- И я туда же! – присоединился к нему Фомочкин Гриша. – Разве я могу надолго разлучиться с «конём»? На море лошади не водятся, а здесь – на лужку вместе травку пощиплем. Красота!
- Эх, «лучше гор – могут быть только горы!» - пропел Серго. – А море…, что ж – оно тоже горбатое!
- Мы с женой уже решили: едем на Севера! – доложил Володя Сергачёв.
- А мы с ребятами, - Коля Суриков посмотрел в сторону единомышленников, - попросимся на Флот – только Флот Тихоокеанский! Подальше от суеты и воды много, правда, воды солёной.
- Ну нет, - то ли возражая, то ли соглашаясь с мнениями товарищей, произнёс Роб Марк. – Я ещё посмотрю, куда пойти. Будут предложения – будет и спрос!
Слушая ни к чему не обязывающий трёп своих товарищей, Антон помалкивал, ибо для себя уже давно решил, что будет служить в соответствии с выбранной профессией на подводных лодках. Толком сам не понимая почему, но его больше тянуло на Север.
- Размечтались вы мужики прямо хочешь - стой, хочешь - падай! Впереди экзамены, стажировка 4 месяца! Куда выведет судьба-индейка рукой кадровика при распределении новоиспечённых лейтенантов никто не знает, - вылил ушат холодной воды на головы размечтавшихся курсантов Саня Щепкин. – Вы, как те чукчи в старом анекдоте: Сидят они третьи сутки, занесённые двухметровым слоем снега, пережидая бурю прямо на Северном полюсе. Уже рассказали друг другу все анекдоты. Помолчали. - Теперь давай будем рассказывать анекдоты политические, - предложил один из них. Помолчали. – Не надо! – отозвался другой, - сошлют куда-нибудь!
- Не волнуйтесь! Вас дальше Северного и Тихоокеанских флотов не сошлют. Некуда!
Гардемарины улыбнулись забавной шутке и каждый из них задумался о своём.
Иконник Владик со своей Мариной условился сыграть свадьбу сразу же после окончания училища. Уезжать из Ленинграда она не хотела. Как быть со службой он окончательно не решил.
Валера Дробатов, увлёкшийся боксированием, на этом поприще выдающихся успехов не достиг. Копаться в «требухе» ракетных двигателей и умной начинке автоматики систем управления полётом ракет, ему нравилось. Он надеялся, что место на флотских береговых ракетных базах для него найдётся.
Толя Смирный со своей рыжей подружкой, занимаясь перетягиванием житейского каната, часто ссорились, но всё же их свадьба была не за горами. Отношения этой пары были построены на борьбе противоположностей, следовательно, их поступки часто были непредсказуемыми. Когда ему было жарко – она страдала от холода. Когда он что-то горячо утверждал – она упрямо отрицала! А в целом, житейский канат повязал их судьбы в один узел и они друг без друга скучали.
В делах сердечных в последнее время Антон чувствовал себя неуютно. Оживлённая переписка со Светланой неожиданно пошла на спад и он недоумевал: почему? Никаких грехов за собой он не ощущал, хотя понимал, что расстояние и время способно приглушить любое увлечение, если оно не переросло в настоящую любовь. В который раз он убедился, что человек способен оценить в полной мере то, что он имеет в настоящем, только после его потери в будущем. Жизнь Антона не баловала, всё что он имел – достигал без посторонней помощи, противоставляя всем испытаниям и преградам, упорный труд и житейский опыт.
Самостоятельность в принятии решений он получил, потеряв мать в юном возрасте. Вес цены расплаты за необоснованные и необдуманные решения он постиг достаточно хорошо. Вообще, что личностью приобретено упорным трудом, то ценится личностью наиболее высоко и просто, так – задаром, это «своё» никто никому без борьбы не отдаёт.
Не имея возможности встретится со Светланой лично, Антон попытался быть убедительным, выражая свои чувства в письмах.
Своевременные советы и опыт близких людей полезны и необходимы любому человеку. Сейчас они были нужны Антону, как никогда. Дело в том, что кроме дел сердечных и перспектив дальнейшей службы, подлежал решению и вопрос его вступления в КПСС. Антон понимал и всей душой принял справедливость идей коммунистического мировоззрения. Житейские будни социалистической державы показали, что эти идеи могут быть целиком извращены людьми борющимися за власть.
Суть житейской мудрости и справедливости состоит в том, что, независимо от форм собственности, все блага и положение в обществе должны достигаться людьми благодаря их полезному труду. Величина этих благ должна регулироваться законодательством государства. Принимать общегосударственную форму собственности, как единственно правильную было грубейшей ошибкой, которая хоронила саму идею построения справедливой коммунистической державы.
Теоретически в стране с однопартийной системой принадлежность к партии автоматически означала принадлежность к власти. На практике огромная, на то время, 7 миллионная армия рядовых коммунистов была абсолютно бесправной, ибо была лишена права избирать центральные руководящие органы партии прямым голосованием. Власть, неограниченная ничем, была у ЦК КПСС и власть абсолютная – в руках генерального секретаря КПСС.
Рядовой коммунист получал право отдавать жизнь за извращённые коммунистические идеи и дружно тянуть руку «за» по указанию свыше. Он регулярно платил членские взносы за кнут партийной дисциплины и ответственности, который больно стегал его же за любую провинность или ослушание.
Основная функция Армии и Флота заключается в защите своего государства и режима власти, которому они присягнули в верности. Во имя этого руководящему офицерскому составу вручалась вся полнота власти над деятельностью и жизнью всего личного состава вооружённых сил. Единоначалие – незыблемое условие боеготовности и сущность основ, цементирующих существование любого воинского подразделения. Спрашивается, тогда при чём тут насаждаемая руководящая роль КПСС? Разве беспартийный толковый офицер, знающий своё дело, хуже офицера члена КПСС?
Выросшие при Советской власти, просеянные через сито отбора во время учёбы в училищах, послевоенные поколения офицерских кадров не только по принадлежности, но и по своей сути были офицерами Советскими. Они не требовали никаких надсмотрщиков с партийными или особыми полномочиями. Наличие этой своеобразной плети принуждения вопреки здравому смыслу, порождало у офицеров внутренний протест против режима, который их воспитал. Этот процесс был подобен бунту взрослеющего ребёнка против излишней опеки родителей. Но ребёнок давно уже стал взрослым и опека приобрела форму кнута. А кому кнут нравится?
В результате служба в Армии и на Флоте превратилась в принудиловку. По инерции рекрутов в Армию обирали лучших и провожали, как на праздник, но Вооружённые силы страны Советов уже были поражены инфекционной болезнью вездесущного партийного руководства.
