– Вот мы и встретились снова, – проговорила она. – Теперь нас вроде бы познакомили. Хотя на настоящее знакомство не очень-то похоже, правда?
Простак уже обрел способность выговаривать кое-какие слова.
– Э? – почти не заикаясь, произнес он.
– Хорошо бы он еще назвал вас.
– Назвал? Вы хотите узнать мое имя?
– Так ведь удобнее. Чтобы как-то обращаться к вам: «судья», «полковник» или «ваше королевское высочество». Меня, кстати, обычно зовут Динти.
– Динти?
– Всех Муров называют Динти. Из-за ресторана.
– Какой ресторан?
– Ресторан «Мур Динти». Неужели вы не знаете? В рифму с «Линти».
– Линти? Какой Линти?
Динти поняла, что коротко объяснить тут не получится.
– Давайте оставим эту тему. Как зовут вас?
– Меня? – Простак на минутку призадумался. – А-а, Фотерингей. То есть Фиппс.
– Так как же все-таки?
– А?
– Фотерингей? Или Фиппс?
– И так и так.
Динти нахмурилась, словно такая мудреная софистика только затемняла вопрос.
– Так не бывает.
– Посередке черточка.
– Да? Но все равно как-то странно.
– В сущности, даже «Фотерингей» не совсем правильно.
– Не совсем?
– Произносится «Фоэнги».
– Фиппс Фоэнги. Ни за что не выговорить.
– Нет, Фотерингей.
– Но вы же сказали, так неправильно.
– Ну да, неправильно.
Строгая Динти стала еще строже. Ей показалось, что ее дурачат.
– Не нравятся мне все эти хитрости, – сказала она. – Чего вы рассчитываете добиться? Будьте честным. Будьте открытым. Пусть ваше «да» будет «да», а ваше «нет» – «нет». Уж если «Фиппс», то «Фиппс», а если «Фоэнги», то «Фанги».
– Друзья называют меня Простаком.
– Наконец-то, хоть куда-то добрели.
– Я хочу, чтобы и вы так меня называли.
– С удовольствием. Спасибо, Простак.
– Не за что.
Повисла новая пауза.
– А как, – поинтересовалась Динти, – продвигаются поджоги?
– А?
– Поджигали еще чьи-то шляпки?
– Нет-нет.
– А бунгало?
– О нет! И бунгало не поджигал.
– Начали жизнь с чистого листа? Решили быть хорошим? Я очень на это надеялась. А что поделывали после нашей встречи?
– Кто? Я? Да так, ничего особенного. Вот ночью собака загнала меня на дерево.
– Но вы выжили, верно? А я вчера ходила на вечеринку в Бронкс. Порадуйтесь, новая шляпка произвела сенсацию. За мной даже гнался по лестнице телеведущий.
Новая пауза. Простак судорожно искал в своем пошатнувшемся мозгу тему для беседы. Он понимал: пока что его вклад не особенно блестящий. Кроме того, ему хотелось, чтобы макушка у него прекратила подпрыгивать точно крышка чайника, это мешало ему четко мыслить.
– Здесь столько пыли, – заметил он, набредя на увлекательную тему.
– Да, мы гордимся нашей пылью, – откликнулась Динти. – Мистер Леман ее импортирует. Немножко пыли попало вам на лицо. Нет, не там. Левее. Дайте я сотру.
Она забрала у него из руки платок и вытерла пятно, естественно, приблизившись к нему, а такая близость опасна для девушки, которая произвела сильное впечатление на Фотерингей-Фиппса, ибо Фиппсы эти славятся горячей кровью. Именно такая кровь вовлекла в большие неприятности дядюшку Теодора, что могут подтвердить семейные архивы, повествующие об оксфордской барменше (1909).
К тому же под влиянием цыганской сивиллы Простак уже смотрел на Динти как на девушку, предназначенную ему судьбой. Все поэты романтической школы признают, что, встретив подобную особу, вполне можно опустить всякие формальности и позабыть про книгу этикета. Словечко-другое, и вы вольны свободно выражать свои чувства.
Может, это и правильно, а может, и нет, поэты – советчики ненадежные, но именно таких взглядов придерживался и Простак. То, что приподнимало его макушку, внезапно вскипело. Перед глазами заплясали искры. Порывисто потянувшись, он заключил Динти в объятия. Мало того, он поцеловал ее со всей страстью широкой натуры и был готов продолжать в том же духе, когда рука, просвистев в воздухе, залепила ему оплеуху. Небеса, как хорошо известно, защищают небогатых девушек, но в подобных случаях Динти Мур считала более разумным на помощь сверху не полагаться. Она натренировалась в прекрасных апперкотах и не стеснялась демонстрировать выучку. Точно в такой же манере она нанесла удар на Кони-Айленд молодому клерку по имени Эд, когда тот, угостив ее парой бутербродов и шоколадным мороженым с орехами, повел себя столь же импульсивно.
Отступив, Динти окинула Простака холодным взглядом. Он разочаровал ее. Ей показалось, что она погладила собаку, дружелюбную на вид, а та на нее накинулась.
