when we're big and bad
We're high school hellcats (on our own!)
High school hellcats (almost grown!)
Come on and pick a fight, we wish you would».
— Моя старая, за тысячу рублей купленная, лучше звучала, — ору я. — «Уи лов бин бед коз ит сюр филс гуд!»
— Ты когда старую машину-то продавать поедешь? Может в это воскресенье? — убавил звук Тони.
— Не знаю, обожду пока.
— Для таксистских экзерсисов оставишь?! Ха…
— Не исключено.
Когда мы уже подъехали, Тони вдруг сказал: «Ты перед этим Раисычем особо умом не блещи, — пусть думает, что ты дурачок, который счастлив, что поймал Деда Мороза за яйца». Я кивнул.
Меж тем, мы подъехали к первому пункту нашего субботнего утреннего пути. Этот пункт — работа Тони. Пока Тони ходит чинить то, что сломали поганые ручонки сотрудников «Пятёрочки», я вам расскажу о том, как «всё так произошло».
*****
«Ты же вроде, водитель?» — спросил у меня Команданте, когда, наконец, обратил внимание на моё, появившееся в его дверях, туловище. Задавая этот, риторический по своей сути, вопрос, Команданте смерил меня уже знакомым разочарованным взглядом.
— Да… Да, я водитель. Водитель… Водитель категории «В»! — наконец выговорил я с каким-то нелепым апломбом.
— Что это за категория такая?! — удивлённо спросил шеф.
«Ну и ну», — подумал я. — «Вот до чего довела безнаказанность, — забыл, что права делятся на категории!»
— Это автомобили, масса которых не превышает три с половиной тонны, а пассажировместимость не превышает восьми посадочных мест… Кажется… — я слишком усложнил ответ и поэтому добавил. — Короче, все легковые авто.
— А! — обрадовано сказал Команданте. — Значит наш служебный чёрный джип подойдёт!
Одним полушарием мозга я обрадовался, а другим опечалился. «Служебный чёрный джип», о котором помянул шеф, был вовсе никакой не Jeep, а Мерседес, но в части цвета и «служебности» всё было верно. Причина для радости была, по сути, ничтожна, а опечалился я тому, что мне придётся отказаться от назначения меня водителем, потому как я твёрдо решил в ближайшее время мигрировать в Северную Столицу.
— Будешь числиться секретарём судебного заседания, — юридический стаж будет идти, зарплата будет приходить та же самая на карточку; плюс десять тысяч наличными; плюс премия по итогам… итогам… ну… когда-нибудь. В субботу половину дня будешь в разъездах, может в будни тоже, но в будни в рамках рабочего дня. А? Формально будешь у уголовного судьи, иногда будешь подписывать протоколы судебных заседаний, — для отчётности, — всё-таки ты секретарь! А? А?! — Команданте вновь посмотрел на меня разочарованным взглядом, правда, немного уменьшив его интенсивность. — Подумай сегодня-завтра. Сообщишь Раисычу.
Не помню как, но сбросил с себя оцепенение уже стоя в коридоре. «Чёрт, что же делать?!» — то ли вслух, то ли про себя проговорил я. Помощник Команданте сидел на том же месте, — на лавке справа от двери приёмной председателя.
— Запиши номер Раисыча, — сказал он мне, а я его не понял.
Я почему-то подумал, что Раисыч — это водитель Команданте, а дать его номер мне предлагает помощник Команданте. Почему-то в эту секунду данный факт привёл меня в замешательство.
— А… Так вы же… А? — я сказал даже больше, чем ожидал от себя.
— Запиши номер, Поль. Давай, я диктую, — помощник шефа показал жестами, что надо достать мобильник и нажать «создать новый контакт» и так далее.
Наконец до меня дошёл смысл происходящего и я, удивляясь своей тупости, поторопился исполнить сказанное.
Стоит сказать чуть больше, чем пару слов о новом (последнем на сегодняшний день) помощнике Команданте. Говорят, что бывших судей не бывает; он же с легкостью (и даже каким-то изяществом), в общем довольно непринужденно опровергал эту максиму. На вид ему было где-то сорок пять тире сорок семь. В любое время, следуя по коридору, можно было встретить его. Было ли у него рабочее место — не мог сказать даже он сам. Он слушал свой айпод не только в обеденный перерыв. Как сказал бы Генри Чинаски, — в нём определённо был класс. Да… Его красный или синий, или фиолетовый свитер вступали в диссонанс с принятым серо-чёрным фоном. Если он надевал пиджак, то даже пиджак смотрелся как-то «неофициально». Вся его одежда была старая, но носил он её так, что она казалась винтажной и смотрелась круто. Итак, он когда-то был судьёй, причём не в городе, а где-то на селе. Ростом сто семьдесят восемь, худой, короткие с проседью волосы, орлиный нос и соколиный взгляд чёрных глаз; в его облике было что-то от хищной птицы. Стервятники — хищные птицы? Брился он один раз в три-пять дней. Если он не прохаживался по коридорам в одиночестве, то сидел на скамеечке с какой-нибудь личностью, разговоры велись на приглушённых тонах, со слегка склонёнными головами. Настаивал, чтобы его называли по имени: Ильдаром. Может Эльдаром, не важно. Он время от времени наносил визиты вежливости в каждый состав, любезничал с девушками, здоровался за руку с парнями. Когда он подкатывал к девкам, они, почему-то, всегда между собой недоуменно переглядывались, как будто к ним приставал не прикольный дядечка — бывший судья, а какой-то алкаш подзаборный, в общем, по моему мнению, не выказывали его персоне должного внимания, и, как следствие, не обнаруживали достаточного вкуса. Когда его в очередной раз отбривали в моём присутствии, мне хотелось воскликнуть: «Стоп! Переснимем этот дубль!»
Итак, вернёмся в настоящее. Я, наконец, записал номер телефона Раисыча под диктовку Ильдара.
— Ага, спасибо, — сказал я, но не спешил уходить.
У меня внутри шевелилась какая-то мысль, когда я смотрел на Ильдара. Я знал, что ещё мгновение и я пойму, что мне нужно, — такое предчувствие бывает у эпилептиков, когда они знают о надвигающемся приступе (если верить Смердякову из «Братьев Карамазовых»). Я ещё с секунду смотрел на уже опустившегося на скамейку и лазающего в своём I-podе Ильдара, и тут снизошла ментальная благодать.
— Ильдар, — сказал я.
Ильдар меня не слышал, потому что слушал музыку. Я махнул перед его глазами рукой. Он вынул наушники из ушей.
— Да, Поль? — поднял на меня глаза Ильдар.
— Ильдар, мне надо с вами поговорить… Наедине…
*****
Читатели ведь не забыли про историю с партнёром Машеньки. А я, признаться, забыл. Папик мне обмолвился, что «подобные вопросы» решаются через помощника Команданте, поэтому вид Ильдара рождал во мне какие-то ассоциации, природу которых я не мог понять сразу, поскольку моя голова была занята другими вещами. Через полчаса я созванивался с Машей.
— Привет Мусь. Это вам обойдётся в три миллиона рублей; «дешевленикак», «торгнеуместен».
— По-христиански, — произнесла Муся задумчиво; она как будто ждала
