Он часто говорил, что я схожу с ума, что требую сама не знаю что. Но полгода наших отношений были поистине волшебны. Я просто не верила, что есть такие люди, как он, я даже думала, что он единственный экземпляр, выживший в этой суматохе. Эти полгода прошли, и все стало меняться. То ли мы стали привыкать друг к другу и наши отношения приобретали новый оттенок, который мне не подходил, то ли он понял, что я действительно сильно его люблю. Я не знаю, что случилось, но все стало не так, все менялось, и не в лучшую сторону.
И пять дней назад мне надоело, я устала, у меня не осталось сил. Я не видела продолжения. Ведь плохо было мне, а не ему. У него жизнь текла, как обычно, по устоявшимся принципам, схемам, теориям. Он не страдал, как я, он не ходил из угла в угол, он не анализировал, всеми силами пытаясь отмахнуться от этого анализа, он не зарывался с головой в подушку, чтоб только не думать об этом.
Он всегда спокойно говорил:
– Все отношения рано или поздно кончаются, нужно воспринимать это как должное.
– Но это не так! – отрицала я. – Есть отношения, которые длятся вечность. Ты хочешь сказать, что, если я перестану тебе звонить, ты смиришься с этим и примешь как должное?
– Но я же не смогу заставить тебя любить меня. Меня?
– А как же твоя любовь? Эти же чувства не поддаются простому объяснению, они не контролируются. Если я обижусь, если я перестану общаться с тобой для того, чтоб как-то изменить то, что меня не устраивает. Или просто я буду ждать, когда ты первый позвонишь после какой-нибудь ссоры. Ты же не правильно рассуждаешь.
Но он не понимал меня, а я перестала понимать его.
И сейчас, помешивая кофе, я осознавала, что он не знает, что я больше не буду с ним, что он больше не будет моим.
«Может, он не любил меня?» – часто спрашивала себя я, но я знала, что любил, просто любовь у него была такой уж очень простой, обыденной, банальной или, наоборот, его любовь была настолько глубока и сильна, что я не смогла ее понять.
Я открыла глаза. Перекинувшись через окно, я посмотрела на аллею, проходившую рядом с моим домом. Чуть дальше от крыльца стояла машина. Я должна была выйти минут двадцать назад, но я не выходила, и даже если б я не вышла в течение всего дня, машина так бы и стояла, чуть вдали. Она, наверное, простояла всю ночь, а потом следующий день. И так она стояла, играя на солнце своей лакированной краской черного цвета, пока совсем бы не поржавела и не рассыпалась. В ней сидел человек, который выполнял свои обязанности, написанные в его инструкции. Он возил, он был водителем, его дело заключалось в перевозе человека (в данный момент меня) в нужное место. Но инструкция не включала в себя такие эмоции, как переживание и беспокойство по поводу задержки этого человека на целых двадцать минут, с учетом того, что этот человек никогда не опаздывал. И даже если бы он поднялся ко мне, чтоб узнать, где я, и увидел мое бездыханное тело в луже крови, он просто отвез меня, а точнее мое тело в морг, той есть в пункт назначения, чем бы и выполнил свою инструкцию вполне добросовестно.
Мне стало грустно.
– Эй! – крикнула я, но ответа не последовало. – Эй! – крикнула я громче, чем привлекла к себе внимание сидевшей во дворе соседки, старой девы лет ста пятидесяти, которая сутками сидела на маленькой лавочке и пыталась не пропускать ни одного события проходившего вокруг.
Наконец дверца машины медленно открылась, и оттуда также медленно вышел шофер. Он поднял голову к моему окну. Его лицо не выражало никаких эмоций, глаза были прикрыты козырьком кепки, которую он, наверное, не снимал даже ночью, а поллица снизу прикрывал поднятый ворот.
– Интересно, ему бывает хреново? – почему-то подумала я. Этот человек работал у меня года три, но, несмотря на этот срок, я не смогла ответить на возникший у меня вопрос.
– Еще минут тридцать, – крикнула я. Он молча открыл дверцу машины и сел обратно. В какой-то момент чувство зависти к этому человеку прошло сквозь меня, и, как мне показалось, совсем немного его осталось где-то внутри.
