Сэндвелл вновь обратился к аудитории:
— А теперь хочу спросить: есть ли среди нас люди, которые чувствуют, что не справятся с таким заданием?
Он обращался только к одному человеку. Это поняли все и молча ждали его отказа. Но Бранч не отказался.
Новая Гвинея
В половине четвертого утра Бранча разбудил телефонный звонок. Он все равно не выспался. С того дня, как офицеры вернулись на военные базы и приступили к поискам, прошло два дня. Бранчу дали задание контролировать операцию из штаб-квартиры Южно-Тихоокеанского региона в Новой Гвинее. Это выглядело как благородный жест, но сделано было для того, чтобы его нейтрализовать. Командованию требовался опыт и интуиция Бранча, но убить Айка ему не доверили. И Бранч их не винил.
— Майор Бранч! — услышал он в трубке. — Говорит отец Томас.
После того брифинга Бранч постоянно ждал звонка от Дженьюэри. Обычно он держал связь с ней, а не с ее приятелем-иезуитом.
Бранч удивился, когда сенатор привезла Томаса на брифинг на антарктической базе, и теперь, услышав его голос, радости не испытал.
— Как вы меня нашли?
— Через Дженьюэри.
— Думаю, телефон — не лучший вариант, — намекнул Бранч.
Томас пропустил это мимо ушей:
— У меня есть информация о вашем солдате — Крокетте.
Бранч молча ждал.
— Кто-то нашего друга подставил.
«Нашего?» — удивился про себя Бранч.
— Я только что вернулся из поездки — разговаривал с врачом, проводившим вакцинацию.
Бранч слушал, сжимая трубку.
— Я показал ему фотографию мистера Крокетта.
Майор буквально вдавил трубку в ухо.
— Внешность у него, как вы, наверное, согласитесь, запоминающаяся. Но тот врач в жизни не видел Айка. Кто-то подделал подпись. Кто-то выдал себя за него.
Бранч ослабил хватку и спросил:
— Уокер? — Это была первая мысль.
— Нет, — ответил Томас. — Уокера я тоже показывал. И всех его солдат. Врач категорически утверждает, что никого из них не видел.
— Тогда — кто?
— Не знаю. Меня многое настораживает. Я пытаюсь достать фотографии всех членов экспедиции и показать врачу. Однако «Гелиос», мягко говоря, содействовать не желает. Более того, представитель «Гелиоса» заявил мне, что официально такой экспедиции не существует.
Бранч уселся на край койки. Сохранять спокойствие ему было нелегко. Что за игру ведет священник? Для чего изображает сыщика? Да еще звонит Бранчу среди ночи и заявляет, что Айк невиновен.
— У меня тоже нет фотографий.
— Мне пришла мысль использовать ту видеозапись, которую показывал Сэндвелл. Там много разных лиц.
Вот, значит, что ему понадобилось.
— И вы хотите, чтобы я ее достал.
— Вероятно, врач сможет опознать нужного человека.
— Тогда попросите Сэндвелла.
— Я просил. От него столько же пользы, сколько от корпорации. Честно говоря, мне кажется, он не совсем тот, за кого себя выдает.
— Я посмотрю, что можно сделать. — Бранч намеренно не сказал, что сам думает о теории Томаса.
— А есть ли хоть малейший шанс свернуть поиски Крокетта или хотя бы приостановить?
— Нет. Поисковые отряды уже укомплектованы. Каждый месяц вниз спускается следующий отряд. До результата.
— Тогда нам нужно поторапливаться. Перешлите видеозапись сенатору.
Повесив трубку, Бранч остался сидеть в темноте. Он чувствовал свой запах — запах пластика, запах своих сомнений. Тут от него нет пользы. Так и было задумано. Он должен спокойно сидеть наверху и ждать, пока другие все сделают. Но больше ждать нельзя.
Наверное, в том, чтобы добыть видеозапись, есть свой резон. Однако это мало что изменит. Даже если доктор ткнет пальцем в преступника, отменить решение Сэндвелла невозможно. Большинство отрядов уже за пределами радиосвязи. И с каждым часом они спускаются все дальше в глубину.
Бранч заставил себя встать. Хватит медлить. У него есть долг, долг перед собой. Перед Айком, который и понятия не имеет, что с ним намерены сделать.
Бранч отшвырнул форму. Для него расстаться с формой — все равно что содрать с себя кожу: снова не наденешь.
Странная штука — жизнь. Ему почти пятьдесят два, он провел в армии больше трех десятков лет. А то, что ему предстоит сделать, еще труднее. Его товарищи по службе, наверное, поймут и простят эту выходку. А может, подумают, что он просто рехнулся. Такова будет плата за свободу.
Раздетый, он подошел к зеркалу — темное пятно на темном стекле. Уродливое тело поблескивало, словно исковерканный опал. Бранч вдруг пожалел, что у него нет ни жены, ни детей. Некому оставить прощальное письмо или позвонить. Зато у него есть его нелепый спутник — разбитая статуя в зеркале.
Он с трудом натянул штатскую одежду и взял винтовку.
На следующее утро никто не стал докладывать наверх о самовольной отлучке Бранча. Правда, до генерала весть в конце концов дошла.
— Бранч состоит в заговоре с Крокеттом, — объявил Сэндвелл. — Они оба предатели. Застрелить их на месте.
Река там внизу была жутко громадная.
Марк Твен. Приключения Гекльберри Финна
К западу от экватора
Воин преследовал врагов вдоль реки, покрывая огромные расстояния. Он узнал об очередном вторжении; на этот раз чужаки идут по древнему тракту и приближаются к последнему убежищу его сородичей. И ему предстоит проследить за ними и, возможно, уничтожить — ради своего народа.
Воин всегда сражался. Переносил лишения. Отказался от желаний. Презрел свое горе. Служа другим, он с радостью растоптал свое сердце.
Некоторые отказываются от мира. У других мир отбирают. Так или иначе, но когда-то наступает передышка. И Воин шел дальше, стараясь изгнать все воспоминания о своей большой любви.
Пока была жива, женщина родила ему ребенка, приняла свое положение и свой долг, приручилась. Пленение сломило ее дух и разум. Оно создало чистый лист, чтобы начертать на нем Путь. Как и он когда-то, женщина оправилась от увечий и перенесла обряд посвящения. Благодаря своим способностям она смогла подняться выше положения, занимаемого пленниками, положения скота. Он помог ей создать себя заново и, как это случается, полюбил свое творение. А теперь Кора мертва.
Любимая женщина мертва, он лишен своих родных, лишен корней — а мир так огромен. В нем так много новых земель и созданий, и столь многое его зовет…
Он мог бы бросить племена хейдлов и уйти в глубь планеты или даже вернуться на поверхность. Но он выбрал свой путь давным-давно.
