Подхорунжий громко хлопнул дверью и, отвязав от перил крыльца повод, навалившись грудью, взобрался в седло.
— Ты задами, Петрович! — крикнул казак. — Не то достанут.
— Знаю! — яростно бросил Власенко и вонзил шпоры в бока коню.
Мужики толпой вывалили на крыльцо.
— Чего делать-то, Миней Силыч? — спросил невысокий щербатый мужик сивобородого.
Тот сошел на землю, обернулся, оглаживая бороду, будто приставляя ее на место.
— Придется, мужики, раскошелиться, — мрачно заявил он. — Сердитый господин их благородие. Как есть запалит. Нет на ем, видать, хреста.
— Да где ж таки деньги-то взять? — все возмущенно загалдели. — Это сказать — тыщу рублев!.. Да коней ему! Правиянту!.. Грабеж, православные! Истый грабеж!..
На крыльце показался страховидный Игнат, послушал их, прищурился на солнце.
— А ну, геть по хатам! Сполняй приказанию! — он передернул затвор винтовки.
Мужики, склонив головы, покорно заспешили вон с усадьбы. Но, обогнув дом и выйдя к площади, остановились гуртом.
— Что ж это выходить, мужики? — снова задал вопрос щербатый. — Мы, значица, выворачивай карман, плати свои кровные, — он всхлипнул, — а те, что в божьем храме, и стыда не имуть? Где жа справедливость?! Гореть всем, а спасай, выходить, я? Не согласный!
— Айда в храм! — поддержали его голоса. — Пущай всем миром выкуп!.. Эй, православные! Не стреляй! Депутация!
Они повалили к церкви, старательно обходя трупы, но чем ближе подходили к воротам, тем более сдержанными и робкими были их шаги. Застучали в ворота.
— Депутация к вам! Не стреляйте!
По ним никто не стрелял.
— Чего надо? — открыв калитку, сердито спросил Зубков.
— Впусти, председатель, — выступил вперед щербатый. — Миром совет держать надо.
— Оружие есть?
— Да какое оружие? Откель?
— Тогда проходи по одному, — он впустил мужиков и снова запер калитку.
Со скрипом распахнулись церковные двери, в глубине показались Нырков с Матвеем, но на паперть не вышли.
— Ну, — крикнул Нырков, — кто тут такой храбрый? Дуйте бегом, не то подстрелят!
Поддерживая портки, мужики кинулись к паперти. Щелкнуло несколько выстрелов, вскрикнул раненый, но его подхватили под руки и втащили в церковь. Двери затворились.
— Ну что, отцы? — с сарказмом спросил Нырков, когда все успокоились. — Поди, прижали вам хвост? С чем пришли?
Мужики разом загомонили, закрестились, и Нырков вскоре понял, в чем дело. Он переглянулся с Матвеем и поднял руку, наводя тишину.
— А теперь слушай, чего я скажу… Вас всех упреждали, что банда никого не помилует. Было такое? Было. Вам предлагали оружие, чтоб защитить свои дома и семьи. Было? Тоже было. Когда бандиты жгли сельсовет, когда требовали выдать коммунистов и продармейцев на скорую расправу, вы молчали? Так. А теперь сюда припожаловали? И чего, спрашивается? Деньги собирать для бандитов? Нет у нас для них денег. Оружие вот есть, чтоб прогнать их, стереть начисто с земли. А денег нет. Ошибка у вас вышла, отцы, так-то.
Мужики молчали, подавленно переминались с ноги на ногу.
— Другое могу вам сказать. С минуты на минуту ждем подмоги. Соседи уже знают про бандитский налет и спешат на помощь. И Красная Армия с другой стороны по пятам за ними гонится. Тоже, ожидай, скоро прибудет. И когда мы все разом ударим, останется от тех бандитов мокрое место. И вот тогда, отцы, мы разберемся, кто чего делал. И отдельных граждан, истину говорю, будем рассматривать как сознательных пособников бандитизму.
— Так чего делать-то? — выкрикнул отчаянный голос.
— А ты, Минейка, — вмешался кузнец, — заместо того, чтоб бандюков обедом угощать, дал бы своим сынам по винтарю. Вишь, они у тебя какие! Да вжарили бы бандюкам по мягкому месту… А ты, Еремей, тожа… Вот и был бы порядок на селе… А то вы все мошну считаете, а об других у вас голова не болит.
— Ну вот что, мужики, — подвел итог Нырков, — коли не хотите, чтоб село сгорело, беритесь за оружие… Матвей-Захарович, спорить поздно, скажи Зубкову, пусть выдаст им всем винтовки. Которым не хватит, пускай у раненых возьмут. А вы расползайтесь, стало быть, по своим избам, и по команде открывайте огонь. И чтоб ни одного бандита не упустить. Против целого села у них сил не хватит. А командой будет удар в колокол. Матвей ударит… Матвей Захарович, — шепотом сказал он кузнецу, — покажи им дедов лаз в стене, чтоб они могли выйти наружу… И смотрите мне, мужики, — добавил громко, — ежели который из вас наведет сюда бандитов, никакой пощады не жди. А прогоним их, тогда и разберемся, кто кому чего должен.
Матвей увел мужиков в боковой притвор, а Нырков устало опустился на соломенную подстилку. Никакой реальной помощи со стороны он теперь не ждал, несмотря на бодрый тон, и все его мысли сводились лишь к одной: что с Сибирцевым? Сумеет ли он отозвать бандитов, снять осаду? Или хотя бы собрать их в кучу, чтоб можно было сделать вылазку из этой мышеловки…
Поднимаясь по ступенькам террасы, Власенко услышал мужские голоса и насторожился, но тут же быстро и решительно шагнул в дом. В полутемной комнате, куда свет проникал только через одно выбитое окно и тянуло сквозняком, напротив атамана сидел, развалясь на стуле, незнакомый Власенко человек в офицерской гимнастерке, перетянутый ремнями. Вид у атамана был убитый и отрешенный. Он поднял хмурый взгляд на Власенко и хрипло сказал:
— Это — полковник Сибирцев. Из Омска, из военного отдела Главсибштаба… Следует к Антонову. Догнали нас, Власенко, как видишь… никуда не скроешься… от своих. Слушай приказ полковника… — атаман снова опустил голову, как бы передавая власть Сибирцеву.
— Как же, Григорич? — вскинулся Власенко.
— У вас что, воинская часть или воровская шайка? — резко перебил полковник. Власенко сник.
— Садитесь, подхорунжий! — приказал Сибирцев. Власенко послушно сел на стул. — Хотя ваш уход от основных сил в момент боя на военном языке называется… вы, конечно, знаете, как называется, попробуем оправдать его чрезвычайными обстоятельствами. Вы ранены?
— Задело, — поморщился Власенко и почувствовал, как снова заныла простреленная рука.
— Сколько у вас в наличии сабель?
— Семь десятков… А може, и шесть. По всему селу трудно сосчитать.
— Командир должен твердо знать наличие своих людей, — наставительно сказал Сибирцев.-Какие предприняли действия?
Власенко стал подробно докладывать о захлебнувшихся атаках, о том, как оседлали церковь, где заперлись осажденные, упомянул про пулемет. В конце рассказал, какой отдал приказ собранным у попа мужикам, только про деньги промолчал.
