Гленну я ответил, что да, теперь я один из них.
– Похоже, твоя жизнь и вправду начинает налаживаться, – сказал он таким тоном, словно у него все было наоборот, но при этом улыбался.
Он гордился тем, что дружит со мной, будто я передавал ему часть своего ума, словно бы и он встречался с такой же красоткой, как Джули. Я это знал. Но еще знал, что отчасти он был отравлен тем, что я никогда ему не рассказывал, что на самом деле произошло. Не разрешал ему стать моим другом.
Джули я любил. Но дураком не был и понимал, что надо сделать. На наш юбилей – в шесть недель – я купил ей серебряную закладку для книг и выгравировал ее имя. Мы целовались на кушетке в подвале, и я поинтересовался, почему она меня любит. Для начала она сказала «ты симпатичный», словно подчеркивая это. Умный. Милый. Искренний. Отличный парень.
А потом спросила меня о том же. И я сказал, что не могу ответить, потому что не люблю ее. Вторая большая ложь в моей жизни, такое вот жирное, благородное семя, которое так и не проросло в то, на что я рассчитывал. Я попытался поцеловать ее на прощание, просто в щечку, но она залепила мне пощечину по онемевшей стороне лица. Я до сих пор это чувствую, словно инструменты стоматолога вонзаются в щеку, накачанную лекарствами.
Той ночью я уехал и больше в родной городок не возвращался. Сбежал в соседний город в часе езды – только туда смогла доехать на половине бака моя «корсика». Но это был город с громадным торговым комплексом и забегаловками раза в три больше, чем «У Гари». С таким же успехом я мог улететь на Луну.
* * *
Узнав о смерти Эрика, я выбрал себе новый книжный, не такой раскрученный, без огромной секции «для детей» и полок с видеодисками. Меньше народа, больше пыли и сырости, на книгах цена проставлена вручную, синими чернилами на крохотных белых этикетках.
В первый же день меня обозвала чудовищем маленькая девочка. Она еще не знала, что молчание – золото. Не имела понятия о невинной лжи, в отличие от низкой лжи, которая лишь провоцирует смущение и злобу. Девочка, уставившись на меня, держала за руку свою мать, и я улыбнулся, чтобы разрядить обстановку. У девочки были каштановые кудряшки, неполный комплект молочных зубов и огромные голубые глаза. Мы молчали – девочка, ее мама, я – и безумно долго смотрели друг на друга. Выражение лица девочки напомнило мне о Джули: ее имя застряло в горле, так и не вырвавшись наружу, воткнулось как лезвие бритвы. Ребенок спросил у матери, чудовище я или нет. Та пробормотала «извините» и словно нашкодившего щенка вытащила дочь из прохода, а потом на улицу.
Я был уверен, что стою, обернувшись изуродованной стороной в угол магазина. Но, похоже, мои шрамы выбрались из своего укрытия, а я и не заметил, старательно отгораживаясь от правды, которая окончательно заставила меня повзрослеть. Дети обычно режут правду-матку. Возможно, эта девочка увидела перед собой чудовище и сразу его узнала.
Я смотрел в книгу, не понимая ни единого слова, не замечая ни единой картинки и снова ощущая на себе проницательный взгляд. В плоти лица нарастал зуд, настоящий зуд, будто от зреющего фурункула или от укуса комара на потной лодыжке под носком во время игры в ночные салки. Я зачесался до хруста под ногтями и поразился, когда капельки крови закапали на книгу у меня руках.
В магазине был только продавец. Он писал что-то за прилавком, погруженный в свое занятие. А я перелистывал страницы, пока не перестала капать кровь.
По пятницам подколки еще терпимы.
(9:37) Доктор Варден:
– Скажи-ка, Притчард, если я соберусь с духом и потянусь у тебя под носом за печенюшкой, мои пальцы будут в очень большой опасности?
(13:03) Доктор Гринт:
– Будешь налегать так на «Биг Монтана», сама станешь как сэндвич.
(13:55) Медсестра Фаулер:
– Отлично, звоните в бюро патентов. Я всегда мечтала о телефонном аппарате за три сотни баксов, от которого воняет картошкой фри.
Сегодня ровно три недели с тех пор, как по почте пришло приглашение.
Восемнадцать дней назад я оформила заказ, который потребовал переводить с испанского и пересчитывать песо в доллары, – и вот впервые за долгие годы улыбаюсь, услышав в трубке противный голос моего квартировладельца.
– Мисс Миранда, вам пришла посылка.
Меня обдает волной облегчения: слава богу! Потому что ни номера отслеживания, ни кода подтверждения, ни горячей линии по работе с клиентами – ничего не было.
