Адаму не с кем было обсудить случившееся. Разумеется, если принять чрезвычайно лестное предложение, то жалованья и денег от продажи патента будет вполне достаточно для безбедного житья. Можно даже подумать о женитьбе… А если отказаться, то все в Саруме сочтут его глупцом.
На следующий день, встретив Мэри Мейсон близ Харнгем-Хилла, он обратился к ней за советом.
– И хуже всего то, мисс Мейсон, что в Саруме я чувствую себя чужаком, – вздохнул он.
– Почему? – помолчав, спросила Мэри.
Адам Шокли задумался. Как объяснить ей, что на службе в тропиках и в ирландском гарнизоне он считал, что нет ничего лучше отцовского дома на соборном подворье? Как рассказать ей, что́ он испытал в плену, надеясь на скорейшее возвращение в родные края? Как описать чувства, пробужденные в нем беседами с американскими колонистами? Как объяснить, что за время его отсутствия знакомый мир странным образом переменился – и осознал это Адам лишь за обедом у Фореста.
– Во мне что-то изменилось, – наконец признался он. – В Новом Свете я столкнулся с воистину свободными людьми и теперь вижу, что наше цивилизованное общество слишком ограниченно. Здесь нечем дышать… – Адам умолк, пораженный своими словами. – Нет, мисс Мейсон, я не намерен менять английские порядки и не питаю политических устремлений. Но мне хочется… расширить горизонты, наверное.
– И как вы себе это представляете?
– Будь я помоложе… только умоляю, никому об этом не говорите… Будь я помоложе, я бы начал жизнь заново. Уехал бы в Америку…
Только теперь он до конца осознал смысл своих бесед с юным Хиллером. Мэри, задумчиво выслушав сбивчивый рассказ Адама, негромко произнесла:
– Капитан Шокли, мой вам совет: поступайте по велению сердца.
Попрощавшись с Мэри, Адам горько улыбнулся.
«Что ж, мисс Мэйсон, если поступать по велению сердца, то я соглашусь на предложение Фореста и возьму вас в жены», – подумал он.
Впервые в жизни он не знал, что делать.
В июне 1779 года у берегов Англии появилась еще одна армада. К Плимуту подошел объединенный франко-испанский флот – свыше шестидесяти кораблей, – не догадываясь, что защитники порта, за неимением пушечных ядер, не в состоянии выстрелить по врагу.
Сэр Джошуа Форест задерживался в Лондоне. Капитан Адам Шокли выразил готовность вступить в ополчение.
Тем временем в Саруме произошло весьма примечательное событие – при непосредственном участии Эли Мейсона.
Эли, наслушавшись городских сплетен и начитавшись сообщений о неуловимом разбойнике, решился на отчаянное предприятие. Родным он ничего не сказал, однако ему требовался сообщник, а потому он решил обратиться к капитану Шокли за содействием.
Адам, выслушав крохотного печатника, расхохотался в голос:
– Я вам помогу, с превеликим удовольствием. Надеюсь, вы понимаете весь риск своей затеи?
– Разумеется, – с достоинством кивнул Эли. – И сбережений своих не пожалею.
Теплым июньским утром из Солсбери в Бат отправилась почтовая карета.
Адам Шокли сдержал данное Эли обещание. Все знали, что капитан отправляется в Бристоль заключать важную сделку – правда, никто не догадывался, какую именно. В почтовой карете вместе с капитаном ехала престарелая дама. Среди баулов, корзин и дорожных кофров, притороченных позади кареты, находился громоздкий сундук, надежно запертый на тяжелый висячий замок.
В сундуке хранились все сбережения Эли.
Карета промчалась по Фишертонскому тракту до Уилтона, остановилась на заставе, а затем покатила вдоль берега реки Уайли, откуда дорога вела на пологий склон, к взгорью. Вот вдалеке мелькнул шпиль собора и тут же скрылся за холмом. На застывших волнах меловых гряд не было ни души, лишь по пастбищам под высоким небом бродили бесчисленные стада овец. Куда бы ни забросила судьба капитана Шокли, мысленно он всегда возвращался в родные края.
Одинокая почтовая карета вот уже час катила по дороге.
В нескольких милях от Уорминстера случилась беда.
Из рощицы неожиданно выехал всадник на гнедом коне, заступив карете путь. Произошло это с такой быстротой, что ни кучер, ни стражник с мушкетом, ни тем более пассажиры не успели сообразить, в чем дело. Даже Адам Шокли растерялся.
Лицо грабителя закрывала маска. Он распахнул дверцу, наставил на капитана дуло двуствольного пистолета и вежливо потребовал:
– Ваши деньги и драгоценности, господа.
Престарелая дама торопливо протянула ему два перстня и десять фунтов золотом. Грабитель, учтиво поблагодарив ее, обернулся к Шокли, который вручил ему золотые часы и горсть мелочи, надеясь, что этого будет достаточно.
– А теперь проверим сундуки, – объявил грабитель.
