— Сейчас пойду к таитянам и, когда мы договоримся, сообщу вам.
— Спасибо, — проговорил Уайт мягким голосом.
И он удалился, ступая неслышно, как кошка. Его домик стоял на северной оконечности ромба, напротив хижины Ханта.
Бэкер и Парсел молча шли по Уэст-авеню. После сырой хижины Маклеода оба наслаждались солнцем и теплом.
Бэкер назначил Авапуи свидание ближе к ночи.. Придется ждать еще целый день, прежде чем он сообщит ей, что… Он представил себе, как она медленно подымет веки, взглянет на него прекрасными темными глазами, возьмет его руки в свои. «Неужели это правда, Уилли, неужели правда?» Какая она нежная!..
Бэкер посмотрел на Парсела, и в голосе его прозвучало волнение.
— Благодарю вас, Парсел, — сказал он.
Парсел оглянулся и холодно ответил:
— Не за что.
Обоих не покидало смущение. Бэкер сам понимал, что поблагодарил Парсела недостаточно горячо. Но у него не хватало духа снова обратиться к Парселу со словами благодарности. Слишком уж поразил его тон Парсела.
— Думаю, сейчас Маклеод пробует на зуб одну монету за другой, — проговорил Парсел.
— Проклятый шотландец, — процедил сквозь зубы Бэкер.
— Простите, вы, кажется, что-то сказали? — остановился Парсел.
Бэкер тоже остановился. Парсел холодно смотрел на него, нахмурив брови, в напряженной позе ожидания. Бэкер с ошеломленным видом уставился на него.
— Я тоже шотландец.
— Я совсем забыл, — пробормотал Бэкер. — Простите, пожалуйста. — И добавил: — Но ведь бывают же исключения.
Лицо Парсела залилось краской.
«Опять промахнулся», — с досадой подумал Бэкер.
— Нет, нет, никогда так не говорите, — взорвался Парсел. — Никаких исключений нет! Слышите, Бэкер, нет исключений!
Когда о каком — либо народе создают себе предвзятое мнение, то пороки отдельных людей приписывают всей нации в целом, а достоинства — лишь отдельным людям. Это глупо! Это… непристойно! Поверьте мне! Куда благороднее было бы считать наоборот.
— Как наоборот? — серьезным тоном спросил Бэкер.
— Считать достоинства общими, а недостатки исключением.
Эта точка зрения давала достаточно пищи для раздумий. Но уже через минуту Бэкер улыбнулся.
— Ну, так вот, — сказал он, и в его карих глазах мелькнул лукавый огонек. — Сейчас я применю вашу систему, Парсел. Пусть будет, что все шотландцы хитрецы, за исключением вас.
— Меня? — обиженно переспросил Парсел и зашагал дальше. — Почему вы так говорите?
«Этого — то и не стоило говорить», — подумал Бэкер. Но минутная неловкость уже прошла. Их вновь согревала дружба, не погасшая даже в споре. «Видно, мои оговорочки пошли на пользу», — улыбнулся про себя Бэкер.
Парсел с суровым лицом ждал ответа. «А ведь верно, он похож на ангела, — вдруг с нежностью подумал Бэкер. — И поди ж ты, считает себя хитрецом».
— Так вот, — оживился он, — когда вы читали ему мораль, он даже не слушал, думал, как бы ему поскорее остаться наедине со своим золотом.
— Я тоже это заметил, — согласился Парсел, и на лице его вдруг появилось печальное, усталое выражение. — Но у меня не было выбора. Мне хотелось, чтобы мои слова дошли до него. — И добавил: — Все это просто бессмысленно. Он ничего не понимает. Из — за него на острове создалось опаснейшее положение.
— Опаснейшее? — переспросил Бэкер. — Почему опаснейшее? Они дошли до хижины Парсела.
— Заходите, Бэкер, — пригласил Парсел, не отвечая на его вопрос.
Ивоа выбежала им навстречу. Таитянский этикет запрещал ей расспрашивать мужчин, но увидев лицо Бэкера, она так и бросилась к нему.
— Э, Уилли, э! — проговорила она, кинув ему на плечи обе руки, и потерлась щекой об его щеку. — Э, Уилли, э! Как я счастлива за тебя!
Бэкер улыбнулся, но нижняя губа его судорожно дернулась.
Увидев Ивоа в домашней обстановке, он как-то полнее ощутил радость при мысли о будущей жизни с Авапуи.
— Уа мауру-уру вау, — проговорил он, тщательно выговаривая слова, как школьник, впервые взявшийся за букварь.
— Никак не пойму, почему это по-таитянски «спасибо» так длинно получается, — обернулся он к Парселу.
— Им спешить некуда, — пояснил Парсел. Бэкер расхохотался, взглянув на Ивоа, и весело повторил:
— Уа мауру — уру вау.
Ивоа тихонько похлопала его по щеке кончиками пальцев и обратилась к своему танэ на родном языке.
— Она хочет знать, когда вы увидитесь с Авапуи.
— Скажите ей… Подождите-ка! — вдруг вскрикнул Бэкер, поднимая руку, и карие глаза его радостно заблестели. — Я сейчас сам ей отвечу. Араоуэ, Ивоа, араоуэ! — торжественно провозгласил он. — И радостно добавил: — Авапуи араоуэ!
— Ох, какой он счастливый! — Ивоа погладила плечо Парсела и прижалась к нему. — Смотри, человек, какой же он счастливый! — Присядьте, Бэкер! — улыбнулся Парсел. — Да нет, не на табуретку. А на кресло. Я только что его смастерил.
— А как все-таки хорошо получилось у вас с этой раздвижной стенкой, — сказал Бэкер и с удовольствием оглянулся кругом. — Сидишь прямо как на террасе. Солнце само к тебе в гости идет.
— Только в те дни, когда оно бывает, — поморщился Парсел. — Оставайтесь с нами, Бэкер. Давайте позавтракаем — у нас сегодня ямс.
— Спасибо, спасибо, спасибо, — проговорил Бэкер.
Он обернулся к Ивоа, поднял руку и повторил, смеясь каким-то хмельным смехом:
— Уа мауру уру вау.
Ивоа расхохоталась в ответ и заговорила с мужем по-таитянски.
— Что она сказала об Авапуи? — насторожился Бэкер.
— Сказала, что счастлива за Авапуи, потому что Авапуи мягкая, как шелк.
— Верно! — глаза Бэкера заблестели. — Что верно, то верно! Мягкая, как шелк! Руки, глаза, голос, движения… Знаете, как она подымает веки, когда хочет на вас взглянуть? Вот так! — пояснил он, стараясь взмахом рук воспроизвести движение век Авапуи. — Медленно — медленно! И осекся, сам удивленный тем, что дал волю своим чувствам.
Парсел с улыбкой поглядел на него. Наступило молчание, потом Бэкер без всякого перехода спросил:
— Почему вы сказали, что из-за Маклеода создалось опасное положение?
— Таитяне нами недовольны. — Это и понятно! Представьте себя на их месте, — отозвался Бэкер. — Не особенно — то справедливо с ними поступили. — И добавил: — Значит, опасность в том, что они недовольны? А ведь они славные ребята.
— Я знаю одного валийца, — Парсел взглянул прямо в глаза Бэкера. — Он такой славный парень, что перед тем, как начинать спор, предпочитает отдать мне свой нож.
Наступило молчание. Потом Бэкер нахмурился:
— И очень об этом сожалеет. Зато сейчас жили бы спокойно.
— Замолчите, — сухо оборвал его Парсел.
— Бэкер замолчал, потом серьезно поглядел на Парсела своими карими глазами.
