– Говорю тебе, – уверял Чак. – Это распространено гораздо шире, чем ты, наверное, думаешь.
– А еще что?
– Огурцы, электрическая зубная щетка.
– Хватит, замолчи! – восторженно взвизгнула она.
Разговор на тему “Что мне приходилось вытаскивать из задниц пациентов в кабинете неотложной помощи” был одним из ограниченного набора заходов, которые Чак использовал, заигрывая с женщинами в барах. К беседам о заднем проходе в качестве возбуждающего средства я относился в общем скептически, однако Чак доказал действенность сего метода, и не раз.
– Я вовсе не шучу, – Чак поймал взгляд бармена и указал на две стопки, стоявшие перед ним.
Бармен наполнил их виски, Чак выпрямился, потянулся, покачиваясь на барном табурете, и таким образом ловко пододвинулся к девице чуть поближе.
– А он мастер, – признала Линдси.
Мы заняли наблюдательный пункт у стойки, через несколько табуретов от Чака, и следили за ним, закусывая обжаренными на гриле сэндвичами с бифштексом и картофельным пюре.
– Да ей не больше восемнадцати! – воскликнула Элисон.
– Ее же впустили, – я указал на вышибалу, который сидел у двери на табурете и проверял документы. – Значит, ей как минимум двадцать один.
– И Коржика из “Улицы Сезам” – куклу-наперсток, – добавил Чак и залпом выпил стопку.
– Нет!
– Боже ты мой, – простонала Элисон.
Мы сидели в пабе под названием “У Макэвоя” и, поедая местное фирменное блюдо, наблюдали, как Чак обрабатывает очередную девчонку. Зашитый деревянными панелями зал был тускло освещен, с одной стороны на невысоком подиуме располагались столики, с другой – барная стойка, маленький танцпол и стол для бильярда. Украшением стен служили портреты престарелых звезд и политиков в рамочках, с автографами, всех этих персонажей объединяло только одно: они определенно относились к категории “люди, которые никогда в жизни не окажутся в Кармелине”. Фрэнк Синатра, Эд Коч, Марлон Брандо, Джордж Буш, Мохаммед Али, Бадди Хэкет и иже с ними. Два вялых вентилятора под потолком, предназначенные вроде бы для того, чтобы разгонять густой дым, шедший от жаровен на кухне, наоборот, сбивали его в субстанцию еще более густую, которая висела над нами, создавая мутную атмосферу интимности. Поначалу мы беспокоились, не принесет ли наша дурная слава неприятностей, но посетители, казалось, были только счастливы, что в пабе появились псевдознаменитости и есть на кого пялиться. Чака это, однако, совсем не задевало. Он сунул охраннику на входе полсотни, сказал: “С камерами никого не впускай, договорились?” Тот кивнул, быстренько спрятал деньги, мы вошли. Отобедавшая публика потихоньку расходилась, но народу еще было полно, и место нам нашлось только у бара.
Через несколько минут после нашего прихода в паб ворвался помощник шерифа Дэн, резко затормозил, увидев нас у барной стойки. По всей видимости, он был весьма раздосадован и не знал, что предпринять дальше. Линдси улыбнулась, махнула ему рукой, помощник Дэн машинально помахал ей в ответ и от этого смутился еще сильнее. В конце концов он развернулся на сто восемьдесят градусов и убрался вон. Я подошел к окну: помощник шерифа припарковался на другой стороне улицы во втором ряду, закурил, искоса посматривая на репортеров, которые галдели, заглядывая в окна паба в надежде хоть мельком увидеть нас.
Чак и его новая подруга спрыгнули с табуретов, направились к музыкальному автомату. В это время к стойке подошел тощий усатый парень с рябым лицом, остановился за нашими спинами, похлопал меня по плечу:
– Это чего, вас по телевизору показывают?
– Нас, – подтвердил я.
– Ну и где он?
– Где кто?
Парень слегка смутился.
– Сами знаете кто. Джек Шоу, вот кто.
– Понятия не имею, – ответил я.
Он нахмурился, явно разочарованный тем, что разговор принял такой оборот.
– Я однажды Алека Болдуина видел, – вдруг сказал парень. – Ужасно недружелюбный чувак.
– Понимаю, – посочувствовал я.
– А вы правда с ним друзья? – не унимался усатый.
– Я не знаю Алека Болдуина.
– Да не. Я про Джека Шоу. Он ваш приятель?
– Угу.
– Ты подумай.
Некоторое время он переваривал эту информацию, затем вежливо кивнул и удалился.
– М-да, – сказала Линдси, когда я повернулся обратно к стойке. – Если знаменитости вынуждены вести подобные зажигательные беседы всякий раз, выходя прогуляться, немудрено тут подсесть на кокаин.
Музыкальный автомат заиграл “Come on Eileen”. Я глянул поверх голов, желая убедиться, что песню выбрал Чак, и увидел, как он, расплывшись в улыбке, ведет девушку обратно к бару.