Адам обреченно вздохнул. Ну почему он не взял с собой оружия? Кто мог предположить, что стражник перетрусит?
Кучер со стражником, дрожа от страха, сгружали вещи на обочину. Грабитель оглядел тяжелый сундук и спросил у Адама:
– Ваш?
Адам кивнул.
– Ключ! – нетерпеливо велел грабитель.
«Чем бы его отвлечь…» – лихорадочно подумал Адам и замотал головой:
– Ключ у моего брата, в Бристоле.
«Может, поверит? А если не поверит, то начнет меня обыскивать, и тогда…»
Грабитель, не теряя времени, подошел к сундуку и, прострелив дужку замка, откинул крышку.
Под крышкой оказалась гора золотых монет.
– Не смей! – завопил Шокли, выпрыгивая из кареты.
Грабитель обернулся к нему.
Монеты со звоном посыпались на землю.
Грабитель удивленно поглядел на сундук.
Эли Мейсон, по пояс высунувшись из сундука, с улыбкой наставил на грабителя два пистолета.
– Бросай оружие! – невозмутимо сказал капитан Шокли.
Грабитель отшвырнул пистолет.
– Вы правы, мистер Мейсон, – с довольным видом ухмыльнулся Адам. – Ваш замысел сработал.
Спустя две недели сэр Джошуа Форест, вернувшийся из Лондона, вручил капитану Шокли и Эли Мейсону обещанную награду – пятьсот фунтов стерлингов.
– Я вам очень признателен за поимку грабителя, – заявил баронет. – Рассказом о вашем подвиге я буду развлекать гостей за обедом.
Шокли наотрез отказался от своей доли вознаграждения.
– Ваш замысел – ваши и деньги, – объяснил он Эли, но затем, поддавшись на уговоры, все-таки согласился взять пятьдесят фунтов.
Через два дня Адаму следовало дать ответ на предложение сэра Джошуа Фореста.
– Не понимаю, отчего ты так долго раздумываешь, – вздыхал Джонатан Шокли.
Грабителя, некоего Стивена Филда, уроженца Уорминстера, посадили в фишертонскую тюрьму. Дерзкий разбойник не подозревал, что дед его, служивший на постоялом дворе в Бате, был сыном Сьюзен Мейсон и Джорджа Фореста. Впрочем, это не имело значения – Филда все равно ждала виселица.
Эли Мейсон, вернувшись домой, поднялся в комнату сестры, водрузил на стол кошель с золотом и гордо объявил:
– Вот твое приданое. Выходи замуж за капитана Шокли.
На следующий день Джонатан Шокли ушел к мистеру Гаррису играть в вист; Ральф и Франсес гостили у родственников в Уилтоне. Адам остался дома один.
Неожиданно служанка объявила, что мисс Мэри Мейсон просит о личной встрече с капитаном.
Адам, ни о чем не догадываясь, пригласил Мэри в гостиную.
– Скажите, капитан, правда ли, что землю в Америке можно купить задешево? – спросила мисс Мэйсон.
– Правда.
– И за пятьсот фунтов можно приобрести неплохую усадьбу в Массачусетсе или в Пенсильвании?
– Можно.
– А за тысячу фунтов можно обзавестись и живностью?
– Да, конечно.
– И капитанский патент можно продать за полторы тысячи фунтов?
– Да, – с возрастающим недоумением ответил Адам.
– Вы по-прежнему хотите уехать в Америку?
Об этом Адам Шокли размышлял уже не первый день.
– Да, – признался он.
– И если вы уедете, то в Солсбери больше не вернетесь, так?
Он угрюмо кивнул: уезжать в одиночестве ему вовсе не хотелось.
– Возьмите меня в жены, капитан.
Адам решил, что ослышался, и удивленно заморгал.
Мэри спокойно повторила:
– Возьмите меня в жены, капитан. И как только Англия с Америкой подпишут мирный договор, мы с вами уедем отсюда.
– Вы пойдете за меня замуж? – ошеломленно пробормотал Адам.
– Да.
– Я был ранен… болел малярией…
– Ну, Пенсильвания не тропики, вам это больше не грозит.
По лицу Адама Шокли расплылась счастливая улыбка.
– Боже мой! Конечно же я на вас женюсь!
– Превосходно, – ответила Мэри Мейсон и, оглядевшись, спросила: – Где ваша спальня?
– Вот за этой дверью, – с запинкой ответил Адам. – А в чем дело?
Мэри неторопливо стала расшнуровывать корсет.
– Может быть, лучше подождать до свадьбы… – смущенно начал он.
– А зачем? – с улыбкой сказала Мэри.
Осенью выездной королевский суд приговорил двадцатишестилетнего Стивена Филда, стройного чернокудрого красавца, мошенника и грабителя, к смертной казни через повешение. Спустя неделю шериф графства известил министерство военных дел, что Стивен Филд, приговоренный к смертной казни за разбойный грабеж на дорогах, готов, в обмен на помилование, отправиться на службу в армию. Стивену Филду повезло – годом позже приговоренных преступников в армию отправлять перестали.
