– Тебе кажется, что я что-то скрываю от тебя?
– Да.
Метров сто они шли молча, потом Сильвия остановилась и, посмотрев в лицо кузену, взволнованно произнесла:
– Ты прав. Скрываю, но пока я еще не могу тебе признаться, слишком рано.
– Можешь на меня положиться.
Доверительный флегматизм, с которым Морис произнес эти слова, потряс Сильвию. Кузина больше не сдерживала слез.
– Я… я… не ожидала от тебя такого… Это замечательно…
Он великодушно улыбнулся.
За ужином, доев сочное филе утки, он попытался вернуться к затронутой теме:
– Скажи, Сильвия, эти твои подруги – Грейс, Джина и…
– Грейс, Одри и София.
– Ты давно с ними общаешься?
– Нет. Недавно. Несколько месяцев.
– Ах вот как? Но вчера мне показалось, что вас связывают близкие отношения.
– Есть вещи, которые сближают…
– А где ты с ними познакомилась?
– Это… сложно объяснить… не хотелось бы…
– Слишком рано?
– Да, слишком рано.
– Ну как хочешь.
Точно, в лесбийском клубе, как в романе! Что-нибудь вроде «Смеси» или «Ворчливой кошечки», вроде тех ночных клубов, где любит болтаться Йозефа Кац… Сильвия не посмела признаться в этом. Морис счел, что проявил к кузине достаточно внимания и заслужил теперь право погрузиться в книгу, которую ловко стянул у нее.
Следуя вчерашнему сценарию, он включил телевизор, сделав вид, что его заинтересовал нелепый сериал, затем широко зевнул, будто его внезапно клонит ко сну, и сбежал к себе.
Очутившись наверху, он ограничился тем, что почистил зубы, заткнул щель под дверью и набросился на роман.
Начиная с блистательной первой реплики, он тотчас ощутил, что Ева Симплон весь день томилась, дожидаясь возвращения. Через несколько секунд он вновь оказался в Дарквеле, таинственном, полном опасностей доме тетушки Агаты, затерянном где-то в горах. При мысли о песнопениях, раздававшихся там каждую ночь, он вздрогнул.
На сей раз он так увлекся чтением, что даже не слышал, как Сильвия выключила телевизор и легла спать. Лишь в полночь крик ночной птицы заставил его оторваться от книги.
Сова!
Или человек, подражающий ее крику!
Плиссон скрипнул зубами.
Он помедлил несколько минут.
Крик повторился.
На сей раз было совершенно очевидно: это не животное, это человек.
Страх леденил затылок. Дверь! – подумал Плиссон.
Сильвия, так же как и накануне, должно быть, не закрыла дом. Тем более что утром, проникнув в ванную первым, он открыл ставни, желая избежать расспросов.
Прежде всего не надо поддаваться панике. Хладнокровие. Надо держать себя в руках, избегая повторения вчерашнего.
Он погасил лампу, отбросил перинку, положенную перед дверью, и двинулся вниз по лестнице, стараясь ступать потише.
Дышать ровно. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
На повороте лестницы Плиссон в испуге замер.
Отступать было поздно.
В гостиной в рассеянном лунном свете неторопливо расхаживал мужчина. Страшнее всего было видеть, как скользит по стене его огромная тень, очерчивая твердый подбородок, мощные челюсти и странные, заостренные уши. Он двигался молча, методично поднимая каждую подушку, накидку, на ощупь обшаривая полки.
Морис задержал дыхание. Спокойствие незнакомца поражало куда сильнее, чем сам факт вторжения. Лучи серебристого лунного света по временам высвечивали лысый череп, гладкий, как у японского бонзы. Продолжая обследовать каждый уголок, по два-три раза возвращаясь к одному и тому же месту, гигант ловко двигался среди мебели, будто дом был ему знаком. Но что он искал?
Профессиональное спокойствие, с которым держался грабитель, передалось Плиссону. Морис застыл, стараясь держаться в тени, но вчерашней паники не было. Да и что тут можно предпринять? Зажечь свет, чтобы напугать его? Вряд ли его остановит свет лампочки… Призвать на помощь Сильвию? Женщины тут ни к чему… Подкрасться к грабителю, оглушить и связать его? Но атлет легко справится с ним. К тому же грабитель, возможно, вооружен. Вдруг у него есть пистолет или холодное оружие…
Морис так громко сглотнул, что побоялся выдать свое присутствие.
Но гигант не отреагировал.
Морис понадеялся, что переоценил громкость издаваемых им звуков, так же как и свирепое бурчание в своем животе…
До него донесся вздох грабителя. Тому не удалось отыскать то, за чем он пришел.
Может, он собирается подняться наверх? Морис ощутил сердечные перебои при одной мысли об этом.
