II часть
Беседы и притчи
Лежа на одре болезни, он временем, по обычаю своему, шутил с окружавшими его монахами, сам пребывая в крайнем изнеможении, утешал малодушных или через силу проговоренным словом, или отечески ласковым взглядом, или прикосновением ослабевшей руки…
И так как старец часто недуговал, а совершенно здоровым и не был, то между близкими к нему на вопрос: «Как здоровье батюшки?» – сложился даже общий ответ: «Он веселенький».
* * *
Выходя в хибарку или возвращаясь оттуда через коридор, где в это время сидели на скамьях братия монахи в ожидании старцева приема и разговаривали между собою о нужном и ненужном, старец мимоходом скажет: «Народ! Не разевай рот», – давая тем разуметь, чтобы не празднословили и не праздномыслили. Наедине же с кем-либо из праздномысливших заметит иногда: «А ты бы, чем так-то сидеть, прошел бы четочку с молитвою Иисусовою». Если же старец замечал монахов, сидевших в бесполезной задумчивости, то останавливался по недосугу на краткое время и рассказывал какой-либо смешной анекдот, чтобы разогнать мрак уныния, вроде следующего.
Жил какой-то в монастыре иеромонах, который подписывал свое имя так: напишет сначала букву «ъ» (букву «ер». – Ред. ), затем добавит – «монах», и выходило – «ер-монах».
Или: какой-то настоятель поручил монаху одного мальчика, чтобы смотреть за его поведением.
Заметив, что мальчик опускает утренние службы, монах однажды спросил его: «Ты когда приходишь к утрене, что там поют?» – «Да там поют, – ответил мальчик, – Боже мой! Ах, Боже мой!» А в церкви по случаю великопостного времени пелось: «Заутра услыши глас мой, Царю мой и Боже мой». Или расскажет известный анекдот о том, как мужик рассыпал меру гороха, а собрал две, и проч.
Рассказанный старцем легонький анекдотец заставлял, конечно, всех, любивших батюшку, улыбнуться и встрепенуться.
* * *
Пришел к старцу какой-то господин, не верующий в существование бесов. Батюшка рассказал ему следующее. Приехал один барин в деревню в гости к своим знакомым и выбрал сам себе комнату для ночлега. Ему говорят: не ложитесь тут – в этой комнате не благополучно. Но он не поверил и только над этим посмеялся. Лег, но вдруг слышит ночью, что кто-то дует ему прямо в лысину. Он укрылся с головою одеялом. Тогда этот «кто-то» перешел к его ногам и сел на постели. Гость испугался и со всех ног бросился бежать оттуда, уверившись собственным опытом в существовании темной силы.
Но и после сего рассказа господин сказал: «Воля ваша, батюшка, я даже не понимаю, что это за бесы». На это старец ответил: «Ведь и математику не все понимают, однако она существует». И еще прибавил: «Как же бесы не существуют, когда мы знаем из Евангелия, что Сам Господь велел бесам войти в стадо свиней?» Господин возразил: «Но ведь это иносказательно?» – «Стало быть, – продолжал убеждать старец, – и свиньи иносказательны, и свиней не существует. Но если существуют свиньи, значит, существуют и бесы».
* * *
Часто отвечал старец на мысли людей. Примеры сего бывали на общих благословениях. Одна монахиня стала думать, как это батюшке удается духовно окормлять столько человек – оптинских, шамординских и мирян, когда у всякого свои наклонности и всякому нужно указать свой путь. В тот же день старец, выйдя на общее благословение, заводит такую речь:
«Вот что слыхивал я от стариков. Задумала царица Екатерина II крепостных на волю отпустить и созвала к себе на совет высших в государстве людей. Все собрались, и царица к ним вышла; только митрополита ждут – не едет. Долго ждали его, наконец дождались. Прибыл и извиняется, что ко времени не поспел – у Казанского собора карета сломалась. «Сел я, – говорит он, – на паперти, пока другую искали, и мудрое услыхал я слово. Гонит мимо меня мужик стадо гусей.
Их-то много, а он с хворостиною один, а идут гуси ровно – ни один не отстает. Подивился я и спросил мужика, а он мне в ответ: «Потому я один с ними управляюсь, батюшка, что крылья у них у всех связаны». Услышала царица это слово и говорит: «Вопрос решен – не уничтожаю крепостного права».
* * *
Приехала как-то издалека к старцу одна барыня, у которой дочь жила в монастыре. Это была очень светская особа, ростом большая и очень полная. В первый раз она видела отца Амвросия. На общем благословении, посмотрев на его слабые, маленькие и худенькие ручки, она сказала: «Ну что может сделать эта ручка?» Старец ответил ей на это следующим рассказом: «У моего отца был старый дом, в котором мы жили. Половицы в нем от ветхости качались. В углу залы стояла этажерка. На самой верхней полке ее стоял тоненький, легкий, пустой стеклянный графин, а на нижней – толстый глиняный кувшин. Вот мы, будучи детьми, однажды расшалились и неосторожно ступили на половицу, на которой стояла этажерка. Она качнулась, и тоненький графин слетел сверху, сам остался невредим, хотя был на полу, а толстому кувшину отшиб ручку. Мы тогда этому очень удивлялись».
