Я принялся тихо-тихо спускаться вниз. Мне было любопытно, что же она прячет в этой коробке. Может быть, что-нибудь съестное? Ушастик, Луна и Мамуся, дремавшие в тени, высунули носы из-под куста, принюхиваясь.
Женщина подняла крышку коробки. Там не было еды. Зато лежали какие-то яркие разноцветные палочки. Женщина достала палочку цвета пожухлой травы и провела ею по белому листу. Затем она взяла другую палочку, третью… Ее рука быстро двигалась по листу.
Спустившись чуть ниже, я охнул от изумления. Женщина нарисовала траву, ручей, голубое небо, цветы, куст и три точащих из-под куста носа.
Рука женщины замерла.
– Кто здесь?
Я затаил дыхание. Пели птицы. Белка возмущенно закричала, увидев, что я взобрался на ее дерево.
Женщина вздохнула. Она убрала картину, цветные палочки и деревянную подставку в сумку, сложила стул и в последний раз окинула взглядом лужайку. А потом, напевая песню, она пошла в сторону парка развлечений.
Я спрыгнул на землю. Псы выбрались из-под куста и радостно залаяли, прыгая вокруг меня. Они всегда вели себя так, когда я спускался с дерева.
– Вы видели? Видели, что у нее в коробке?
Псы потянулись и зевнули.
Я обхватил себя руками за плечи.
– Да, я знаю, это не еда, но это лучше еды! При помощи этих штук можно создать что-то прекрасное!
На следующий день женщина пришла опять. И на следующий. Она всегда приходила вечером. Я ждал ее на дереве. Я наблюдал.
Иногда она рисовала игру бликов на воде, иногда – увядающие цветы. И она всегда напевала, рисуя.
Мне тоже хотелось рисовать. У меня зудели пальцы, так мне хотелось взять одну из этих палочек. Когда я был совсем маленьким, я очень любил рисовать. Я рисовал героев сказок, которые читала мне мама. Я вспомнил, как рисовал, чтобы скоротать время, когда мама оставляла меня одного после смерти бабушки Инны. Вспомнил, как я рисовал на всех обрывках бумаги, которые мне только удавалось найти, – это было в те долгие, холодные, полные одиночества ночи после того, как он пришел в наш дом. Когда я в последний раз брал в руки карандаш?
На третий день женщина пришла опять. Как всегда, она была в большой шляпке и цветастой юбке. Сев на стул, она принялась рисовать.
Я наблюдал за ней и вдруг что-то заметил краем глаза.
К женщине подкрадывался Везунчик. Он медленно полз на животе, не сводя глаз с пластикового пакета, стоявшего рядом с ее стулом.
Я принюхался. В этом пакете лежало что-то чудесное. А Везунчик хотел его украсть.
Сердце гулко застучало у меня в груди. Я зашипел на Везунчика.
Женщина перестала рисовать и оглянулась.
Прошло время. Она вновь запела и принялась рисовать белку, сидевшую на ветке.
Везунчик пополз вперед, облизываясь. Вытянув шею, он схватил край пакета.
– Не смей! – рявкнул я.
Женщина вскочила со стула, переводя взгляд с меня на Везунчика.
– Ой… – прошептала она.
Везунчик прижал уши к голове и виновато прищурился. Повернувшись, он шмыгнул в кусты.
Женщина удивленно уставилась на меня. Как оказалось, глаза у нее были голубыми, а лицо морщинистым. Из-под шляпки выбивалась прядь седых волос.
Спрыгнув с дерева, я встал перед ней. Женщина побледнела, открыв рот.
Закричи она: «Это бешеный пес!» или «Пошел прочь!», я бы не выдержал.
Я заглянул ей в глаза. Женщина вспыхнула, ее лицо смягчилось.
Метнувшись вслед за Везунчиком, я услышал, как она кричит мне вслед: «Мальчик, постой! Мальчик!»
Я мчался вперед, мои пятки едва касались земли. Перепрыгнув через наш ручей, я повалил Везунчика на землю и потрепал его по ушам. В его глазах промелькнуло облегчение.
– Она увидела меня! – сказал я Везунчику и остальным псам, собравшимся вокруг. – Меня!
Два дня шел дождь. Я знал, что женщина в шляпке не придет, пока моросит дождь, и все же каждый день я шел к моей березе и ждал.
Наконец засияло солнышко. Я побежал к березе и забрался на нижнюю ветку. Она увидит меня. Меня! Не посмотрит сквозь меня, словно я призрак, не примет меня за бешеного пса. Не увидит, как я копаюсь в мусоре или ем еще теплое сердце убитого псами олененка. Ее лицо смягчилось, так? Я обхватил себя за плечи и улыбнулся.
Солнце поднялось к вершине дерева. Она не пришла. Солнце начало клониться к закату. Оно спустилось к нижним веткам. Она так и не пришла.
Когда на небосклоне проступила первая звезда, я слез с ветки. Псы бросились ко мне.
