подождать.
— Конечно, папа, ты абсолютно прав, — сказал Лэсли, — просто после того, что случилось на горе, я понял, что мне никто не нужен, кроме Адель. Я уже принял решение, но я готов ждать столько, сколько потребуется.
— Вот и хорошо, — сказала, улыбаясь, Адель, — Потому что не могу же я выйти замуж недоучкой. Ты сам меня уважать не будешь.
— Всегда буду, — сказал Лэсли и подтвердил свои слова поцелуем.
— Ураааааа! — закричал Ян.
— Ну сестренка, поздравляю, теперь и мне можно начать присматривать невесту, — сказал Тим и подмигнул Софии, которая покраснела, как маков цвет.
А потом, прямо на улице, ели окоченевшие на холоде мандарины, запивали обжигающим чаем с кизиловым вареньем, корицей и гвоздикой, заедали горячими хычинами с сыром.
Тим «налепил», наверное, дюжину снеговиков. Для этого надо было взмахнуть руками, чтобы поднять столб снежной пыли, и до того, как весь снег осядет на землю, успеть придать ему нужную форму. Ян попробовал повторить шедевры Тима, но вышло у него какое-то змееподобное чудище.
— Змей Гаврилыч! Разрешите представиться, — смеялся он.
К вечеру вся деревня зажглась разноцветными огнями, прямо на улицу выносили столы с угощением. От каждого дома неслись чудеснейшие ароматы новогодних блюд. Лица людей светились радостью и счастьем — все были добры и приветливы, и каждый старался заманить к своему столу как можно больше гостей, чтобы в новом году в его дом пришла удача. Повсюду звучала музыка, и воздух был наполнен энергией жизни, движения, даже казалось, что где-то звенят тысячи невидимых колокольчиков.
И вот, наконец, вся семья Енсен, Тим, Адель и София вернулись домой. Разожгли камин и уютно устроились на расстеленных на полу коврах и овечьих шкурах. Все были одеты в одинаковые свитера со смешными пингвинами — подарок Адель.
В углу комнаты красовалась настоящая, живая, ароматная елка, на которой висели разноцветные игрушки. Яркие, пузатые шары — от Анны, хрустальные сосульки и снежинки — от Джона, пряничные ангелочки — от Адель, снеговики со смешными рожицами — от Лэсли и Яна, и как спелые яблоки снегири — от Тима. Они были, ну совсем как живые, того и гляди вспорхнут с ветки. София не умела наколдовывать ёлочные игрушки и поэтому просто развесила покрытые золотой фольгой орехи и конфеты в ярких обёртках. Под елкой, как и полагается в новогоднюю ночь, высилась груда подарков.
— А наша семья заметно подросла, — Джон с улыбкой передавал всем чашки и бокалы: Анне — ирландский кофе с воздушной пенкой, Лэсли и Адель — глинтвейн с апельсинами и звездочками гвоздики, Тиму и Софии — чай с малиной, мятой, мёдом и палочкой корицы, а Яну — какао с маленькими зефирками. Себе он взял прямо из воздуха большую чашку крепкого грога. — Я очень счастлив, друзья мои, что мы встречаем Новый Год вместе! Вы все стали для нас очень близкими и родными людьми…
— И это правда, — подхватила Анна, — сложно представить теперь нашу семью хотя бы без одного из вас.
— И сейчас, в канун Нового года, я хотел бы вспомнить год минувший. Я благодарен ему… За то, что мы вместе, за то, что у нас появились такие замечательные друзья, за то, что мои дети растут настоящими мужчинами! — сказал Джон.
— За то, что Лэсли поступил в колледж, а Ян стал лучше учиться, за то, что у меня такой замечательный муж, которого я очень люблю! — сказала Анна.
— За то, что Ян стал настоящим сэнмиром, и что у него оказалась такая замечательная школьная подружка, — Тим ущипнул Софию за бок, и та подскочила на месте, смеясь.
— За то, что я узнала про вас, про чудеса, которые вы творите, про все! Это самое захватывающее, что со мной было в жизни, — сказала София и ткнула Тима локтем, тот подскочил, и началась легкая потасовка…
— За то, что я, наконец, что-то понял в жизни, что-то очень важное, — многозначительно сказал Лэсли, глядя в глаза Адель.
— За то, что все случилось именно так, как случилось, — сказала Адель с улыбкой, — и прежде всего, спасибо Яну, без которого меня здесь и сейчас точно бы не было с вами.
— А я… а я… — польщенный Ян не знал, что сказать, — а я просто очень рад и всех вас очень люблю!
— Ураааа! — кричали все.
Ровно в полночь раздался сумасшедший грохот — это Лэсли запускал салют! Какая же новогодняя ночь без салюта?! Небо и земля содрогнулись — это был тот самый сюрприз, который они так долго готовили, закрывшись в комнате с Тимом и Яном. В ночное небо взмывали гигантские орлы и лисы. Прямо из земли били искрящиеся фонтаны. Звезды сыпались с неба гроздьями.
Когда вернулись домой, се бросились под ёлку, разбирать подарки. Обертки летели в разные стороны, еще будет время, чтобы их убрать — сейчас было время радоваться!
А потом в руках у Джона оказалась гитара… и тут началось!
— Джон, давай нашу любимую, — попросила Анна.
И Джон запел низким, бархатным голосом. Это была песня о любви, преодолевающей все преграды, вечной, всепобеждающей любви. Мелодия уносила вдаль ночного неба, и там, в бесконечности, сердца влюбленных горели как две звезды.
— Давайте новогоднюю, — попросил Ян. — Давай «Белые снежинки кружатся с утра»!
Грянули аккорды, и все запели веселую детскую песенку. Потом была и «Маленькая елочка», и «Три белых коня», и «Если б не было зимы» и много еще веселых песен о зиме, снежинках, Новом годе. Долго потом еще пели, и так хотелось, чтобы эта ночь не кончалась никогда! Но вот, мелодии стали тише, пальцы нежно перебирали струны, камин догорал. Часы на каминной полке показывали уже четверть пятого. София заснула прямо на подушках у камина. Лэсли бережно поднял ее на воздух, и она полетела прямиком в свою кровать в комнату девочек.
— Как ты это делаешь? — удивился Тим, — Мне тоже надо так научиться.
— Я потом тебя научу, — подмигнул ему Лэсли и закрыл дверь.
Вскоре Анна и Адель тоже засобирались спать. Мужчины остались в комнате вчетвером.
Глава 4. Крысы.
Какое-то время они сидели, молча наблюдая за догоравшими в камине отблесками, но потом Ян все же решился задать вопрос, который мучил его уже много дней.
— Пап, а почему мы больше никогда не говорили о Кливерте? Странно, что после вех событий, после этого странного письма мы ведем себя, как будто ничего и не было… Вы ничего не рассказываете, но я же вижу, что что-то происходит.
Лэсли и Тим посмотрели на Яна. Им в голову тоже не раз приходил этот вопрос,