* * *
Очень многим и гордиться-то вовсе нечем. По этому поводу старец передавал такой рассказ.
Одна исповедница говорила духовнику что она горда.
«Чем же ты гордишься? – спросил он ее. – Ты, верно, знатна?» – «Нет», – ответила она.
«Ты талантлива?» – «Нет».
«Так, стало быть, богата?» – «Нет».
«Гм! В таком случае можешь гордиться», – сказал напоследок духовник.
* * *
Рассказывал старец, как иногда нечаянно обстоятельства смиряют человека.
Раз кто-то устроил у себя обед и разослал своих слуг приглашать гостей. Один из приглашаемых и спрашивает присланного к нему неаккуратного слугу: «Неужели у твоего хозяина получше тебя никого не нашлось послать ко мне?» На это посланный отвечал: «Хороших-то по хорошим разослали, а меня послали к вашей милости».
* * *
Батюшка рассказывал притчу о силе покаяния.
Один все грешил и каялся, и так всю жизнь. Наконец покаялся и умер.
Злой дух пришел за его душой и говорит: «Он мой». Господь же говорит: «Нет, он каялся».
«Да ведь хоть каялся, опять согрешал», – продолжал диавол.
Тогда Господь ему сказал: «Если ты, будучи зол, принимал его опять к себе после того, как он Мне каялся, то как же Мне не принять его после того, как он, согрешив, опять обращался ко Мне с покаянием? Ты забываешь, что ты зол, а Я благ».
* * *
Так как молитва есть сильнейшее оружие против невидимого врага, то он и старается всячески отвлекать от не е человека. Передавал старец такой рассказ.
На Афоне у одного монаха был скворец-говорун, которого монах очень любил, увлекаясь его разговорами.
Но вот странно – лишь только монах начинает исполнять свое молитвенное правило, скворец тут и разговорится и не дает молиться монаху. Раз на светлый праздник Воскресения Христова монах подошел к клетке и говорит: «Скворушка, Христос воскресе!» А скворец отвечает: «Вот то-то и беда наша, что воскрес», – и тут же околел. А в келии монаха разлилось нестерпимое зловоние. Тогда понял монах свою ошибку и раскаялся.
* * *
Один брат жаловался старцу, что во время молитвы множество бывает разнообразных помыслов. Старец на это сказал: «Ехал мужик по базару вокруг него толпа народу, говор, шум, а он все на свою лошадку: «Но-но! Но-но!» – так помаленьку, помаленьку и проехал весь базар. Так и ты, что бы ни говорили помыслы, все свое дело делай – молись!»
* * *
Батюшка рассказывал о силе Иисусовой молитвы.
У одного священника был скворец, который постоянно слышал от своего хозяина молитву Иисусову и повторял ее довольно часто. Вот раз на улице налетел на него коршун, а он по привычке говорил в то время эту молитву. И что же – коршун не посмел его тронуть. Бессмысленно твердил молитву Иисусову, и то спасла!
* * *
О силе крестного знамения передавал старец такой рассказ.
Любил один лишнее выпить. В таком виде он где-то заблудился, и ему представилось, что кто-то подходит к нему, наливает из графина в стакан водки и предлагает выпить. Но вот заблудившийся предварительно по своей привычке осенил себя крестным знамением, и вдруг все исчезло, а вдали послышался лай собаки. Пришедши в себя, он увидел, что забрел в какое-то болото и находится в весьма опасном месте, и если бы не лай собаки, не выбраться бы ему оттуда.
* * *
Человек немощен, а враг хитер – как же быть? По этому поводу старец Амвросий передавал назидательный рассказ.
Какой-то отец послал своего сына в лес за делом, а сын и говорит: «Батюшка, как же я там буду один? Я ничего не знаю». – «Ничего, ступай, – отвечает ему отец, – нужда всему научит». Он поехал, но вот в лесу сломались у него сани. Вспомнил он слова отца – нужда всему научит – и давай кричать: «Нужда!» А эхо отвечает ему: «А!» Ждал-ждал он, кричал-кричал, и никто не пришел к нему на помощь. Тогда он слез, сам кое-как поправил сани, приехал к отцу и говорит: «Обманул ты меня, батюшка, ведь нужда-то не пришла мне на помощь». – «Да как же ты справился-то?» – «Да так уже кое-как». – «Вот это-то самое, что ты кое-как справился, и означает, что нужда научила тебя, как поступать».
