Стефан смотрел на нее, как на оракула, изрекающего мудрость. Дамиан мялся. Сказать, что кольцо украдено, он не мог: оно по праву принадлежало Азильде. Жаловаться на нее мог лишь муж. Поэтому советник в упор уставился на князя. Тот поначалу потупился и надул губы, не желая вводить совершенно постороннюю женщину в суть своих трудностей, но воцарившееся молчание его тяготило. Поэтому он вдруг тряхнул головой так, что наклеенные усы отвалились. Ромуальд схватил их и сунул в карман, затем платком стер с лица остальной грим и заговорил.
— Понимаете, магистр, я не могу сказать, что кольцо было похищено. Все гораздо хуже. Умоляю, не смейтесь. Это ужасно. От меня сбежала жена.
Но магичка и не думала смеяться. Она смотрела на Ромуальда спокойно и участливо. Это решило дело. Он открыл рот и вскоре магистр знала о деле столько же, сколько и Дамиан.
В принципе, обо всем можно было поведать и за пять минут, но возбужденный и расстроенный Ромуальд внес в рассказ столько эмоций и красочных отступлений, что растянул его более чем на полчаса.
Дамиан в это время наблюдал за женщиной. Рассматривал ее, изучал реакции и размышлял…
Еще раз отметил, что внешность у Эммелины Кавериско была самая затрапезная. Невысокий рост, приятное, но обычное лицо, фигура, как будто состоящая из шариков разной величины… По сути только волосы были хороши: густые, блестящие, они скручены были в большой, тяжелый узел на затылке, а на висках и на шее выбивались из прически в виде пушистых кудряшек.
Такие женщины часто встречаются среди простонародья: круглолицые, аппетитные пышки с рыжеватыми волосами и глазами цвета недозрелого лесного ореха. Их много среди кухарок и трактирных служанок.
Если бы Дамиан встретил такую на постоялом дворе, то позвал бы греть себе постель, а утром щедро расплатился бы и забыл о ее существовании. Но сейчас перед ним была отнюдь не служанка, а магистр магии. В этом не было ни малейшего сомнения. Чтобы понять это, не нужно было разглядывать предъявленные ею дипломы и аттестаты. Достаточно было посмотреть, как она разговаривает с князем. Как равная с равным, а иногда и как мать с неразумным дитятей.
Она ловко вела беседу, не позволяя князю увлечься излияниями чувств, и старательно добывала из его речи информацию о княжеских кольцах. Переспрашивала, задавала уточняющие вопросы, перефразировала слова Ромуальда и возвращала ему для подтверждения, в общем, искусно применяла все приемы, которые в свое время Дамиан изучал в университете в курсе «ведение переговоров».
Под конец попросила показать кольцо. То, второе, парное. Князь снял перчатку и хотел уже свинтить перстень с пальца, но магичка его остановила.
— Не надо, Ваша Светлость, не торопитесь. Сейчас я лучше посмотрю прямо на вашей руке.
И неожиданно цапнула Ромуальда за кисть, так, что он вздрогнул. Поднесла княжескую руку к глазам, в один из которых неизвестно как оказался вставлен окуляр, какой обычно используют часовщики и ювелиры, покрутила кольцо прямо на пальце. Затем вытащила откуда‑то металлическую пластину размером в полторы мужских ладони, исчерченную рунами и магическими фигурами, положила ее на стол, а руку Ромуальда пристроила сверху, пробормотала какое‑то заклинание… Пластина вспыхнула неприятным сине — лиловым светом, от которого все закрылись руками, а лишенный такой возможности князь зажмурил глаза.
— Потерпите, Ваша светлость, немного осталось, — постаралась успокоить его Эммелина, — сейчас еще с картой пробу сделаем, и я вас отпущу.
Дамиан хотел спросить, о какой карте речь, но вдруг заметил, что она уже лежит на столе: большая, подробная карта княжества и сопредельных земель. Масштаб был довольно мелкий, так что Ардена была нарисована не кругляшком, а распадалась на отдельные части.
Магичка недовольно хмыкнула, затем заметила:
— Эх, при таком масштабе мы только близлежащие земли можем посмотреть. Ну да ничего. Если ваша супруга не ушла порталом слишком далеко, мы ее найдем. По крайней мере направление будет ясно. Сможете послать своих ищеек.
Князь ничего не ответил, а магичка, покрутив его руку, расположила ее так, что кольцо оказалось прижато к плоскому, как монета, камешку, установленному в том месте, где они сейчас находились. Кругляш аккуратно прикрыл предместье с Садовой улицей.
Дамиан ждал, что сейчас князю придется пожертвовать кровью или прядью волос, но обошлось. Эммелина просто накрыла его руку своей, и запела, щелкая пальцами свободной руки в такт. Мелодия была странная, слова непонятные, так что ошибиться было трудно: еще одно заклинание.
От кольца во все стороны прыснули нити нежно — голубого света и покрыли паутиной все пространство карты, затем загорелся золотой огонек и начал метаться, нарезая все увеличивающиеся концентрические круги. Дамиан хотел что‑то сказать, но не смог даже рта раскрыть, по его наблюдениям с Ромуальдом творилось то же самое.
Стефан, тихо сидевший в уголке, смотрел на женщину с плохо скрываемым восхищением. Кажется, он пытался повторить про себя ее заклинание, но у него ничего не выходило: у бедняги не было ни слуха, ни голоса, и даже чувство ритма весьма посредственное.
Золотой огонек кончил носиться кругами и замер почти у края карты.
— Ну вот, — спокойно резюмировала магичка, — нашли. Если карта не врет, она сейчас в крепости Стомбир.
— В Империи! — в один голос ахнули и Ромуальд, и Дамиан.
В сущности, этого и надо было ожидать. Кто мечтал присоединить Амондиран и прикладывал к этому больше всего усилий? Другие соседи тоже зарились, но по активности они с имперцами и рядом не стояли. Тем более такой коварный план мог придумать только первый советник императора хитроумный Элдар Вианор. Он любил действовать через женщин и чувства, у него даже в штате тайной службы состояли красавцы и красавицы для соблазнения лицо обоего пола. С князем в свое время у него ничего не вышло, с Дамианом не получилось, так он через эту дурищу Азильду дотянулся!
Эммелина тем временем заговорила:
— Поиск стоит десять золотых. Еще я сняла с вашего перстня магический слепок для диагностики, это бонус. Если хотите, за отдельную плату можно лишить вашу супругу возможности физической измены. Ваши кольца дают такую возможность. Тогда она не только не сможет забеременеть от другого, она даже не сможет лечь с другим в постель. Жестоко, конечно, но зачем вам бастарды, которых магия колец признает за законных детей?
Хорошо, что Ромуальд сидел. Он распахнул свои прекрасные синие глаза и глупо шлепнул губами, как вытащенный из воды карась. Затем спросил робко:
