– Итак, – сказал я. – Ты вошел в роль или это был настоящий ты?
– Это настоящий я вошел в роль.
– То есть?
– Истинно великий актер должен убедить не только аудиторию, – процитировал Джек, вставая и потягиваясь, – но и самого себя.
И улыбнулся мне.
– Глубоко.
– Может быть, несколько патетично, – Джек отставил жестянку из-под колы и направился к лестнице. – Но, верите ли, в самом деле работает.
– Тяжело, должно быть, – я говорил искренне, – не видеть границы между реальностью и собственной брехней.
– Я вижу границу, – возразил Джек. – Только она все время сдвигается.
– И как ты с этим справляешься?
– Наркотики.
Мы рассмеялись.
– Господи, я труп, – Джек взялся за перила. – Пойду придавлю подушку.
– Не будешь смотреть себя по телевизору?
– Не-а, – Джек зевнул и начал подниматься по лестнице. – Видеть не могу этого парня.
Дон заехал попрощаться, но не стал ждать пробуждения Джека, чтобы познакомиться, – слишком спешил.
– Возвращаюсь на Манхэттен, – он дал нам с Чаком по визитке. – Звякните, когда вернетесь, выпьем чего-нибудь или, может, мяч погоняем.
Мы и в самом деле ему понравились, подумалось мне, и у него, наверное, не слишком много друзей при таком-то роде занятий. Я попытался вспомнить последнего, с кем подружился, будучи взрослым, – не смог. Пара коллег из “Эсквайра” не в счет. После тридцати друзья как костная масса: что накопил, начинаешь терять, а восполняешь редко. Я сказал Дону – буду на связи, и сказал не из вежливости. Он пожал нам с Чаком руки, коротко обнял Линдси и Элисон, порадовался, как удачно все разрешилось, – может, и преждевременно, подумал я, но все равно было приятно. Элисон проводила Дона до двери, он остановился, посмотрел на нее – явно хотел сказать еще что-то или что-то особенное. Очевидно, он испытывал к Элисон не просто мимолетный интерес, как я и подозревал. Дон колебался, уже открыл рот, закрыл, а потом сказал только:
– Увидимся.
– Спасибо тебе за все, – поблагодарила Элисон.
Дон отмахнулся.
– Я позвоню в ближайшее время, хорошо? – он не смотрел в глаза. – Узнать, чем дело закончилось.
– Ладно.
– Ну все, – и он вышел на крыльцо.
– По-моему, ты ему понравилась, – заметила Линдси.
– Он просто хороший парень, – Элисон закрыла дверь.
– А что, ты не можешь понравиться хорошему парню? – не унималась Линдси.
– Отстань.
– Он и в самом деле хороший, – я вовсе не желал досадить Элисон, я и правда так думал.
А Чак сказал:
– Интересно, ему приходилось убивать людей?
Интервью Салли Хьюз с Джеком ворвалось в эфир около часу дня, и мы нашли себе забаву: щелкали пультом, наблюдая, как новость разносится по каналам. Сенсация разразилась, в течение десяти минут все телекомпании прервали свои программы, и в прямой эфир вышли корреспонденты, дежурившие под нашими окнами. Можно подумать, они в отличие от остальных разузнали все на месте, а не увидели по телевизору. После этого поведение репортеров заметно изменилось. Они принялись носиться с камерами туда-сюда, забирались на крыши фургонов, словом, искали, с какой бы точки попробовать заснять Джека. Без сомнения, им влетело от начальства – как это Джеку удалось пробраться незамеченным прямо в дом? – и теперь от них требовали хоть что-нибудь. Кое-кто из фотографов даже карабкался на деревья.
Два часа спустя Джек проснулся, тем временем “Фокс ньюс” успели показать отрывки интервью во второй раз, и к месту событий стекались фанаты. Толпа была уже вдвое больше, чем во время праздничного бдения накануне. У Салливана недоставало сил сдерживать такое количество людей, он позвонил в полицию штата, те прилетели с сиренами, мигалками, всех переполошили, принялись устанавливать заграждения повнушительней. Толпа продолжила расти, полицейским пришлось перекрыть дорогу, и в течение нескольких минут отрезок шоссе превратился в променад. Джек на секунду выглянул из-за шторы, так чтобы никто не заметил снаружи, и тихо присвистнул.
– Быстро же в маленьком городке разносятся вести.
– Именно поэтому телевизионщики и стоят лагерем у тебя за дверью, – заметил я.
– Дружище, – Чак разглядывал группу девчонок с постерами Джека в руках, – тебе, наверное, достаточно выйти из дому, чтобы переспать с женщиной.
– Да подумаешь, большое дело, – рассеянно откликнулся Джек.
– Эй, – позвала Линдси. Они с Элисон все сидели перед телевизором. – Сьюарда показывают.
Мы обернулись: Сьюард в черном костюме и красно-синем галстуке, пробиравшийся сквозь толпу у нашего дома, как раз поравнялся с группой журналистов. Волосы смазаны гелем, идеально ровно зачесаны назад, у корней блестят бисеринки пота, – оттого, возможно, что Сьюарду пришлось бросить автомобиль и пройти милю пешком, – брови недовольно изогнуты – таким он, вероятно, родился. Он нес себя с нервозным высокомерием, был красив особой закаленной красотой бывшего спортсмена, вот только глаза казались слишком темными и маленькими.
– Это огромное облегчение для всех нас – узнать, что Джек в порядке, – ответил Сьюард на неслышный нам вопрос. – Больше я пока ничего не могу сказать.
– Вы видели Джека Шоу после возвращения? – прокричал кто-то. – Говорили с ним?
– Да, – соврал Сьюард. – Мы говорили вчера, но недолго.
Тут он остановился и милостиво обратился к прессе:
– Слушайте все. Прямо сейчас я иду говорить с Джеком. После, надеюсь, смогу рассказать вам больше. А теперь, пожалуйста, не загораживайте мне дорогу.
И с тем размашисто зашагал к заграждениям, где его остановил патрульный. Они заговорили, Сьюард, кажется, рассердился, принялся весьма эмоционально размахивать руками. Второй полицейский, а за ним и Салливан присоединились к беседе. Разгневанный Сьюард нацелил указательный палец шерифу в грудь, но на Салливана это, кажется, не произвело особого впечатления.
– Можно и его впустить, – неуверенно предложил Джек. – Все равно рано или поздно придется с ним разбираться.
– Не придется, – отрезала Элисон. – Ты вообще не должен больше с ним встречаться. Это ты ему нужен, а не он тебе.
– Так не делается. У нас контракты. Он мой партнер. Я не могу отказать ему во встрече.
– Давайте впустим, – предложил я. – Что еще он нам может сделать?
Я встал, открыл входную дверь, толпа громко охнула и смолкла. Я вдруг понял очень отчетливо: меня показывают в прямом эфире. Репортеры принялись выкрикивать вопросы, но с такого большого расстояния я их не понял. Однако точно знал, что все камеры сейчас снимают меня крупным планом и с большинства из них изображение передается прямо на экраны, поэтому улыбнулся, поднял правую руку, растопырив большой и средний пальцы в виде буквы V, и тут же почувствовал себя идиотом. Не появляясь перед камерами ежедневно, не имеешь представления, как себя вести, и превращаешься в деревянного истукана. Я окликнул шерифа. Когда тот обернулся, указал на Сьюарда.
– С ним порядок? – спросил Салливан.
– Не-а, он придурок, но пусть войдет, – крикнул я погромче, чтоб донеслось до камер.
Сьюард промчался мимо патрульных, целеустремленно зашагал по газону. Кто-то начал скандировать: “Хо-тим Дже-ка”, и уже через несколько секунд вся толпа, то есть не одна сотня людей, кричала и свистела – подайте им Джека. Я кивнул Салливану, тот ухмыльнулся криво, насмешливо, словно хотел сказать, что оправдались его худшие ожидания. И где-то был прав, учитывая, в какой балаган мы превратили его городок. Шериф, конечно, про себя клял нас за это сборище, за перекрытые дороги, за то, что вынужден был унижаться и звать на подмогу полицию штата, вероятно, за пострадавших во время фейерверка детей тоже, но ничегошеньки не мог поделать. Джек вернулся целым и невредимым, и теперь Салливан не имел оснований даже арестовать нас, чтобы сохранить лицо. Какая у них тут система подчинения, я не знал, но кто-то, видно, хорошенько всыпал шерифу за всю эту историю. В общем, не хотел бы я в тот день оказаться на его месте.
Сьюард пронесся мимо меня, пробормотал одним уголком рта: “Ничтожество проклятое” – характеристика довольно расплывчатая, я ответил: “Говнюк”, что, на мой взгляд, было уже конкретнее, и проследовал за ним в дом. Ни на кого не обращая внимания, Сьюард пересек гостиную, подошел к дивану, наклонился и обнял Джека.
– Слава богу, ты в порядке, старик. Слава богу. Я чуть с ума не сошел. Где тебя носило?
Джек молча пожал плечами, откинулся на спинку дивана.
– Но ничего страшного, – продолжал Сьюард, торопясь заполнить паузу. – Мы все уладим. Я созвонюсь с Лютером, с телестудиями, все утрясем. Может, придется пойти на кой-какие уступки, но они на радостях, что ты вернулся, будут нам попу целовать, только б ты работал. Не беспокойся, я уже прикинул примерно, как действовать. Предлагаю обсудить это в самолете.
Джек выслушал речитатив Сьюарда с каменным лицом и только теперь выпрямился и спросил мягко:
