— Я думал, те парни разыскивают украденные картины. — Те парни. Стрейкен искал союзника.
— Инспектор Верховен занимается многими вещами. Терроризм, наркотики, фальшивомонетчики, торговля людьми, серьезное мошенничество. Даже убийства и изнасилования.
— Изнасилования?
— Да.
Это меняло ситуацию в корне. Стрейкен чувствовал себя так, как будто по нему проехал паровой каток. Изнасилование?
Слова вызывали отвращение. Или голландская полиция делала поспешные выводы, или Грут просто пугал его. Стрейкен не стал расспрашивать. Он знал, что иногда лучше помолчать.
Когда они пришли в офис Грута, тот снял наручники. К занемевшим рукам Стрейкена прилила кровь. Он потер их, чтобы улучшить кровообращение. Чувствительность восстановилась не сразу. Он потягивал кофе, который дал ему Грут. Кофе был крепкий, черный и вкусный. Лучший кофе, который он когда-либо пил.
Грут вручил ему заламинированную бумагу. Это был лист формата А4 с длинным списком номеров телефонов. Для внешней линии нужно было сначала набрать цифру девять. Большинство номеров принадлежало посольствам и консульствам. Они были внесены в список по континентам в алфавитном порядке. Внизу страницы были перечислены другие полезные номера: четыре адвоката, общество самаритян и главное отделение «Вестерн юнион» в Амстердаме.
Стрейкен отдал список назад. Он знал, кому звонить, и номер помнил наизусть.
Сейчас утро понедельника. Крайний срок — вечер вторника. В это время он должен был быть в лаборатории на Лупус-стрит и проявлять пленки, чтобы переправить их экспресс-почтой в «Нэшнл джиографик» в Вашингтон. Редакция уже видела его снимки морских выдр у побережья Ванкувера в «Скуба таймс» в конце года. Они понравились, и ему предложили сделать фотографию на обложку и еще семь снимков для календаря следующего года. Кроме того, «Нэшнл джиографик» брал на себя все его расходы по поездке в Шотландию, на Галапагос и Кюрасао.
Стрейкен набрал номер. В далекой Вирджинии ответил тягучий голос Мак-Коли Джилкриста.
— Здравствуйте, это Мак-Коли Джилкрист. Спасибо за обращение в «Нэшнл джиографик». Я либо говорю по другому телефону, либо нахожусь далеко от рабочего стола, но если вы назовете свое имя и номер, то я перезвоню вам, как только смогу. Удачного вам дня. Не забывайте заботиться онашей планете.
Еще один удар. Стрейкен забыл про разницу во времени. Усталость подвела его. В Вашингтоне сейчас восемь часов вечера, и Джилкрист давно ушел из офиса.
Стрейкен никогда не видел Джилкриста, но они говорили много раз по поводу календаря и предоплаты. От спокойного американца у него осталось самое благоприятное впечатление. Стрейкен живо представлял себе снисходительного редактора, которому едва исполнилось шестьдесят. Скорее всего, у Джилкриста были седые волосы и аккуратно подстриженная короткая бородка, как у Шона Коннери в фильме «Индиана Джонс и последний крестовый поход». Скорее всего, он носил джинсы, ковбойские ботинки и хлопчатобумажные рубашки с глухим воротом. Кроме того, у него был большой джип «чероки». На пассажирском месте лежала черная бейсбольная кепка с нашивкой «Нэшнл джиографик» на козырьке. Его жену звали Мэри.
— Мак-Коли, здравствуйте, это Эд Стрейкен. У меня возникли некоторые проблемы. Мой рейс с Кюрасао отсрочен на двадцать четыре часа. Вы не получите снимки до среды. Мне очень жаль. Но я ничего не могу поделать. — Стрейкен посмотрел на Грута, тот стоял, прислонившись к стене и держа руки в карманах. Полицейский даже не пытался скрыть того, что подслушивал. Он дергал носом подобно медведю. Казалось, он способен определить ложь по запаху.
— Снимки отличные. К ним прилагаются рекомендации по обложке. Это лучшие мои работы. Вы должны мне поверить. Я знаю, что в типографии уже оговорены все сроки, но, пожалуйста, сделайте все, чтобы их задержать. — На этом этапе трудно было сказать, как получатся фотографии, но по крайней мере один из семидесяти двух снимков должен оказаться удачным.
Стрейкен старался оставаться спокойным. Ему не хотелось выдавать свое отчаяние. Джилкрист объяснял ему все три или четыре раза. Из-за высокого качества изображений и нестандартного размера бумаги заказ в типографию должен поступить за три дня до начала работы. Готовый тираж отправляют прямо к дистрибьютору, чтобы он поступил в магазины к Рождеству. Если календарь запоздает, то вся декабрьская работа пойдет насмарку. Из-за этого последний срок устанавливали жестко.
— Не принимайте никаких решений, пока не получите снимки с Кюрасао. Вы не пожалеете об этом. — Больше говорить он не мог. Джилкрист видел фотографии из Шотландии и с Галапагоса и пришел в восторг. Результатом поездки в Шотландию явился великолепный снимок пушистого тюленя, преследующего четырехкилограммового атлантического лосося. Три из оставшихся семи кадров придут с Кюрасао: обложка и еще две фотографии из жизни на рифе. Шансы на то, что остановят печать, были малы. Но Стрейкену было легче оттого, что он просил об этом хоть кого-то, хоть машину.
Стрейкен повесил трубку. Грут повел его вниз через ряд коридоров. Они повернули к камерам и пошли прямо. Теперь, когда Стрейкен сделал звонок, им обоим пора было заняться делом.
Инспектор Верховен ждал их, прислонившись к дальней стене комнаты для допросов. Он стоял скрестив руки на груди с видом человека, у которого сорвалось свидание. И он, и Грут были усталыми и раздраженными. Они обменялись несколькими словами и поглядели в сторону Стрейкена. Неужели их план изменился?
Верховен подошел и закрыл пяткой дверь. Стрейкен огляделся. В середине комнаты стоял черный стол. Вокруг него были расположены оранжевые пластмассовые стулья. На правой стене он увидел расписание дежурств. В конце комнаты были монитор и машина для видеоконференции. На задней стороне двери была прикреплена эмблема, призывающая не оставлять вещи без присмотра. Как и в предыдущей комнате, тут не было окон.
Они все сели за стол: Стрейкен по одну сторону, полицейские по другую. Верховен и Грут приняли одну и ту же позу, поставив локти на стол, руки сложены как для молитвы. Стрейкен немедленно откинулся назад на стуле. Он не хотел копировать их жесты.
— Вы не позвонили адвокату, Банбери. Мне кажется, это глупо. Вы имеете право на адвоката. Мы можем пригласить своего, он приедет сюда через двадцать минут. Вы этого хотите? — Верховен наконец нарушил тишину.
Стрейкен пожал плечами:
— Он говорит по-английски?
— Конечно.
— Вы собираетесь записывать?
— Да. Я бы не хотел, чтобы кто-то решил, что мы неправильно понимаем друг друга.
