О своих путешествиях по Пятогниловке Вениамин рассказывает удивительные вещи, поразившие весь мир. Приводим здесь лишь выдержки из его описаний.
Однажды, катаясь на лодке, Вениамин увидел посреди реки большую зеленую полосу, пленявшую взор своей яркостью. Он подумал, что это остров, заросший травой и благоухающими кореньями. И уже было занес ногу, чтобы прыгнуть на него, но лодочник неожиданно схватил его сзади и с криком швырнул обратно в лодку с такой силой, что Вениамин долгое время не мог прийти в себя. Он слыхал только, что вокруг все волнуется, шумит, точно лодка, преодолевая препятствия, с огромным трудом расчищает себе путь. Когда Вениамин очнулся, лодочник рассказал, что нашему герою грозила опасность потонуть в этой зелени. Потому что это Еовсе не остров, как думал Вениамин, а плесень, которой ежегодно зацветает Пятогниловка.
«Однако, — пишет Вениамин, — я не могу поверить этому. Правда, зелень чем-то пахла, но я в жизни своей не слыхал и в книгах своих не читал, чтобы вода цвела. Ведь если бы она зацветала, она давала бы какие-то плоды! Нет, я придерживаюсь того мнения, что это огромная морская рыба «хилейно», о которой очень интересно рассказывается в «Отображении мира»: «Эта чудовищная рыба покрывается травой и землей и становится похожей на большой остров. Мореплаватели часто принимают ее за прекрасную цветущую возвышенность, они высаживаются на нее, делают что им нужно, раскладывают огонь, готовят себе пищу. Когда рыбе становится жарко от огня, она погружается в бездну, а те, что расположились на ней, тонут». Это еще одно неопровержимое доказательство для неукротимых спорщиков, что предки глупских жителей происходят из Индии. Плывя оттуда по Пятогниловке, они в давние времена затащили с собою «хилейно», которая водится в Индии и имеет обыкновение гнаться за кораблями».
Однажды Вениамин заглянул в реку и увидел там в глубине какие-то странные существа, очень похожие на женщин.
«Когда-то, — рассказывает Вениамин, — я читал в книгах о том, что в воде существуют морские люди. Мне приходилось также слышать от стариков, которым вполне можно верить, что они сами видели таких морских людей на представлениях бродячих комедиантов, обычно комедианты показывали их зрителям после представления за несколько грошей. На сей раз я сподобился увидеть их собственными глазами. Крайне удивленный, я указал на эти существа лодочнику, но тот в свою очередь указал мне на каких-то прачек, стоявших на берегу и стиравших белье. Я ему показывал на воду, а он мне — на берег, на прачек. И так как мы друг друга не понимали, то он не знал, на что указываю я, а я не знал, на что указывает он, и, таким образом, я от него ничего толком не добился».
Неподалеку от берега, у самого города Вениамин видел на реке такое место, где вода напоминала студень, а кое-где была даже гуще. Этой гущей водовозы снабжают жителей города. А они разбавляют гущу обыкновенной водой из бочек и готовят всякие блюда.
«Я сам, — говорит Вениамин, — пробовал пищу, приготовленную на такой воде, — пробовать бы мне так левиафана[34] на том свете! Это очень вкусно! Кисло-сладкое мясо, приготовленное таким образом, — всем блюдам блюдо! Я набрал полные карманы этой гущи и наказал Сендерлу запасти ее побольше, так как в далеком путешествии по морям и пустыням она может очень пригодиться».
Веселые и радостные, прогуливались однажды наши герои за городом. Они шутили, смеялись, заглядывали друг другу в глаза и были чем-то очень довольны. Они напоминали влюбленных молодоженов, привольно разгуливающих на лужайке, радующихся каждому слову, каждому взгляду. Однако что привело их в такой дикий восторг, откуда такая радость, почему они прыгали, подпевали, потешались как сумасшедшие? Дело в том, что наши путешественники твердо решили обязательно завтра же покинуть Глупск и водой отправиться в добрый час туда…
Неожиданно их нагнала телега. На телеге сидели два еврея. Один погонял, а другой, склонившись набок и сдвинув шапку на затылок, сосредоточенно жевал соломинку. Ясный признак, что он что-то обмозговывал, придумывал какую-то хитрую штуку.
Приметив наших веселых путешественников, оба встречных оглядели их с головы до ног и пустились с ними в разговоры. Первым долгом, как водится, спросили: «Откуда будете?» Потом: «Ваше имя?» А затем последовал весь перечень вопросов, обычных в таких случаях. А нашим героям только того и нужно было. Выложили все как есть, как говорится — что на уме, то на языке. Евреи на телеге лукаво переглянулись, пошушукались, и тот, что держал соломинку во рту и сидел в сдвинутой на затылок шапке, шепнул другому на ухо: «Ничего, сойдет! В крайнем случае — еще несколько монет…»
— Знаете, — обратились оба еврея к Вениамину и Сендерлу, — право же, наш город тоже мог бы удостоиться чести видеть у себя таких почтенных людей! Очень просим вас, окажите нам честь, садитесь немедля и, не раздумывая долго, поезжайте с нами. Ручаемся, что вас хорошо примут, обеспечат едой, питьем и всем, чем возможно.
