в компании.
«GO ужираться, как свиньи?» – отправила сообщение Мари в чат, которым никто из них не пользовался с того дня, как Нильс написал, что больше не желает иметь к ним никакого отношения.
«Считаешь, нормально будет проводить год свиньи в состоянии свиньи?» – отозвалась Юта через несколько секунд.
Мари не ожидала, что кто-то ей ответит, но после того, как все они, кроме Даниса, уже отыграли свой ход в Игре Инсинуатора, посчитала, что можно предпринять попытку сблизиться обратно. И, как минимум то, что Юта ответила спустя минуту, было очень хорошим знаком.
«Ребята, я отправила приглашение Нильсу вернуться сюда» – снова Юта.
«Он не ответит» – Макс.
«Отвечу» – Нильс.
«Я на вилле, жду всех» – отписался Данис.
«Что ты там делаешь один?» – Мари.
«Ужираюсь, как свинья» – Данис.
– Зачем ты в одиночестве ужираешься, как свинья, если у тебя есть мы? – спросила Мари, когда они уже все вместе собрались в маленькой комнатке наверху, где Данис в одиночестве встретил Новый год.
Включать светильники никто не захотел, решив зажечь несколько свечей, чтобы создать таинственный полумрак для комфортного течения разговора.
– А есть ли вы? Мы с октября все сами по себе, с тех пор, как не стало Нильса. Ты ни черта не понимаешь в этой жизни, Мари. Остался только я один. Вы так легко проделали свои ходы, а я не знаю, где мне взять силы, чтобы справиться с заданием Инсинуатора!
– Ты конченый придурок, Дан, если думаешь, что нам легко дались его задания! – вспылила Юта, взмахнув своей новой причёской. – Посмотри на нас с Максом! Мы не только лишились всего, чем дорожили. Нам пришлось измениться внешне!
Макс, чей ёжик на голове не превышал пяти миллиметров в длину, молча кивнул и налил себе в стаканчик рома из запасов родителей Даниса.
– Я сирота при живых родителях. Теперь я для них просто не существую. Раньше отец велел возвращаться не позже девяти часов вечера, а сегодня он даже не спросил, куда я пошла. Кажется, если я сегодня останусь здесь, они и не заметят, что меня не было дома всю ночь, – посетовала Мари на наплевательское отношение к ней собственных родителей.
– Все видели надпись на моем канале? – хохотнул Макс, чтобы немного разрядить гнетущую обстановку. – Меня модеры припугнули блокировкой, и я после этого «своего соседа» переправил на «админа», чтобы, типа, им обидно не было, что кто-то сосёт не их пальцы.
Он рассмеялся так горько, что у всех по спине пробежали мурашки.
Опрокинув внутрь еще один стаканчик рома, Макс с шумом набрал полные лёгкие воздуха и смахнул выступившую в уголке глаза слезу.
– Считаю, ублюдок должен быть доволен, – закончил он свою мысль, ладонью нервно почесывая стриженый затылок, где еще вчера красовались дреды длиной почти до пояса.
– Я не смогу выполнить задание, – упорно стоял на своём Данис.
– Ты ещё не знаешь, что он тебе предложит. Его фантазия безгранична, а власть над нами сродни вселенской по своим масштабам, – развела руки в стороны Мари, пытаясь изобразить беспредельную власть Инсинуатора над ними.
– А ведь мы не портили рельс и ни в чём не виноваты, – сказала Юта. – Прикиньте, что бы он сделал с нами, если бы мы реально оказались причастны к катастрофе.
– Затребовал бы бабла. Мы бы все отправились на заработки в бордель. Нам нет восемнадцати, наши жопы разлетелись бы как горячие пирожки, – захохотал Нильс и его поддержал Макс. Вместе они обняли друг друга за плечи и смеялись, будто пропасть размером в три бесконечных месяца между ними растворилась без следа.
– Ребята, вы такие мерзкие. Как раньше, – скривилась нежная Юта.
– Давайте выпьем, пацаны, – подняла свой стаканчик с шампанским Мари.
– Чтоб он сдох, утырок! – воскликнул Данис свой тост.
– Не чокаясь тогда уж, – кивнул Нильс.
Все пятеро молча осушили свои стаканчики. Тишина продлилась еще несколько минут, нарушаемая лишь звуком разливаемой из бутылок жидкости.
– Родители новый штатив на Новый год подарили. Как им намекнуть, что всё это мне теперь вообще не упёрлось? – сказал Макс.
– Твои тебе хоть что-то подарили. Мои даже еду готовят на двоих. Я уже месяц жру яичницу, запивая кефиром. Как бы так моим получше намекнуть, что долго я не продержусь на этой диете и скоро отброшу коньки? – пожала плечами Мари.
– Мои меня месяц в школу гнали, пока я не сказал, что уйду из дома, если они продолжат в том же духе. Не трогают теперь. Боятся, – рассказал Нильс.
– Правильно. Нечего там делать. Мою сумку утопили в унитазе мужского туалета. Лучший подарок от вонючих одноклассников к Новому году, – воскликнула Юта.
– Что же твой Скрэпик тебя не защитит? – поинтересовался Нильс с присущим ему сарказмом.
– Это, между прочим, самое отвратительное во всей ситуации. Я подставила Скрэпа, но он единственный, кто не гнобит меня. Хотя, по идее, всё должно быть совсем иначе. Он должен ненавидеть меня больше всех за то, что я с ним сделала.
– В вашей дружной парочке у тебя яйца всегда были больше в два раза, чем у него, – хлопнул Нильс Юту по плечу очень аккуратно, чтобы не причинить боль.
– Кстати, расскажи нам про Солитёра, – предложил Макс. – Как он ведёт себя сейчас? Ничем не выдаёт гнильцу своей конопатой душонки?
– Да я бы не сказала, – ответила Юта после короткого раздумья. – Хотя, знаете, иногда он мне говорит, что ничего этого бы не было, если бы я стала с ним встречаться.
Мари издала звук, будто её сейчас стошнит от того, что она представила Джима рядом с Ютой и все рассмеялись, настолько похоже получилось.
– И тебе не кажется это подозрительным? – спросил Макс.
– Я не знаю, бро. Он всегда был таким странным, что теперь я не могу судить его. Он омерзителен, безусловно. Но может ли он быть Инсинуатором, черт его знает.
– Не может. Он и слов-то таких не знает, – презрительно покачал головой Данис.
– Кстати, ты очень правильно подметил, – подпрыгнула со своего места Юта, удивлённая фактом, на который никто из них раньше не обращал внимания. – Помните, как мы полезли в инет, чтобы прочитать значение слова «инсинуация»? Никто из нас, кроме Даниса, толком не знал, что оно значит!
– Откуда ты знаешь, как действовал Солитёр? – спросил Макс. – Он мог вбить в поиск фразу, вроде «вредительство исподтишка с целью опорочить противника», а там уже ему и вылезло умное слово.
– Нет, – не согласилась Юта. – Это слишком сложно для человека, который до сих пор пять и восемь складывает на пальцах. Он бы не додумался до такой фразы. В отличие, от того же Скрэппи,
