– Да, я знаю. И что?
– И что? Я только что дал его тебе. И мне бы хотелось, чтобы ты сказала мне хотя бы одно слово. Только одно слово. Даже если оно неприятное…
– Но я его еще не читала!
– Ты его не читала?
– Нет… Ты мне дал его недавно, я не успела.
– Ты не успела? У тебя был целый день…
– Мне нужно было решить множество проблем. Почему ты говоришь со мной в таком тоне? Я прочитаю его, этот твой сценарий. Я начну его читать завтра.
– Мы не спешим… Ты можешь прочитать его на следующей неделе, если тебе так удобно… Или этим летом.
– Ты зануда, Николя! Почему ты так агрессивен? Ты очень хорошо знаешь, что я действительно хочу прочитать то, что ты написал…
– Не похоже…
– Перестань, пожалуйста… Ты очень хорошо знаешь. Просто я пока не нашла времени.
– Я понимаю, у тебя свои приоритеты…
– Слушай, ты потратил девять месяцев, чтобы написать, и у меня есть право на двадцать четыре часа, чтобы прочитать, не так ли?
Такси останавливается по указанному адресу. Полин собирается выходить.
– Вы можете оставить счетчик включенным, – говорит Николя водителю.
– Почему? Что ты делаешь?
– Я не собираюсь ужинать с твоими друзьями. Я возвращаюсь домой.
– Почему? Прекрати…
– Прекратить что? Я тебе говорю, что возвращаюсь.
Полин хлопает дверью и называет водителю их адрес. Возвращение на круги своя. Но Николя уже сожалеет о своем поведении. Он закрывает глаза и представляет, как останавливает такси, как бежит за ней, вбегает в лифт, пока двери не успели закрыться. Она будет там, перед ним, с надеждой в глазах, и он ей просто скажет: «Прости, мне очень жаль, я слишком много выпил и стал каким-то нервным… Я так боюсь тебя разочаровать…» И они обнимутся, и она скажет: «Я прочитаю его ночью. Я уверена, что там все очень здорово…»
Воодушевленный Полин, которая действительно нашла сценарий «очень красивым», хотя немного «странным по форме», Николя посылает его нескольким продюсерам, скрестив при этом пальцы. Он уже представляет себе, как будет убеждать главную актрису изменить прическу. Но проходят недели, а ответа нет, и он начинает понимать, что все будет сложнее, чем ему думалось; и вот он уже впал в отчаяние, и Полин не знает, что ему и сказать.
В конце концов продюсер звонит – он, хотел бы поговорить с Николя «как можно скорее», и они договариваются о встрече. Николя не верит своим ушам. «Вот оно! – говорит он себе. – Вот оно!» В тот же вечер он приглашает Полин поужинать и повторяет ей по меньшей мере десять раз, что любит ее. Она в восторге от его энтузиазма и одаривает его долгим поцелуем на выходе из кафе «Ротонда».
– Ты меня бросишь, когда сделаешь свой фильм и тебя начнут донимать актрисы?
– Перестань говорить ерунду…
– Ты меня бросишь?
Офис продюсера по имени Жан Мейер расположен рядом с площадью Республики. Николя прибыл в этот квартал за час до указанного времени. Когда он наконец позвонил в дверь продюсера, появилась улыбчивая молодая женщина, которая попросила Николя следовать за ней. Он был напряжен как никогда. В конце длинного коридора его ждал Жан Мейер с распростертыми объятиями. Он читал его сценарий – в этом не оставалось никаких сомнений, Николя умеет писать диалоги! Вот поэтому-то он и подумал о нем. Вот. В настоящее время Мейер работает над проектом, в который очень верит, и он хочет предложить Николя писать диалоги. Николя немного удивлен – он не ожидал такого рода предложения и пытается вернуть разговор к своему сценарию, но продюсер все время талдычит о собственном треклятом проекте.
– Это анимационный фильм! – говорит он, словно объявляет великую новость. – Фильм о войне, которая ведется в Париже между чайками и голубями…
– Простите?
– Вы не заметили, что в Париже появляется все больше и больше чаек?
– Э-э… нет.
– Их все больше и больше. Это факт. Они прилетают из Гавра. Они следуют за баржами и оказываются, как дуры, в Париже. Но Париж – территория голубей! Я не знаю, известно ли вам, но эти два вида животных не переносят друг друга…
– Нет, я… я этого не знаю.
– Все очень просто: они не прекращают борьбу… Это война! Отсюда и идея. Герой – чайка, но серая. В Гавре все смеются над ней, потому что она неправильного цвета. Она чувствует себя иной. И, чтобы завоевать доверие своих друзей, она решает следовать за баржей, насколько это возможно, несмотря на запрет родителей, и именно так она оказывается…
– В Париже.