Неизвестный поколебался, задрав массивную голову, оглядел потолок, затем, будто приняв решение отказаться от дальнейших поисков, направился к двери и вышел.
Звук шагов раздавался где-то перед домом.
Через несколько метров поскрипывание прекратилось.
Он выжидает? Собирается вернуться?
Что предпринять?
Навалиться на дверь и закрыть замок на два оборота? Но, обнаружив это, гигант попросту вломится в стеклянные двери веранды.
Лучше дождаться, когда он удалится.
И убедиться в этом.
Морис с предельной осторожностью поднялся по лестнице, вошел к себе, затворил дверь и приблизился к окну.
Через узкую щель между створками ставен мало что можно было разглядеть. Из осмотра безлюдного пустыря вокруг дома было невозможно заключить, удалился незнакомец или нет.
Около часа Морис провел наблюдая за окрестностями и прислушиваясь. Временами ему казалось, что на вилле никого нет и все спокойно, то чудилось, что обыск возобновился. Просторный дом был наводнен различными собственными шумами: поскрипывали балки и пол, погромыхивали водосточные трубы, на чердаке пробегали мыши, – Плиссон утомился, опознавая эти глухие отголоски ночной жизни.
Все же было необходимо вновь спуститься на первый этаж. Нельзя же провести всю ночь с незапертыми дверями и окнами! Этот тип может вернуться. Он не стал подниматься наверх лишь потому, что знал: на втором этаже есть люди, но ведь он может передумать?! Что, если он воротится, думая, что все уже спят, и попытается обшарить верхний этаж? И вообще, что он искал?
Нет, Морис, не будь глупцом, не примешивай сюда книгу, которую читаешь. В отличие от «Комнаты мрачных тайн» здесь явно нет манускрипта со списком детей, что родились у Иисуса и Марии Магдалины. Не путай явь и вымысел! Но между тем за этим все же что-то кроется, некая уникальная вещь, которую пытается найти этот странный гигант, который явно не впервые обыскивает дом, – с такой легкостью он ориентируется здесь… Но что же именно?
Пол в коридоре скрипнул.
Вернулся этот тип?
Опустившись на колени, Морис скользнул к двери и приник к замочной скважине.
Уф, это была Сильвия.
Он открыл дверь, кузина подпрыгнула от неожиданности:
– Морис, ты что, не спишь? Я тебя, наверное, разбудила…
Морис произнес бесцветным голосом:
– Почему ты на ногах? Ты что-нибудь заметила?
– Прости, ты о чем?
– Ты заметила что-нибудь необычное?
– Нет… Мне не спалось, и я подумала, не заварить ли чай из трав. Прости, я тебя напугала?
– Нет-нет…
– Тогда что же? Ты видел нечто странное?
Глаза Сильвии тревожно расширились.
Морис заколебался, подбирая ответ. Не стоит поддаваться панике. Вначале надо выиграть время. Выиграть время, чтобы заняться тем чужаком, который может вернуться.
– Скажи, Сильвия, – произнес он, стараясь говорить обыденным тоном, – может, лучше закрывать ставни на ночь? А дверь – уверен, что ты не повернула ключ в замке.
– Ба, да чего тут бояться, здесь совсем безлюдно. Вспомни, как нам было трудно отыскать дорогу!
Везет же некоторым с такой глупостью, подумал Морис. А что бы она сказала, если бы он разбудил ее час назад, когда незнакомец обследовал гостиную… Нет уж, пусть лучше пребывает в счастливом неведении. Ему будет не так страшно испытывать страх в одиночку.
Она шагнула к нему, вглядываясь в лицо:
– Ты что-нибудь видел?
– Нет.
– Что-то необычное?
– Нет. Просто предлагаю запереть двери и ставни. Разве это для тебя неприемлемо? Это идет вразрез с твоими принципами? С твоими религиозными убеждениями? Ты категорически против? Тебе не удастся заснуть, если мы отгородимся от мира? У тебя разыграется бессонница, если мы примем элементарные меры предосторожности? Разве не для этого придуманы замки и ставни?
Сильвия поняла, что кузен вот-вот выйдет из себя. Она примирительно улыбнулась:
– Ну разумеется, нет! Давай я спущусь с тобой. Нет, лучше я сама все закрою.
Плиссон вздохнул с облегчением: ему не придется выходить ночью из дому, когда где-то рядом бродит этот гигант.
– Спасибо, – откликнулся он. – Давай я пока заварю травяной чай.
Они спустились вниз. Морис, видя, с какой беззаботностью Сильвия отправилась закрывать снаружи ставни, мысленно благословил ее неведение.
Закрыв дверь на два оборота и задвинув засовы, она вернулась в кухню.
– Помнишь, каким пугливым ты был в детстве?
Эта фраза задела Мориса, она прозвучала настолько неуместно.
