Помимо этих, действительно важных находок мы обнаружили еще пряжку от пояса, серебряные и золотые пуговицы от туники и несколько тончайших золотых полосок, по словам Сильвии, использовавшихся вместо денег. Похоже, обеденный сервиз также был частью его багажа, и мы надеялись обнаружить поблизости и другие его вещи.
Полуденное солнце стояло почти над головами, и мы решили сделать перерыв. Забрав главные находки, мы вернулись к автомобилю, слегка перекусили и договорились вечером возобновить раскопки. Поскольку автомобиль был перевернут, я разместил подушки сидений на крыше и сверху накрыл нашими пальто. Затем мы забрались внутрь и, обнявшись, мгновенно уснули.
Проснулись мы одновременно от рева двигателя. На секунду я было предположил, что это Гарри съезжает в своем автомобиле по склону дюны прямо на нас. Однако звук доносился с неба и мог быть только ревом самолета.
Выкарабкавшись из автомобиля, я сразу увидел низко кружащий над нами самолет. Сильвия тоже выползла наружу, и мы принялись отчаянно размахивать руками и кричать во всю силу легких.
Люди в самолете заметили нас, и машина пошла на снижение. Она медленно развернулась против ветра и мягко приземлилась на дне ложбины, в сотне ярдов от места, где мы стояли.
От возбуждения Сильвия позабыла про боль в ноге, схватила меня за руку, и мы побежали к самолету. Это была небольшая четырехместная машина, но для нас она означала жизнь.
Мы были в двадцати ярдах от него, когда дверь самолета открылась и оттуда выпрыгнул араб, одетый в европейский костюм. В его руках была винтовка, которую он проворно вскинул к плечу. И не успел я вскрикнуть от изумления, как в двери самолета появилась фигура второго человека, которого я сразу же узнал. Это был Син О’Кив.
Затем из самолета выпрыгнул толстый, лоснящийся, улыбающийся Закри-бей. Человек с винтовкой продолжал держать нас на прицеле они, вероятно, считали, что мы вооружены, и решили не рисковать.
Мы с Сильвией остановились всего в пятнадцати шагах от них. Восторженные восклицания замерли у нас на губах, а безумная радость, охватившая нас при виде приземляющегося самолета, погасла, как пламя свечи, когда мы узнали прилетевших людей.
Онемев, мы, как громом пораженные, стояли с открытыми ртами и тупо смотрели на О’Кива. Он был одет совершенно неподходяще для поездки в пустыню. Мягкая фетровая шляпа скрывала седые волосы, однобортное серое твидовое пальто, более уместное для Лондона, свободно болталось на его костлявой фигуре.
Легкая усмешка мелькнула на его тонких губах, когда он обратился к Сильвии:
— Добрый вечер, мисс Шэйн Возможно, вы помните, как несколько недель тому назад вы гостили в Исмаилии, где я имел честь недолго развлекать вас. К сожалению, мне пришлось поспешно отбыть, и я не успел попрощаться с вами.
Сильвия сурово посмотрела на него, но ничего не ответила. Закри захихикал на жутко фальшивой ноте. Так мог смеяться евнух или школьник, но отнюдь не мужчина.
— А вот и мистер Джулиан Дэй, — взглянув на меня, продолжил О’Кив, — который так интересовался моими вещами, пока мы плыли на «Гемпшире». Теперь я вижу, что мы встречались еще раз и даже обменялись выстрелами, хотя тогда я не узнал вас без бороды. Было лишь ощущение, что ваше лицо смутно знакомо мне.
Он на мгновение запнулся и неожиданно сделал шаг вперед.
— О, Боже! Я узнал вас. Вы — Дю Кроу Фернхерст!
Я кивнул.
— Именно. После того, как из-за ваших грязных махинаций меня вышвырнули с дипломатической службы, я взял имя Дэй, чтобы облегчить себе жизнь, встречаясь с приличными людьми.
К нему вернулось его обычное спокойствие.
— Это многое объясняет. Я всегда был уверен, что вы не связаны ни с полицией, ни с «Интелледженс сервис»; и меня озадачивало, почему молодой человек по имени Джулиан Дэй суется не в свои дела и с таким, совершенно необъяснимым ожесточением преследует меня.
— Да, — согласился я. — Закрытием притона Гамаля в Каире и разгромом борделя в Исмаилии вы обязаны мне. Оба этих дела доставили мне колоссальное удовольствие.
Он вновь улыбнулся.
— Мой дорогой мальчик, не следует воображать, что подобные булавочные уколы могут причинить мне сколь-нибудь серьезные неприятности. Гамаль просто поплатился за свою тупость, а потеря нескольких девиц вообще не имеет значения. Как ваш старинный приятель, я весьма опечален, что обстоятельства могут помешать вам и дальше наслаждаться ролью «чистильщика». Вы привлекли мое внимание к слабым звеньям в нашей организации, это очень важная услуга, и я не останусь в долгу. Но как ваши успехи в поисках сокровищ Камбиза?
Скрывать наши раскопки было невозможно, поэтому я пожал плечами и взглянул в сторону выкопанного портшеза и сундука с тарелками, находившихся выше по склону.
— Вы сами можете убедиться. Мы нашли несколько безделушек, но ничего особенно ценного.
— Я вижу, вы потерпели аварию, — указал он на перевернутый автомобиль, — и, если не ошибаюсь, застряли здесь.
Секунду я колебался, раздумывая, не лучше ли сказать правду, рассчитывая на его сострадание. Но, как я знал, это чувство ему незнакомо.
— О, вовсе нет, — с легкостью, которой постарался придать естественность, рассмеялся я. — Бельвили и все остальные копают в соседней ложбине. Этим утром наш автомобиль перевернулся, но так как мы не вернулись после ланча в лагерь, они, естественно, разыскивают нас и могут появиться в любую минуту.
— Вам бы сильно повезло, будь это правдой. Но я прилетел сюда на самолете. Если бы ваши друзья находились поблизости, мы бы наверняка заметили их. Сегодня вы не брились, мой юный друг, и мисс Шэйн выглядит далеко не безупречно. Этот автомобиль перевернулся вчера, и прошлую ночь вы провели в пустыне. Вы потерялись и умерли бы от жажды, не найди я вас.
— Так вы возьмете нас с собой? — неожиданно спросила Сильвия.
Он пожал костлявыми плечами.
— Боюсь, что это будет весьма затруднительно. Видите ли, в нашем самолете всего четыре места, и все они, в том числе и место пилота, заняты.
— Но четырехместный самолет в состоянии взять на борт шестерых, — торопливо возразила Сильвия. — Вы же не можете оставить нас здесь умирать.
— Могу, — спокойно сказал он, — хотя пока не собираюсь этого делать. Сейчас, я думаю, мы взглянем на сокровища.
О’Кив с большим энтузиазмом начал осматривать наши находки, и я вновь поразился, сколь многогранной была эта странная личность. Через несколько мгновений он казался совершенно иным человеком, проявляя всю свою эрудицию и шарм, обманувшие стольких людей, он оживленно беседовал с Сильвией о египтологии, и она, казалось, забыла, что разговаривает с убийцей своего отца и недавним своим похитителем, а не просто с милым, хорошо образованным джентльменом средних лет.
