на пятый день нашего пути из Акабы.
Опять потерял счёт времени нашего пути. Менялись ночь и новый день. На смену пыльным бурям наступала тихая погода. От изнурительного перехода погибла ещё одна лошадь.
Слишком медлительных ишаков мы оставили в Акабе. Корабли пустыни — верблюды, жевали постоянно свои колючие кусты и размеренным шагом сокращали наш путь к Медине.
Верблюды не требовали ни пищи и ни воды. Сильно раскачиваясь при ходьбе, уверенно они ступали своими копытами в раскалённый песок.
Никто из каравана не желал окунуться в солёную воду Красного моря, так как после морской воды каждому требовалось ополоснуться в пресной воде, которой давно не было рядом с нами.
Поэтому арабы считали, что лучше быть грязным, чем быть солёным от моря. Привыкший к однообразию пути сразу не заметил, как караван неожиданно ускорил шаг.
Когда верблюды пустились в скачку, понял, что впереди есть пресная вода. Поднявшись на стременах лошади, посмотрел вперёд и увидел высокие стволы пальм.
Там была река. Первая река за все время нашего путешествия от Хеврона. У реки караван остановился на длительный привал. Скинув товар на раскалённый песок, люди и животные вошли в холодную воду горной реки.
Несмотря на то, что над нами пылало раскалённое солнце пустыни, вода в реке была настолько холодной, что у меня через некоторое время окоченели ноги, не выдержал холодной воды и вышел на раскалённый берег.
Обжигая подошву ног, поспешил обуть истёртые сандалии. В скором времени весь караван выбрался из студёной воды горной реки.
— Хиджаз! — сказал Ахмед, показывая широко раскинутыми руками на высокий горный хребет.
Понял, что так называют горный хребет. Туда, в Хиджаз, устремился караван вверх вдоль горной реки. По меркам российских рек, это была просто речушка, которую всюду можно было перейти вброд.
Но мы не решились этого делать и стали подниматься в горы по правому берегу реки. Берег реки от моря пологий, с каждой сотней метров стал изменяться.
Через несколько километров караван удалился от воды. Внизу была видна полоса воды и в ущелье чуть слышен рёв водяного потока. Караванная тропа вела нас все выше и выше по ущелью, вдоль русла горной реки.
Ландшафт окружавшей нас местности сильно напоминал Дагестан вблизи Буйнакска. Только оставалось нам увидеть крепости Шамиля. Крепостей никаких здесь в горах не было, но изредка попадались маленькие селения горных арабов, у которых Ахмед запасался продуктами и водой.
После маленького привала, в таких селениях, караван вскоре продолжал движение. Переход через горы казался для меня отдыхом после тяжёлого пути в мёртвых песках.
Словно наслаждался природой в горах Кавказа. Сходство это меня поразило, когда караван достиг горного перевала. Всё напоминало мне родные места, словно рядом нет песков. Остаётся спуститься в наш хутор.
5. Равный среди арабов
В горах двигаться ночью было очень опасно. Поэтому караван днём продолжал движение, а ночью все спали. Когда мы достигли горного перевала, ночи не было, но Ахмед приказал остановиться на ночлег здесь на самом перевале. Возможно, что дальше не было лучших мест? По этой причине привал в горах.
Меня не охраняли так, как в Палестине. Куда мог деться в далёком от родных мест государстве Саудидов? Где за сотни километров нет ни одной души, кто бы мог меня принять к себе.
После сытного ужина расположился на ночлег между тюков с товарами, которые лежали в расщелине вдали от обрыва. За время пути моя одежда изрядно порвалась.
Здесь в горах было холодно в моём тряпье. Между тюков было тепло и уютно. Почти сразу крепко уснул. Удивительно было то, что за время похода ничего не снилось.
Проснулся среди ночи от какого-то шороха. Сразу открыл глаза. Ярко светила луна. Всё небо было усыпано звёздами. Вдруг, опять услышал какую-то возню чуть в стороне от моего места.
Посмотрел туда и обомлел. Ахмед и какой-то араб, не из нашего каравана, катались по земле. Они готовы были в любой момент свалиться с обрыва. У чужака в руке сверкнул огромный нож.
Всё стало ясно. На караван кто-то ночью напал, хотят убить Ахмеда. Надо защищаться.
Ведь с гибелью каравана, в этих горах могу погибнуть. Схватил огромный булыжник и со всей силы ударил им по голове чужаку, тот так и прилип к Ахмеду вместе с булыжником на голове.
С его головы на Ахмеда потекла кровь ручьём. Помог Ахмеду скинуть чужака на землю. В этот момент двое чужаков дрались с нашими погонщиками верблюдов.
Мы с Ахмедом побежали выручать своих людей. Когда другие двое чужаков были нами захвачены и связаны, Ахмед стал спрашивать своих людей о случившемся.
Они показали Ахмеду зарезанных четырёх человек из охраны каравана и три человека зарезанных из банды. Ахмед вернулся к напавшему на него мужчине, который был без сознания. Погонщик по имени Шалуба вылил на мужчину воду из бурдюка. Тот сразу пришёл в сознание.
— Кайсум! — назвал Ахмед бандита по имени, ударил его и стал что-то говорить, показывая на меня.
Кайсум молчал, кривил лицо от боли в голове и размазывал по щеке струйку крови, стекавшую на губы. Сразу стало понятно, что они знают друг друга давно.
Видно, старые счёты. Ахмед говорил что-то Кайсуму и часто опять показывал на меня. Затем Ахмед подошёл ко мне и крепко обнял. Следом за Ахмедом меня стали обнимать оставшиеся в живых погонщики и охрана каравана.
Из двадцати пяти человек в караване остались двадцать один человек. Включая меня. Сколько надо идти каравану до Медины не знаю. Не случиться ли с нами ещё что-то?
Ведь тут нет населённых пунктов, нас всюду могут ждать банды. Ахмед приказал своим людям принести тела погибших бандитов. После чего положили друг на друга, через одного, мёртвых и живых.
Связали всех вместе, мёртвых и живых, по рукам и ногам. Концы верёвок от ног и рук привязали к сёдлам четырёх лошадей. После чего стали медленно разводить лошадей в четыре стороны.
Ущелье оглушили предсмертные вопли заживо разодранных бандитов. Не в