– Ты! – крикнул я Везунчику. – Это все твоя вина!
Поджав хвост, Везунчик виновато опустил голову. Я стоял над ним, сжимая кулаки.
– Если бы не твоя жадность! Если бы ты не попытался стащить у нее еду, она бы вернулась!
Слезы выступили у меня на глазах. Я замахнулся. Везунчик съежился.
Дымок встал между нами, приподняв верхнюю губу. «Перестань».
Везунчик поднял голову, в его глазах читалась мольба.
Вся моя злость улетучилась.
Упав на колени, я обхватил руками его шею.
– Прости меня, – шепнул я Везунчику на ухо.
Он слизнул слезы с моего лица.
На следующий день я не пошел к березе. Вместо этого я отправился на прогулку с псами.
Но уже через день я не смог удержаться.
Я как раз устроился на ветке, когда женщина в шляпке пришла на поляну. Напевая, она разложила стул и закрепила подставку, как и всегда. И достала свою чудесную коробку.
Я заерзал на ветке. Почему она не ищет меня? Она позабыла обо мне? Или она все-таки подумала, что я призрак?
Из большой сумки женщина в шляпке достала еще один пластиковый пакет и поставила его на стул. Затем, не оборачиваясь, она сказала:
– Я принесла тебе еды.
У меня сжалось сердце. Она говорит со мной? Или, может быть, с Везунчиком?
– Но тебе нужно слезть с этого дурацкого дерева, чтобы поесть. – По голосу было слышно, что она улыбается.
Я медленно спустился с дерева. Женщина в шляпке протянула руку с пакетом.
– Вот, возьми.
Мне хотелось прыгать и бегать вокруг нее кругами, как делали Луна и Месяц, когда они были в восторге, глупые малыши. Мне хотелось перекатиться на спину и показать ей живот. Но вместо этого я подошел к ней, отводя глаза, и взял пакет.
Я отступил к дереву и уселся на землю. Запах еды сводил меня с ума. В пакете лежали хлеб, вареное яйцо, сосиски и, главное, красное яблоко. Я поднес яблоко к носу и вдохнул аромат – яблоко во всей его яблоковости. Хлеб и сосиски я разделю с псами, но яйцо и яблоко – только для меня.
– Ешь, – сказала женщина в шляпке.
Я испуганно вскинулся. Она смотрела на меня, улыбаясь. Морщинки у ее глаз были в точности как у бабушки Инны.
Я отломил кусочек хлеба и сунул в рот. Но в горле у меня пересохло, я не мог проглотить еду. Когда я в последний раз говорил с человеком?
– Ты живешь неподалеку? – спросила она, подбирая волосы и скручивая их в тугой узел на затылке.
Я кивнул.
Она внимательно посмотрела на мои слишком длинные грязные волосы, рваные штаны, потрепанную рубашку.
– У тебя есть родители?
Я покачал головой.
Женщина в шляпке склонила голову к плечу.
– Как тебя зовут?
Кашлянув, я отвернулся. Мне было стыдно. Что я мог сказать ей? «Песик»? «Таракан»?
– Ты как Маугли из «Книги джунглей».
Маугли. Я посмотрел на нее. В голове у меня вертелось какое-то воспоминание, но я никак не мог поймать его за хвостик. Воспоминание, вызванное этим именем.
Сев на стул, она прикрепила альбом к подставке.
– Можешь составить мне компанию, Маугли.
Так я и сделал.
– Вы можете нарисовать Жар-птицу? – спросил я.
Ушастик слизнул жир жареного цыпленка с моих пальцев. Я спихнул его с коленей, чтобы получше разглядеть, что же рисует женщина в шляпке. Везунчик положил голову ей на ногу. Иногда Везунчик и Месяц приходили со мной к березе. Ушастик приходил всегда. Дымок, Мамуся и Луна ни разу не позволили женщине в шляпке хотя бы заметить их.
Она с любопытством покосилась на меня.
– Откуда Маугли знает о Жар-птице?
– Из моей книги сказок, – ответил я.
– Ты умеешь читать?
Пожав плечами, я вытащил клеща из шерстки Ушастика.
– Сколько тебе лет, Маугли?
Я вздохнул. Я уже много дней встречался с женщиной в шляпке под березой. И устал от ее вопросов.
Я указал на ее коробку с цветными палочками.
– Что это?
– Пастель. – Она протянула мне палочку цвета крови. – Хочешь попробовать?
Я покачал головой, но не мог отвести взгляда от алой палочки.
– Иди сюда, Маугли, – улыбнулась она. – Покажи старушке, как нужно рисовать Жар-птицу.
Я взял альбом. В углу остались следы моих грязных пальцев. Я съежился.
– Все в порядке. – Женщина в шляпке протянула мне красную пастель. – Рисуй.
Закрыв глаза, я вызвал в памяти образ великолепной Жар-птицы из моей книги сказок и начал рисовать. Завершив рисунок, я протянул женщине в шляпке бумагу, не глядя на нее.