– Эта песня всегда напоминает мне о школьных годах, – сказала Линдси и принялась подпевать тихонько “ту-ра-лу-рай-ай”.
– А еще какие? – спросил я.
– Ну не знаю. Men at Work, Пэт Бенатар, Simple Minds – тема из “Клуба «Завтрак»”, помните?
– Human League, – добавил я. – “Don’t You Want Me”. И все песни Duran Duran.
– “Tainted Love”, – вставил Чак, протискиваясь между нами и сгребая со стойки горсть арахиса к пиву. – “Hurts So Good”, “Safety Dance”.
– Кто ее пел, напомните? – заинтересовалась Линдси.
– Man Without Hats, – сказал я. – Но, насколько я знаю, они пели ее только однажды.
– Никогда о них не слышала, – пожала плечами девица Чака, и я подумал, сколько же ей, интересно, было лет, когда гремели группы-однодневки восьмидесятых.
– Тебе нравятся старые группы? – спросил я.
Девушка помолчала, облизывая губы. Я заметил, что у нее проколот язык.
– Pearl Jam, – выдала она наконец.
Я глянул на Чака.
– Что? – Чак усмехнулся, уводя ее от бара. – Да уж, они старые.
– Ты старше, – сообщил я его затылку и перевел взгляд на Элисон, которая задумчиво потягивала пиво.
– Где ты витаешь?
– Догадайся с трех раз.
– Куда он подевался, как думаешь?
– Понятия не имею. Да и какой смысл гадать?
– Мы его найдем.
– Мы даже не ищем.
– Я имею в виду, он объявится.
– Надеюсь, – Элисон вздохнула. – Я все думаю: если б не наша затея, он был бы сейчас в Калифорнии и мы могли бы поговорить как всегда. Я беспокоюсь за него, но еще и просто скучаю, понимаешь?
Тут я заметил, что Линдси несколько встревоженно смотрит поверх моего плеча, и, развернувшись на табурете, оказался лицом к лицу с Полом Баньяном из закусочной. Сердце чуть подпрыгнуло, но я подавил непроизвольное желание сорваться с табурета. Винчестера вроде не было видно, и в конце концов, парень угостил нас неплохим супом.
– Как поживаете? – спросил он.
– Нормально, – ответил я с запинкой.
– Уладили все дела с другом?
– Что? Ах да, конечно. Спасибо.
– Хотел вас поблагодарить, – он почесал бандану на голове.
– За что?
– За них, – Пол Баньян указал в окно на репортеров. – Сегодня я заработал больше, чем за последние две недели вместе взятые.
– В самом деле?
– Ага. У меня даже акция проходит под названием “Джек Шоу”. Любой сэндвич и напиток за три бакса.
– Отличная идея, – похвалил я.
– Они, во всяком случае, клюнули, – хозяин закусочной положил мне на плечо громадную лапу. – Насчет того случая без обид?
– Само собой.
– Надеюсь, ваш друг появится, и все будет хорошо. Мне нравятся его фильмы.
– Спасибо.
– Ладно, пошел я, – он сверкнул щербатой усмешкой и тяжело зашагал к двери.
– Это еще кто? – удивилась Линдси.
Не успел я ответить, как к нам приблизился стриженный ежиком мужчина в темно-синем костюме, отодвинул табурет, улыбнулся:
– Здравствуйте. Уделите мне минутку?
– Заплатили, чтобы не видеть репортеров, называется… – вздохнула Линдси. – Нам нечего сказать.
– Агент Дон Эллендер, ФБР, – представился мужчина, улыбка его не дрогнула.
Эффективный способ охладить болтливого собеседника, ничего не скажешь.
– Денек сегодня чем дальше, тем лучше и лучше, – пробормотал я себе под нос, несколько оробев.
Агент Эллендер изучал меня некоторое время.
– Интересно, как выглядит другой парень?
– М-м-м?
– Ваше лицо, – пояснил он и указал на мои глаза. Я как-то позабыл, что на лице у меня синяки. Рассказал ему про оленя, Эллендер кивал сочувственно.
– Вы приехали разыскивать Джека? – Элисон развернулась к фэбээровцу лицом.
– Не совсем, – он расстегнул пиджак, чтобы удобнее было сидеть.
Эллендер будто позировал, и я подумал, может, агентов ФБР действительно учат, как правильно сидеть и стоять, будучи при исполнении.
– А зачем же?
– Чтобы выяснить, нужно ли нам вмешаться в это дело.
– И какое же основание будет для вас достаточным? – поинтересовался я.
– Если, например, вы его похитили, мне хватит, – сообщил он любезно.
– Что ж, боюсь, мы разочаруем вас, – сказала Линдси.
– Подождите, – не поняла Элисон. – А если его не похищали, вы и искать не собираетесь? Ведь, как бы там ни было, он пропал?