Я долго стояла возле гардероба. Тертые джинсы, свободная майка и кеды – это был лучший вариант в данный момент. Но разве я могла надеть джинсы, тертые джинсы, от которых его просто коробило, разве я могла надеть кеды, которые он не выносил? Я – полностью потерявший себя человек, зависимое существо, разве могла я позволить себе сделать то, что вызывало у него негодование, которое он, в общем, не высказывал? Я медленно достала его любимые черные в полоску брюки, надела высокий каблук и, хоть я пыталась убедить себя, что не могу ходить на работу в спортивном виде, я прекрасно понимала, что делала так, как хотелось ему. Даже тогда, когда его не было рядом, даже тогда, когда его не было вообще, даже тогда, когда он этого не замечал. Я ненавидела себя за это, я ненавидела его, но продолжала так делать всегда…
***
Иногда мне трудно было дышать от сильных порывов ветра, который как сумасшедший врывался в окно машины, вздымая мои волосы, ломая прическу, размазывая по лицу помаду. Мне приходилось широко открывать рот, чтобы вдохнуть хоть немного воздуха и не задохнуться от его нехватки.
Я смотрела через развивающиеся волосы на мелькающие деревья. Они убегали с такой скоростью, что мне трудно было различать их. От этого мелькания я медленно начала впадать в транс. Перед глазами опять стали всплывать картины из прошлого.
***
Он несколько раз приходил к нам в офис для решения вопросов о совместной работе. Он тоже, как и я, занимался рекламой, и его фирма была достаточно конкурентоспособной. Я видела, как он не раз говорил с финансовым директором, потом он неоднократно заходил к художникам и проводил там длительное время. Ко мне он не доходил, как-то не было надобности, я только подписывала или не подписывала бумаги о нашем сотрудничестве. Хотя мы несколько раз сталкивались с ним в коридоре, но больше чем «Добрый день» ничего не было.
Он вызывал странную реакцию у барышень, они смотрели на него с уважением, некоторые с восхищением, но я ни разу не замечала в их глазах желания.
Однажды мы сидели у меня в кабинете, пили кофе и обсуждали текущий проект, и вот кто-то сказал:
– А вы видели, какие у него руки?
– Какие? – заинтересовалась я.
– Мужественные, что ли, красивые.
– Да? А мне показалось, что они обычные…
Однажды, идя домой, я увидела, как он шел мне на встречу. Подойдя ближе, я собралась кивнуть головой в знак приветствия, но он прошел мимо, не обратив внимания на меня. Было темно, может, он просто не заметил меня, может, не захотел заметить, мне было все равно.
В следующий раз, утром, я стояла на площади в ожидании кого-то. Он, как обычно, появился ниоткуда. Он шел своей размашистой походкой, глядя куда-то вперед, но этот взгляд был устремлен не на дорогу, а куда-то намного дальше. Он смотрел сквозь дома, людей, сквозь вселенную. Я смотрела на него, долго, не отрывая взгляд, в нем было что-то необычное. И тут я заметила, что он смотрит на меня. Я скривила приветливую гримасу и собралась поздороваться, но он так странно посмотрел. Не останавливаясь, он прошел мимо меня, не отрывая взгляд.
***
Я открыла глаза. Ветер не дул, окно было закрыто, наверное, водитель решил, что так будет лучше и, не интересуясь, нужно мне это или нет, закрыл его. До офиса было еще с полпути езды.
Я откинулась назад на сиденье, достала сигарету, хотя это не нравилось моему шоферу, и закурила. Дым медленно пополз по салону, закрашивая все в серо-сизый цвет. Я смотрела, как он метался из стороны в сторону, извиваясь как змея, затем вдруг резко дергался, потом зависал на одном месте и висел так виде кольца, медленно теряя форму.
«Красивое зрелище»…
***
Дверь немного приоткрылась, и я услышала:
– Я могу войти?
– Да, – не поворачиваясь, ответила я.
Послышались шаги и щелчок закрывшегося замка.
– Я хотел обговорить новый проект, если у тебя есть вре…
Он не договорил, я повернулась к нему лицом, и он замолчал. Он стоял, смотрел на меня и молчал.
– Эй, с Вами все в порядке? – я попыталась вернуть его к разговору.
Он был странным, он был не таким, как все…
… – Ты будешь пить сок?
– Да.
Он позвал официанта и заказал мне апельсиновый сок. Я медленно потягивала его через трубочку, рассматривая в окно проходивших мимо людей.
– Представь, в какое глупое положение я мог из-за тебя попасть.
– Почему? – я улыбнулась.
– Когда я увидел тебя, сидящую в кресле, честно сказать, немного обалдел. Тогда на площади я увидел тебя, ты стояла там сама, ты была такая красивая, мне безумно захотелось подойти к тебе, познакомиться. Но было неудобно, и я просто смотрел на тебя. Я словил себя на мысли, что давно или точнее никогда не видел подобного тебе создания. Ты так выделялась из толпы. Я помню, ты была одета в юбку в стиле «Кармен», яркие губы, и глаза… У тебя очень красивые глаза.
– Подожди, – я перебила его. – Но ты же не мог не помнить меня. Ты приходил ко мне в офис, и мы общались, пусть не лично, но все же. Мы даже несколько раз встречались с тобой в коридоре.