– Вот именно! Ты все понял! А там, неизбежно, так как она серая, голуби принимают ее за свою, и она проникает в их общество. Все восхищаются ею, потому что она очень быстро летает. Вот так все и идет, а потом она встречает голубя и влюбляется и так далее. Чуешь, в чем фишка? Мне хотелось бы, чтобы это было своего рода Ромео и Джульетта, но о голубях…
– Но это будет для детей? – раздраженно спрашивает Николя.
– Не только. Скажем, это будет семейный фильм. Ну, что скажешь? Мне нужен такой человек, как ты, чтобы написать эту историю…
– А мой сценарий? Вы его читали?
– Да.
– И он вам понравился?
– Очень. Но мы не сможем его финансировать. Это кино из прошлого века. Теперь все по-другому: нам нужны реальные истории… С началом, серединой и концом.
Выходя со встречи, Николя не знает, что и думать. Он в депрессии, как будто кто-то растоптал его последнюю мечту, но при этом не может разобраться в своих чувствах: в конце концов, в первый раз ему предлагают заплатить за то, чтобы он написал историю. Не следует ли сказать себе, что это следующий шаг вперед? Он долго идет по Парижу, и хотя кварталы ему очень хорошо знакомы, он чувствует себя полностью потерянным.
В тот вечер Полин уехала на два дня по работе в Мадрид (Испания), и Николя пошел один на день рождения к подруге, в отель на площади Пигаль. Когда он заказывал себе в баре бокал вина, чья-то рука опустилась ему на плечо: он обернулся и увидел молодую брюнетку, но не узнал ее. Она засмеялась и сказала, что коротко постригла волосы, вероятно, именно поэтому он ее и не признал. Виктория. Они учились вместе в лицее и с тех пор виделись лишь один или два раза. Виктория? Ах, да! Как она? Она рассказала, что пришла фотографироваться и спустилась на минутку, чтобы отдохнуть (фотограф спорит со своим помощником по поводу света, а ей захотелось сигаретку).
– Ты работаешь моделью? – поинтересовался Николя, не особо в это веря. Она улыбнулась – знала, что на самом деле не соответствует образу девушки, позирующей фотографам, к тому же она занимается этим очень редко, большую часть времени работает в художественной галерее. Но ей случается, когда появляется такая возможность, фотографироваться, да. Несмотря на ее округлости, а точнее – благодаря им: это рекламная кампания нижнего белья.
– Да? Супер! – комментирует Николя, не находя ничего другого в ответ, и мгновенно пытается представить ее в трусиках в гостиничном номере.
Они на миг остаются лицом к лицу, потом она говорит, что должна идти. Они целуются, и Виктория направляется к выходу, держа сигарету в руке. Николя возвращается на праздник, смешавшись со своими друзьями, но не может забыть это появление. Тем более что через час или два получает эсэмэску: «Все еще там? Когда освобождаешься? Стаканчик?»
Он задается вопросом, как она узнала его номер телефона. Он остается на минуту без движения перед своим мобильником, мигающим и сигнализирующим, что пришло сообщение.
Он: «Почему бы и нет?»
Она: «Мы заканчиваем. Ты присоединишься ко мне?»
Он: «Где?»
Она: «Номер 201. Целую».
Николя теперь походит на тайного агента. Он крадется вдоль стены, чтобы незамеченным уйти с дня рождения, а потом осторожно устремляется к лестнице. Его сердце колотится, что доказывает две вещи: он жив, и он осознает, что совершает глупость. Он поднимается на второй этаж, еще не зная, что его ожидает: в конце концов, он идет просто выпить по стаканчику.
Дверь в 201-й номер открыта. Николя робко стучит, и какой-то мужчина ему открывает.
– Мы только что закончили, – говорит он.
Виктория в трусиках, прикрывает грудь рукой. Она говорит:
– Ах, ты здесь? Познакомься, это Батист. Николя. Друг. Выпьешь что-нибудь? Угощайся, а я пока оденусь…
На маленьком столике стоит уже открытая бутылка шампанского. Виктория исчезает в ванной комнате, и Николя остается один с фотографом. У него появляется желание уйти, но он погружается в чтение электронной почты на мобильнике, ожидая, пока фотограф закончит собирать свое оборудование.
– Обычно у меня есть помощник, – объясняет тот.
– Вот как?
– Да… Но мы поругались.
– Ах?
– Из-за света. Ничего интересного…
– Я понимаю.
– А ты, ты в искусстве?
– Э-э… да и нет. Я сценарист…
Николя ожидает, что фотограф поинтересуется, над каким проектом он в настоящее время работает. Станет ли он объяснять ему про войну, разделившую голубей и чаек? Доверит ли ему проблему раздвоения личности, разрушающую изнутри его главного героя, серую чайку? А как насчет душераздирающей истории любви между двумя птицами, в то время как ничто не предрасполагает их друг к другу? К счастью, фотограф лишь кивает и не задает вопросов.
