Со временем Сигурда стали часто одолевать периоды, когда его охватывали подавленность и грусть, он словно слабел на глазах, иногда прикладывая ладонь к сердцу и опираясь плечом на дверной косяк. Вика изо всех сил старалась развеять это угнетавшее Сигурда состояние, рассказывая ему сказки её родины, забавные и смешные истории, которые она когда-то слышала. Викинг улыбался, однако, состояние его оставалось отрешённым, и взгляд был устремлён вдаль, в прошлые времена, в пережитые воспоминания, в эмоции и чувства, которые уже давно отцвели и не имели больше никакого веса и значимости в настоящем времени.
— Когда на землю вернутся птицы и появятся первые фиалки, я хотел бы подарить их тебе, они будут напоминать тебе о разноцветных лентах на зимнем небе, — как-то сказал он Вике, когда они сидели в большом зале утром. Часть воинов отбыла в другие земли и Сигурда теперь окружали лишь самые преданные из них, занимаясь починкой инструментов и вырезанием бесчисленного множества небольших предметов из дерева, кости или рога.
— Ты говоришь о северном сиянии? — уточнила девушка, во все глаза смотревшая на лицо Сигурда, черты которого за время его последней поездки огрубели и стали резче. Он сидел на высоком резном хозяйском сидении и задумчиво смотрел на золочёный кубок, вертя его в пальцах. Пламя огня играло на его русых волосах, обрамлявших бледное лицо.
— В Вальгалле у валькирий особая роль, девушка. Они — бессмертные девы чудной красоты, летящие по воздуху над полем битвы на волшебных конях. По повелению Одина они распоряжаются битвами, распределяя победу или смерть между воинами. Они отбирают на полях сражений павших в бою самых храбрых воинов, затем уносят их в Вальгаллу. Сияние неба исходит от блеска их золотых доспехов, когда они спешат на поле битвы, но, видимо, в прошлый Йоль, Один не призвал никого из воинов.
— А на моей родине, — задумчиво проговорила Вика, подперев подбородок руками, поставив локти на стол, — мы видим радугу, которая появляется на небе после дождя. И её ещё можно увидеть в фонтанах, брызги которых переливаются на солнце различными цветами.
— Высоко-высоко над облаками, — ровный глубокий голос Сигурда словно усыплял, — так высоко, что ни один даже самый зоркий и высокий ростом человек не может её увидеть, лежит прекрасная страна богов Асгард. Мост Бифрест — люди называют его радугой — соединяет Асгард с землёй, но плохо придётся тому, кто осмелится по нему подняться. Красная полоса, которая тянется вдоль него — это вечное, никогда не потухающее пламя. Оно безвредно для богов, но сожжёт любого жителя Мидгарда, который осмелится к нему прикоснуться.
— Сомневаюсь, что мы можем хотя бы дотянуться до неё, — с улыбкой отвечала девушка. — Но вот северное сияние я ещё здесь ни разу не видела.
— Увидишь, — пообещал ей викинг и положил ладонь на голову девушки, перебирая пальцами золотистые локоны. — Скоро я тебе его покажу.
В этом году первый снег лёг на землю поздно, лишь в конце осени, и принёс с собой сильную метель, продолжавшуюся почти неделю. Вода озёр и небольших заливов покрылась толстым слоем льда, а по берегам моря и на полях намело высокие сугробы. Повсюду, насколько хватало глаз, расстилалось уныло-белое покрывало, и мало кто осмеливался бросить вызов ледяному ветру и снежным заносам.
Пока большая часть людей отсиживалась дома, рабы продолжали выполнять свою каждодневную работу. Вернувшись со двора, Вика некоторое время грелась у очага, растирая замёрзшие руки, которые болели от стирки и холодного ветра. Накинув домотканую ночную сорочку, девушка окончательно расстроилась — после стирки грубая ткань стала еще более колючей, чем раньше. Но приходилось терпеть и быть благодарной тому, что сейчас её жизнь складывается именно так, а не иначе.
