спутники моей мамы в семейной жизни. Я люблю её. А его ненавижу. Если бы только я выбрал не месть, а пять миллионов, мы бы могли попробовать не только побывать во Франции как туристы, но и остаться там навсегда. Мама без ума от Парижа. Я бы устроился на работу, а она бы гуляла по набережной в платье в горошек и широкополой белой шляпке. Знаешь, дневник, почему это несбыточная мечта? Потому что она любит этого старого идиота, моего отца. Если бы только она попробовала от него уйти, вся её жизнь повернулась бы вспять.
Я знаю, что через десять лет мне смешно будет перечитывать этот детский лепет, но сегодня я этим живу и снова и снова наблюдаю, как отец машет рукой, отталкивая её от себя. И как она смеётся, широко раскрывая рот и запрокидывая голову назад. Как будто в его обидных жестах есть что-то смешное.
Иногда Юта напоминает мне её отдаленно. Когда до слёз хохочет над шутками Нильса и хватается за живот, чтобы устоять на ногах. В её глазах сияют огни. Мне нравится смотреть на неё смеющуюся. Искромётная энергетика заряжает и меня. Я чувствую себя таким счастливым, будто это я, а не Нильс, рассмешил её. Она живая и непосредственная, в отличие от холодной Марики, сосредоточенной на учёбе и мечте. В голове у той нет ничего, кроме юриспруденции. Я так и не понял, кем она мечтала стать. Следователем или адвокатом. Теперь, после скандала, который месяц не мог улечься в прессе, я уверен, что путь и туда и туда ей заказан.
Остались двое. Максимус. И Данис.
По сути, следующим должен стать Данис, поскольку Макс лидер их компании и по моей изначальной задумке именно он должен поставить в Игре жирную точку. Но я знаю мечту Даниса, который готов разорвать пополам свои жирные булки для того, чтобы окончить лицей с золотой медалью (как будто мамочка всё ещё не расстелила ему красную дорожку до дверей университета, смешно). А мечту эту разрушить раньше февраля не получится по всем критериям, не зависящим от меня. Соответственно, обозначилась следующая дилемма: январь без заданий или же вынужденная рокировка, где Макс сделает свой ход перед Данисом. Последнюю неделю я вёл за ними наблюдение, пытаясь определиться, каким образом мне поступить.
Они не замечают меня без Нильса. Оказывается, это он не мог спокойно пройти мимо меня, не влепив подзатыльник или пендаль. Я поступил абсолютно верно, устранив первым делом свою главную проблему. Как только подстрекатель исчез с горизонта, обо мне все позабыли. Я стал спокойнее дышать и уже не вздрагиваю от громких звуков. Чего нельзя сказать о Данисе. Забитый толстячок передвигается по школе короткими перебежками и старается не находиться долго на открытой территории. Данис не посещает столовую, выпросил себе освобождение от физкультуры и постоянно оглядывается, опасаясь погони, придуманной им же самим. На месте недалёких полицейских, которыми почти полгода руководил безголовый отец Марики, пока не сложил полномочия, я бы просто внедрил в каждую школу по агенту. В городе пятнадцать школ, вместе с лицеями и гимназиями. Всего пятнадцать молоденьких парней, которые бы выглядели, как школьники. Даже неопытные ребята вмиг бы вычислили всю компанию по Данису. По его бегающим поросячьим глазёнкам, отрывистым коротким фразам и нервным жестам.
С Максом дело обстояло сложнее. Если его моя Игра и затронула, то он переживал это глубоко внутри себя, за что, кстати, заслужил моё уважение. Неформальный парнишка с дредами на голове и галстуком-бабочкой раньше не вызывал у меня доверия. Если в первой главе своего дневника я бы решил сделать ставки, победителем Игры в Инсинуацию, по моему мнению, стала бы Марика. Всегда строгая, собранная и рассудительная. Даже когда все вокруг смеялись, она могла оставаться ледяной статуей, лишь уголком рта показывающей, что ей смешно вместе с остальными. Зацикленная на учёбе и на беспристрастном расследовании любого школьного дела, всем своим пацанским видом она внушала миру справедливость и равенство. Все виновные всегда поносили заслуженное наказание. Все слабые получали защиту. Я ни секунды не сомневаюсь, если бы Мари узнала, что в её классе кто-то стащил кошелёк у учителя, ей бы не понадобилось задание от меня для того, чтобы указать пальцем на вора. И никто бы не посмел обозвать её за это, ведь Марика будущий следователь. Или адвокат. Порой мне казалось, что она родилась с обострённым чувством справедливости. Помню, как в садике она всегда делила конфеты между всеми поровну, не обделяя воспитателей. Виллик тогда, как обычно, взял себе целую горсть, не послушав Марику, что так поступать нечестно. Она заломала ему руку, шальная девка!
Если кто-то и должен был справиться с моим заданием, то только она.
Но сейчас по школе передвигалась тень Марики. Наплевав на Устав, она носила джинсы и серый бесформенный балахон, пряча свои глаза под капюшоном. С рюкзаком на плече и понурой головой, она выглядела как странник. Или как человек, смертельно уставший от жизни. На все попытки директрисы сделать замечание неряшливо одетой ученице, Мари нецензурно огрызалась, показывала средний палец и уходила, не оглядываясь. Её легко могли отчислить за нарушение Устава. Но таким, как она, обычно прощается всё.
И пока вместо учёбы Нильс успешно продавливал домашний диван, Юта мужественно терпела издевательства одноклассников, а Марика собственноручно затягивала петлю на шее – канал Макса процветал. Каждый день он наполнялся свежим контентом, собирая новых подписчиков и массу положительных оценок. В комментариях гневными тирадами отмечались хейтеры, указывающие Максимусу, к какому формату видео ему стоит вернуться, чтобы не растерять свою старую аудиторию. Но он или не читал комментарии, или просто не обращал на них внимания. Постоянные героини вайнов: Юта и Мари ушли в отставку. Им на смену явилась Айлина, красотка из параллельного класса, и рыжая бестия из восьмого. Вместе они творили то, что предыдущим девчонкам и не снилось. Казалось, что у Айли отсутствуют барьеры в голове. Не удивлюсь, если однажды вдруг её крыша со свистом унесётся в неизвестном направлении, несмотря на роскошные внешние данные.
Итак, я отвлёкся.
Конечно, все эти годы я наблюдал за «пятёркой», находясь в отдалении и оставаясь незамеченным. Ошеломительный эффект производимый ими, где бы они ни появлялись, неизменно приводил меня в восторг. К ним тянулись окружающие, заряжаясь эмоциями и смехом. И я действительно хотел знать, в чём их секрет. Как пятёрка людей абсолютно разных во всем, кроме идеальной энергетической совместимости, могли обрести друг друга? Завидовал ли я? Да чёрт его знает. Наверное,