Простак потер ухо. Мысли у него еще путались, но все-таки он понял – ему положено извиниться.
– Простите, – выговорил он.
– Ничего.
– Я потерял голову.
– Если она у вас есть. Вам больно?
– Да.
– Вот и прекрасно.
Ум Простака заработал снова. Он мог все объяснить.
– Я понимаю, это немножко неожиданно. Видите ли, гадалка в Англии предсказала мне, что я отправлюсь в далекое путешествие и встречу прекрасную девушку. И когда я действительно поехал в Америку, а потом встретил вас, то, естественно, подумал: «Ого-го!» То есть я мигом смекнул – это вы, а это я. Это мы оба, если вы меня понимаете. Не следовало, конечно, так увлекаться, но ведь это я исподволь подходил к тому, чтобы сделать вам предложение.
– Что?!
– Пред-ло-же-ние. По буквам: персик, роза, енот…
Присев на стол, Динти с живейшим интересом оглядела его.
Жизнь она вела уединенную, и впервые встретилась с таким человеком, как Фотерингей-Фиппс.
– Ну и ну!
– Я знаю, знаю. Конечно же, вы должны все обдумать. Я не хотел атаковать вас внезапно.
– Само получилось?
– Вот именно. Я влюбился с первого взгляда, видите ли, но готов молчать до более удобного момента.
– И часто вы так влюбляетесь?
– Никогда. То есть не с такой…
– …страстью?
– Вот именно. Понимаете, страсть…
– По буквам: солнце, тростинка, астра…
– Да-да.
Зачарованная, Динти глядела на него. Она все еще глядела, когда дверь открылась и вошла мисс Глэдис Уиттекер, мрачная и целеустремленная. Ожидая увидеть мистера Лемана и обнаружив на его месте молодого человека с кремовыми волосами, она запнулась на ходу.
– А мистер Леман? – проговорила она оглядываясь. – Я пришла его повидать.
– Он скоро вернется, мисс Уиттекер, – сообщила Динти.
– А зачем ему понадобилось куда-то уходить? Я же сказала, что еще зайду. Это важно.
Осознав свои новые обязанности, Простак очнулся от ступора.
– Э… э… это имеет отношение к спектаклю? – спросил он, гадая, нужно ли добавить «дорогуша» или «моя душенька». В нем уже пустили ростки манеры театрального менеджера.
– Простите?
– Я хочу сказать, если имеет, то вами могу заняться и я.
Любезность вопроса несколько смягчила суровую целеустремленность мисс Уиттекер.
– Да? Мистер Леман говорил о человеке, который войдет в компанию. Это вы?..
– Правильно. Я партнер.
– Тогда, конечно, вы сумеете помочь! – воскликнула мисс Уиттекер, пуская в ход все свое очарование. – По-моему, мистер Леман не упоминал вашего имени.
– Фиппс.
– А я Глэдис Уиттекер, мистер Фиппс. Вы ведь придете посмотреть репетиции, правда? Не сомневаюсь, всем нам захочется узнать ваши идеи. А мне особенно. Не могу передать вам, как я рада, что вы берете все в свои руки. Ой, а я ведь по делу! – перебила она себя, будто внезапно что-то вспомнив. – Не могли бы вы оказать мне великую любезность? Не хочется утруждать вас, но я забыла дома чековую книжку. А только что увидела прелестное платьице. Продавцы не желают его придержать. – И мисс Уиттекер на одну кошмарную секунду перешла к какому-то лепету.
Простак вынул чековую книжку.
– Конечно. Сколько?
– Сто долларов. И пусть дадут наличными.
– Само собой!
– Спасибо. – Мисс Уиттекер забрала чек и сунула в расшитую сумочку. – Прекрасно. Просто чудесно, мистер Фиппс, что вы присоединились к нам. И не забудьте! Вы должны заглянуть на репетицию и высказать мне все свои замечания. Если вам не понравится, вы ведь скажете? Да?
– А вы не обидетесь?
– Обижусь? – чуть ли не в экстазе воскликнула мисс Уиттекер. – Настоящий артист всегда благодарен за советы. До свидания, мистер Фиппс, и еще раз спасибо. Как замечательно иметь такого менеджера!
Дверь закрылась. Простак растерянно смотрел вслед актрисе. Мисс Уиттекер, явившаяся в самый разгар важнейшей сцены, показалась ему слишком напористой.
Динти рассматривала его с новым интересом.
– Так вот кто вы! Тот самый ангел.
– А?
– Мистер Леман про вас рассказывал. Вы уже вложили деньги в шоу?
– А? Да, вложил определенную сумму.
– Ну-ну. Я часто гадала, какие чувства испытывает такой человек. Наверное, приятно быть ангелом. Будь у меня такое богатство, как у вас, я б тоже рискнула.
Словечко «рискнула» вновь оживило все тревоги и колебания, охватившие Простака после беспокойной сцены с этой миссис Леман. Он вздрогнул, будто невидимая рука острым шилом ткнула в сиденье его стула.