Тусклый свет из большого зала, где медленно догорали угли очага, почти не проникал в комнату для рабов, которая располагалась за кухней. Вокруг девушки суетились и готовились ко сну другие рабыни и под мерные звуки их негромких голосов, девушка уснула, закутавшись в одеяло из шкур.
Сигурд вышел во двор и подошёл к обрыву, где позади заснеженных деревьев внизу во всём своём мрачном великолепии синевой переливалась морская гладь, а на востоке вздымались фиолетово-серые вершины гор. Внезапно в небе показались и зазмеились яркие светящиеся полосы, озаряя море волшебным бледным светом, прорезая ночной сумрак.
Вика крепко спала на подстилке у очага, свернувшись под старым одеялом из различных шкур. Вьющиеся волосы девушки разметались по полу, расцвеченные огненными бликами, словно янтарная россыпь. Сигурд тихонько разбудил девушку и знаками велел ей следовать за собой.
Закутавшись в меховой плащ, Вика выскочила вслед за викингом в заснеженный двор и, выбежав на утоптанную площадку перед домом, впервые в жизни увидела северное сияние. Сначала она была напугана непривычным странным свечением, наблюдая за зеленовато-жёлтыми сполохами, бросавшими на землю таинственный свет. Сигурд пояснил девушке, что небесные огни иногда бывают разноцветными — белыми, красными, голубыми и даже самыми красивыми — ярко-фиолетовыми. Вика, затаив дыхание, заворожено смотрела на северное сияние, расцветившее чёрное небо. Чужая земля, земля многих тайн, так разительно отличающаяся от её родины, являла собой совершенно иной мир. Вика чувствовала себя частью этого древнего мира, когда все небесные явления трактовались как волеизъявление богов, облекаемые в торжественные речи и ритуалы. Она с замиранием сердца смотрела, как более высокие, укрытые снегами, вершины гор расцвечивались яркими красками, словно новогодние ёлки, встречаясь с широкими полосами северного сияния, проходившего над ними.
— Так красиво! — сказала Вика, посмотрев на Сигурда сияющими глазами. — Я и представить не могла, что это настолько красиво и волшебно!
— Обещание выполнено, девушка, — отозвался викинг и, наклонившись чуть ниже, зашептал ей на ухо. — А ты мне ничего не хочешь пообещать?
— Я могу обещать любить тебя и заботиться о тебе, — просто ответила Вика и уткнулась носом в его плечо. — У меня больше ничего не осталось и надеяться мне больше не на что…
— Хорошо, — кивнул Сигурд, — думаю, это то, что мне хотелось слышать от тебя. Пойдём в дом.
Вика покорно последовала за викингом, бросив прощальный взгляд на непрерывно скользящие в воздухе яркие цветные полосы. Остаток ночи она провела без сна, ворочаясь на своей узенькой подстилке, охваченная впечатлениями от увиденного. Она и не знала, что Сигурд тоже не спал, в предрассветный час для него особенно сильно ощущалось неумолимое течение времени, приближавшее его смерть. Обострившийся в последнее время слух Сигурда улавливал все звуки, окружавшие его с момента возвращения домой — он отчётливо слышал вой ветра, шумевшего в кронах сосен, отдалённый грохот прибоя, доносившийся с побережья, голоса женщин, перешёптывающихся о его неудачах и странной болезни, голоса его людей, осуждавших трусливо вернувшихся с боя людей Харальда, сообщивших о его смерти. Он слышал спокойное дыхание спавших людей в большом зале, лёгкое потрескивание тлеющих углей в очаге, ему казалось, что он слышит, как ворочается во сне Вика, увидевшая доселе невиданную картину в ночных небесах среди россыпи сверкающих звёзд. Наконец, он слышал скрип дощатых полов, свидетельствующих о том, что из лесных прогулок вернулась его сестра Снёлауг, стряхивающая снег с накидки из меха рыжей лисы. Дыхание девушки было прерывистым, как будто бы она бежала домой, ныряя в сугробах, словно спасаясь от кого-то. Наконец, девушка проскользнула в отделённую перегородкой комнату, где они раньше ночевали с Адальбьёрг и, шурша мехами, наконец, затихла.