— Мы бы вам, без сомнения, не отказали! — ответил Вениамин. — Но у нас твердо решено завтра же отправиться отсюда водой.
— Извините, — сказали незнакомцы, — но вы, будем откровенны, говорите глупости! Тоже мне вода — Пятогниловка! Да ведь это, простите, нужник, вонючее болото, поганая лужа, зацветшая, заплесневелая! А у нас Днепр, который впадает в море! От нас вы, с божьей помощью, быстро доберетесь до заветного места. Не упрямьтесь же, честное слово, и айда в телегу!
— Как ты думаешь, Сендерл? — спросил Вениамин. — Может быть, и в самом деле сделать им одолжение и поехать?
— А мне что? — ответил Сендерл. — Хочешь ехать — пожалуйста, поедем!
И вскоре наши путешественники, польщенные оказанной им честью, сидели в телеге и, охваченные радужными мечтами, ехали в гости. В дороге было очень весело. Покровители не спускали с них глаз, следили за каждым их движением, угождали им едой и питьем, ухаживали за ними, как за роженицами. Подобное нашим героям и во сне не снилось.
Вечером следующего дня вся компания благополучно прибыла в Днепровицы и остановилась в заезжем доме. Покровители угостили своих подопечных хорошим ужином.
— Сегодня вы устали с дороги, — обратились они к Вениамину и Сендерлу, — лягте пораньше и отдохните. А завтра, когда вы, с божьей помощью, встанете окрепшие и посвежевшие, мы вас поведем к некоторым высокопоставленным лицам, замолвим за вас словечко, и вас примут радушно и обеспечат всем необходимым, так что вы сможете тут же продолжить ваше дальнее путешествие! Спокойной ночи!
— Спокойной ночи! И вам того же! — ответили Вениамин и Сендерл.
И тут же прочитали молитву, погладили себя по животику, позевали, почесались, как водится, и улеглись в самом лучшем расположении духа.
О том, как наших путешественников водили за нос— Ради бога! Дайте хоть помолиться перед смертью! — не своим голосом закричал во сне Сендерл и разбудил Вениамина.
Вениамин ни жив ни мертв соскочил со своей койки и, наспех ополоснув руки, подбежал к Сендерлу, посмотреть, что с ним.
На дворе уже светало. Кругом было тихо, слышалось лишь храпение спящих в доме. Каждый храпел на свой лад: кто гудел, как бандура, кто трубил трубой, один храпел отрывисто, другой протяжно, третий забирался куда-то высоко-высоко, срывался, отдуваясь, а заканчивал сердито, будто допытываясь чего-то. Все вместе составляли своеобразный оркестр, в котором носы, стараясь изо всех сил, исполняли концерт в честь знаменитых днепровицких клопов, с аппетитом пожиравших ночлежников и упивавшихся их кровью — еврейской кровью!
Днепровицы, очевидно, долгое время пасли своих клопов, своих людоедов, в этом треклятом подворье, в обособленном еврейском заезжем доме. Казалось, сюда приползли клопы со всех кварталов города, чтобы сосать еврейскую кровь…
Еврей, собиравшийся в Днепровицы, заранее мирился с мыслью, что ему за это придется расплачиваться своей кровью, что от этой взятки никак не отделаешься: «Кусай, мол, кусай, днепровицкий клопик, воняй, клопик, выводи свои кровавые письмена и убирайся ко всем чертям!»
— Чего ты так кричишь, Сендерл? — спросил Вениамин, подойдя к нему. — Верно, клоп больно укусил? Ужас сколько здесь клопов! Они мне всю ночь глаз сомкнуть не дали. Я только недавно уснул.
— Скорей, скорей бежим отсюда! — кричал, все еще не приходя в себя, Сендерл.
— Господь с тобой, Сендерл! Что ты говоришь?.. Ну что такого, если клоп укусил? На то он и клоп, а ты человек…
Сендерл некоторое время растерянно глядел на Вениамина, потом протер глаза и сказал со вздохом:
— Мне снился страшный сон! К добру ли это?
— Ну мало ли что приснится иной раз! — ответил Вениамин. — Мне тоже снилось, будто подползает ко мне гремучий змей, вглядывается в меня и спрашивает: «Это вы — реб Вениамин из Тунеядовки? Пойдемте со мною, пожалуйста, вон туда, там Александр Македонский со своим войском поджидает вас: он жаждет с вами познакомиться!» Я срываюсь с места, змей несется впереди, а я за ним. «Вы, не сглазить бы, стрелой летите, мне за вами никак не угнаться!» — кричит кто-то позади меня. Оборачиваюсь — передо мной Александр Македонский! «Государь мой!» — восклицаю я и хватаю его за руку. Жму ее, жму, но тут в нос мне ударяет нестерпимая вонь, вот-вот в обморок упаду. Просыпаюсь и чувствую — в руке раздавленный клоп… Тьфу, чтоб тебя!.. Сендерл, сплюнь три раза и забудь про сон. Что тебе снилось?