– Два сэндвича «Биг Монтана», две большие картошки фри, – заказываю я с кредиткой наготове.
– О‑о‑очень странно пахнет, мисс Миранда, – нудит он по телефону, с подозрением принюхиваясь. – Как уборная.
– А вообще, добавьте еще «Монтану», – подмигиваю я кассирше, не в силах сдержаться. – Вдруг муж вторую захочет.
Тощая оборванка переводит взгляд с моего лица на живот и явно не клюет на отмазку. Надо было ехать в автокафе.
– Тут все по-мексикански, – продолжает квартировладелец. – Вы говорите по-мексикански?
– Да, мой сладкий, я уже скоро, – отвечаю я и захлопываю телефон.
(13:59) Медсестра Фаулер:
– Ну, есть и хорошая новость: я сэкономлю на диетическом тотализаторе. Честно говоря, я думала, ты четыре дня на Аткинсе протянешь, но доктор Кесслер, жулик такой, заказал в приемную французскую сдобу. – Она недовольно стонет. – Как ты могла купиться на сконы?! Ты, если подумать, должна мне полсотни.
Это не шутка.
И далеко не первая моя попытка.
(14:01) Медсестра Фаулер:
– Хотя между нами, девочками, я даже рада, что ты завязала с той ерундой.
Она имеет в виду нелепую попкорновую диету.
Другие минималистские режимы питания включают йогурт, чернослив, салат и сырные кубики. Выбери один вид еды и держись его – до конца своей жирной, ничтожной жизни.
«Объявляю вас мистером и миссис Грейпфрут».
Доказано, что все эти методики не срабатывают в девяноста семи случаях из ста.
Медсестра Фаулер убирает за ухо черную шелковую шторку волос (на руке сверкает скетинг-ринк в семь карат) и сладко шепчет:
– Иногда лучше сдаться, чем проиграть, правда?
Звуковой сигнал избавляет меня от ответа.
– Медицинская группа Брекенриджа, Миранда на линии.
Как говорил Томас Эдисон, «я не проиграл, я просто нашел десять тысяч способов, которые не работают».
«Дженни Крейг», «Слимфаст» и «Нутрисистем» – всего лишь три из них.
Доказано, что эти методы дают сбой в девяноста двух случаях из ста.
Зато вечером, дома, держа в руках вонючую коробку, одна доставка которой обошлась в пару сотен, я знаю: теперь все будет иначе. Я в энный раз перечитываю приглашение, серебристый курсив на матовой бумаге:
Мисс Миранда Притчард!
Школа Плезант-Хилл, Ваша альма-матер, приглашает Вас, как бывшую Королеву выпускного бала, принять участие во Встрече выпускников по случаю десятилетия окончания школы.
Начало торжеств – 15 октября.
Форма одежды соответствующая.
За прошедшие десять лет подход к выбору платья изменился: от розового («мой первый раз») к голубому («не забывайте меня») и до зеленого («еще раз позавидуйте мне»).
Между нами, девочками, так воплощается в жизнь поговорка «что посеешь, то и пожнешь». Это и называется «добавить к обиде оскорбление».
Все захотят посмотреть, как разжиревшая Миранда Прит-чёрт стоит посреди футбольного поля и едва не вываливается из блестящего атласного платья. Уж они-то выкроят время и потратятся на билет, лишь бы увидеть, как карма замкнула круг. Однако их ждет разочарование.
Я три дня выслеживала в интернете эту коробочку, из-за которой у меня провоняли все руки и которую не нагуглишь запросами типа «быстро сбросить вес» и «лучшая ударная диета». Нет, тут в ход идут такие термины, как «опасно», «незаконно» и «не одобрено УКППЛ»[23] – и это только начало. Наберите в строке поиска «100 % эффективная вирусная диета», и рядом с расфасованным гриппом на экране всплывет азиатская холера.
«Вы в буквальном смысле спустите в унитаз лишние килограммы!»
Менее экстремальный вариант уже опробован.
Слабительная диета мало того, что превращает вас в ходячую фабрику фекалий, так еще и не оказывает эффекта в девяноста восьми случаях из ста.
«Это твой самый вонючий бунт, – сказала тогда медсестра Фаулер, обмахивая лицо с напыленным загаром и сморщив нос, созданный Богом и улучшенный человеком. – Жаль, ты курить бросила, а то я бы велела тебе ковылять обратно и подымить там хорошенько».
Мой брак с «Мальборо» длился меньше недели.
Девяносто девять процентов неудач, если вам вдруг интересно.
Из открытой посылки еще сильнее тянет отбросами. Распространяя вонь по коридору и спальне, я несу коробку к письменному столику у компьютера. Инструкция в фекало-бежево‑кофейных разводах прилагается.
