— И вот эту штучку с шеи, — сказал Грут, присевший на край стола. Кивком головы он показал на цепочку Стрейкена.
Стрейкен откинул голову назад. Полицейский был в возрасте примерно пятидесяти лет, с опрятными седыми волосами и прямыми усами. Его синяя униформа была чисто выстиранной и накрахмаленной. Морщинки вокруг глаз говорили о том, что он много смеялся, несмотря на серьезность своей работы. На левом нагрудном кармане вышито имя: Рейсдал. Он был именно таким, каким надо быть полицейскому. Просто делал свою работу. Стрейкен расслабил мышцы шеи. С закованными руками он никак не мог помешать им снять цепочку.
На другом конце комнаты инспектор Верховен заметил реакцию Стрейкена. Это привлекло его внимание.
— Позвольте взглянуть. — Он протянул руку, и Рейсдал опустил в нее цепочку. Верховен громко прочитал вслух надпись: — Что это, координаты на карте?
Стрейкен кивнул. Так оно и было. Один градус, семнадцать минут, сорок три секунды северной широты. Географическая координата по широте отпечаталась в его памяти, как она была запечатлена на запонке.
— Где это? В Англии? — Верховен заинтересовался. Если копнуть глубже, то этот пустяк поможет лучше понять характер подозреваемого. Расспросы о личном помогали ему составлять впечатление о человеке.
— Я не знаю, — честно ответил Стрейкен.
— Почему?
— Один градус и семнадцать минут широты проходит через шестнадцать различных стран. Чтобы сузить круг поиска, нужны еще координаты долготы. — Он не добавил, что координаты долготы были выгравированы на второй запонке, — той, что была украдена. Не упомянул и того, что эти запонки он унаследовал: кровавая тайна, переданная от дедушки его отцу. Следующим узнать тайну должен был он, но отец умер раньше, чем успел ему все рассказать. И в результате Стрейкен не имел понятия о том, что это было за наследство, уже не говоря о том, где оно было.
— Какие страны?
Стрейкен помолчал. Об этом говорить ему не хотелось. Кроме того, уж если Верховену интересно, он мог просто посмотреть по карте.
— Сомали, Кения, Уганда, Заир, Габон, Экваториальная Гвинея, Бразилия, Гайана, Колумбия, Эквадор, Микронезия, Индонезия, Малайзия, Сингапур и Мальдивы, — отчеканил Стрейкен названия. Он изучил атлас и знал их наизусть.
Верховен заинтересовался:
— А почему вы носите это на шее? Большинство людей носят их на манжетах.
— У меня только одна. Вторую украли давным-давно. — Стрейкен был утомлен и взволнован. Ему не хотелось говорить про запонки, но было необходимо наладить контакт. Положение его уже было достаточно сложным.
— Вот незадача, — усмехнулся Верховен, — а как это случилось?
— Это долгая история.
— Расскажите, времени у вас много. Она ценная?
Стрейкен отвел взгляд. Вторая запонка была завернута в лист старой газеты и украдена из сейфа в ночь смерти родителей. Тогда ему было восемь лет, и родители оставили его с нянькой, а сами пошли в ресторан отмечать годовщину своей свадьбы. Его обычная нянька была в отъезде, а та, что прислали из агентства, оказалась довольно суровой. Она даже шлепнула его, когда он отказался ложиться спать.
Его крестный отец, Эйдриан Гамильтон, обнаружил пропажу неделей позже. Гамильтон был кузеном отца и душеприказчиком родителей Стрейкена. По завещанию, в случае смерти родителей он должен был стать его законным опекуном до восемнадцати лет. Другим условием, зависящим от первого, было то, что Гамильтон должен был отдать ему запонки в его восемнадцатый день рождения и сказать: «Эд поймет их истинную стоимость». Завещание включало в себя код к семейному сейфу, и когда Гамильтон увидел только одну запонку, его подозрение немедленно пало на няньку.
Когда Гамильтон приехал, чтобы сообщить ужасные новости своему крестнику, нянька казалась очень взволнованной и поспешила уехать. Потом он заметил следы на ковре. Ему показалось, что сейф двигали. Когда он через несколько дней попробовал отыскать няньку, то обнаружил, что она зарегистрировалась в агентстве под ложным именем. Это было последнее доказательство, которое ему было нужно, и он сообщил об инциденте в полицию. К сожалению, полиция никакой активности не проявила. Из сейфа не пропало ничего, кроме серебряной запонки. Поиском няньки они занимались формально и прекратили его через пару дней. Впоследствии Гамильтон попытался искать ее сам, но сдался после нескольких лет бесплодных попыток.
Стрейкен вовсе не собирался рассказывать все это Верховену, так что просто ответил на вторую половину вопроса.
— Нет, — сказал он, — это просто сентиментальное воспоминание, и все.
— Как мило, — удовлетворив любопытство, Верховен бросил запонку обратно Рейсдалу. Сержант поймал ее и положил в пластиковый пакет с другими вещами Стрейкена. Затем он сел за стол и начал писать протокол изъятого.
— Вы позаботитесь о моих пленках? — Это прозвучало больше как просьба-предупреждение. Верховен выглядел способным к саботажу.
— Не беспокойтесь о пленках, Банбери. Отдыхайте. Впереди у вас длинная ночь. — Верховен улыбнулся, и трое полицейских покинули помещение. Ключ повернулся в дверях. Ботинки заскрипели по линолеуму.
Они не сняли наручники. Запястья Стрейкена раздулись и воспалились. Верховен застегнул их так туго, словно был уверен в том, что перед ним преступник. В комнате без окон было очень душно. Стрейкен начал потеть. Он положил голову на стол; измотанный, взволнованный, он чувствовал себя совсем больным. Мысли о Кристин Молине проходили через его сознание, пока он не забылся.
Через несколько часов Стрейкена разбудил скрежет ключа в замке. В дверном проеме стоял Грут, держа в руках пластиковый стаканчик с кофе.
— Вам разрешен один телефонный звонок. Хотите позвонить? — Стрейкен кивнул. — Тогда пойдемте.
Стрейкен встал. Выйдя в ярко освещенный коридор, зажмурил глаза. Как долго он спал? Он пошел быстрее, стараясь взглянуть на наручные часы Грута. Они показывали 2.05 ночи. Его держали уже пять часов. Стрейкен прикинул, что спал около трех часов, а казалось, всего лишь несколько минут. Но все это было неважно. Смена часовых поясов затуманивала мозг и не давала сосредоточиться.
— А при чем тут Интерпол? Я польщен.
— Не стоит. Вы пересекли границу. Вы англичанин, и убитая тоже англичанка, но преступление совершено в Нидерландах. Юридически это осложняет дело. Мы помогаем нашим друзьям с Кюрасао. У них не хватает людей для подобных случаев.
— Я думал, те парни разыскивают украденные картины. — Те парни. Стрейкен искал союзника.
