— Кто вы?
— Путники. Идем в Штрасбург. Позвольте нам идти с вами.
Из толпы паломников вышел толстый священник и спросил дружелюбно:
— Заплатить можете?
Я от неожиданности не мог сказать ни слова.
— Дорога опасная. — Он показал на двух всадников. — Мы наняли эту охрану за свои денежки. Если вы хотите находиться под их защитой, то должны сделать свой взнос.
Страх был сильнее моего чувства попранной справедливости.
— Мы можем заплатить.
Он протянул руку.
— Сейчас.
Я засунул руку под рубаху, пытаясь нащупать медную — не золотую — монетку. Паломник схватил монетку, понюхал ее, потом указал на Каспара.
— И одну за него.
— Когда доберемся до места.
Дверь шумно распахнулась, и задремавший было Ник от неожиданности чуть не упал со стула. Сабина вошла в комнату, неся еще две баночки колы. На экране Урзред и Странник ходили по поляне концентрическими кругами, купаясь в серебряных лучах невероятно яркой луны.
— Далеко продвинулись?
Ник потер глаза.
— Не знаю. Который теперь час?
— Четыре.
— Черт.
Он открыл банку, пытаясь вспомнить, о чем он думал, перед тем как уснуть. Он был уверен — это что-то важное.
— Как только отключимся от сервера, будем быстренько сматываться отсюда. И вы тоже. У нас на хвосте плохие ребята, и вам тоже нечего тут находиться, когда они объявятся.
Сабина кивнула.
— У меня машина.
— Отлично.
— Ник? — пролаял из динамиков голос Рэндала. — У нас проблема. Они нашли слабое звено.
Ник одним движением надел наушники.
— Что ты хочешь этим сказать — «слабое звено»?
— «Готическая берлога». Понимаешь, она тут действует в качестве промежуточного звена. Они не могут врезаться в соединение между центром обработки данных и игрой или между игрой и местом, где находишься ты. Но им ничего не мешает проникнуть внутрь.
В громкоговорителях послышался стук копыт. Странник повернулся. В лесу что-то двигалось.
— Да, ловко.
Из леса на чудовищном коне выскочил рыцарь. Лунный свет играл на жутковатого вида шипах, которыми щетинились его черные доспехи, на каждом красовалась неровная ленточка, трепыхавшаяся на ветру. Ник, который видел такие штуки и прежде, подозревал, что это лоскутья кожи поверженных врагов. На поясе рыцаря висел целый маленький арсенал — моргенштерны, мечи и топоры, а в правой руке всадник держал угрожающе длинное копье.
Странник вытащил меч.
— Рыцарь смерти — не новый персонаж. Они уже, кажется, бывали здесь прежде.
— Возможно, купили у какого-нибудь корейского парнишки на eBay. — Урзред Некромант сжал кулак. Из его посоха вырвалось туманное облачко и приняло форму светового купола, который окутал Урзреда.
— У них все равно нет ключа — они не смогут этим воспользоваться.
Рыцарь развернул коня. Внезапно животное поднялось на дыбы. Из его рта вырвался клуб огня, распространившийся по всей поляне языками пламени. Земля почернела, кусты вспыхнули ярким огнем.
— Может, они и парнишку прикупили, — сказал Ник.
— Это имеет какое-то значение? — Эмили уселась на стул рядом с ним. — Что происходит, если погибаешь в игре?
— Выбываешь. И можешь вернуться только через сорок восемь часов.
— И это так плохо?
— Наша связь с серверами ФБР установлена через эту игру. Если мы погибнем в «Готической берлоге», то будем отключены и программа закроется.
— Еще хуже. — Рэндал отступал к дереву, медленно двигался бочком, чтобы волшебный щит поспевал за ним. — У меня нет времени обезопасить соединение с этого конца. Если они проникнут сюда, то быстро вычислят ваше местонахождение.
— И что нам делать?
— Не погибать. И не впускать их в нору под деревом.
Рыцарь опустил копье и ринулся в атаку.
Мы остановились на перекрестке дорог в лесу. Приближалась ночь. Паломники в течение последнего часа помалкивали, торопясь к любому повороту дороги — может быть, за ним покажется какое-нибудь жилье. Всадники, ехавшие впереди, посовещались о чем-то с толстым священником. До меня донеслись обрывки раздраженного разговора. Один из них вспомнил о гостинице еще в миле пути, другой говорил, что гостиницы там нет, а вот эта уходящая в сторону дорога ведет в деревню, где они могли бы найти приют. Паломники начали беспокоиться. Солнце опустилось за деревья.
В конечном счете было решено направиться к деревне. Мы свернули на ухабистую дорогу, которая вела через лес к реке, и вскоре почуяли теплый запах дымка, обещавший горящий очаг и жареное мясо. Мы прибавили шагу, чтобы опередить темноту и чудовищ, которых она могла принести с собой.
— Слушай, — сказал Каспар.
— Что? — Я напряг слух. Но слышал только журчание воды в реке и шелест листвы на ветерке. — Я ничего не слышу.
— Сейчас закат. Почему не кричат петухи? Где лающие собаки и плачущие дети? Церковные колокола?
Внезапно тишину разорвали крики. Всадники пришпорили лошадей, а паломники поспешили за ними, боясь остаться без защиты. Мы с Каспаром шли в хвосте и тоже прибавили шагу. Еще один поворот дороги — и мы увидели деревню.
Она была небольшой — с десяток домов и сараев вокруг церквушки. За церковью над водой на сваях стояла мельница. Деревня была пуста. Единственным звуком был скрип мельничного колеса, вращаемого речным потоком.
Когда мои глаза привыкли к сумеркам, я понял, в чем дело. Деревня была разграблена. Разбитые двери висели на перекошенных петлях. Земля у мельницы была словно под снегом в том месте, где разрезали и рассыпали мешок с мукой. Кое-где белый покров был окроплен кровью. Дымок, который мы ощутили, исходил не от кухонных плит или духовки булочника — это тлели головешки, оставшиеся от домов.
Наши ратники объехали деревню, держа мечи наготове. Они заглядывали в дома через разбитые окна и распахнутые двери. Большинство паломников сбились в кучку перед церковью, но несколько человек отважились пройти по деревне. Одна из них — женщина в белом платье — направилась в церковь. Может быть, она хотела помолиться, а может, думала найти там укрытие, потому что у одной только церкви все еще сохранялась крыша.
— А где жители? — недоуменно спросил Каспар.
— Наверное, убежали.
Каспар указал на красные пятна в мучной россыпи.
— Кто-то не успел.
Подскакал один из всадников. Под шлемом лица его было не разглядеть, но голос всадника прозвучал мрачно:
— Нужно уходить отсюда.
— Уходить? — Несмотря на весь ужас этого места, такая перспектива возмутила толстого священника. — Уже почти стемнело. Кто знает, где те люди, которые сделали это? Если мы тронемся в путь сейчас, то можем наткнуться на них в темноте — и тогда погибнем все.
