— Какой бесстыдный враль этот субъект! — продолжал Потт, из красного делаясь багровым.
— Случалось ли вам, сэр, читать дурацкую болтовню этого человека? — осведомился Слерк у Боба Сойера.
— Нет, — отвечал Боб. — А что, очень плохо?
— О, ужасно, ужасно! — воскликнул Слерк.
— Ах, боже мой, это просто чудовищно! — возопил в этот момент Потт, все еще делая вид, будто поглощен чтением.
— Если вам удастся одолеть эти фразы, пропитанные желчью, подлостью, фальшью, обманом, предательством и ханжеством, — сказал Слерк, протягивая газету Бобу, — вы, быть может, получите некоторое удовольствие, посмеявшись над стилем этого безграмотного болтуна.
— Что вы сказали, сэр? — осведомился Потт, поднимая голову и дрожа от ярости.
— А вам какое дело, сэр? — отозвался Слерк.
— Безграмотный болтун, не так ли, сэр? — продолжал Потт.
— Да, сэр, именно так, — отвечал Слерк, — и „синяя скука“, сэр, если это вам больше по вкусу. Ха-ха!
Мистер Потт не ответил ни слова на эту оскорбительную остроту. Он медленно сложил номер „Независимого“, бросил его на пол, придавил ногой, плюнул на него весьма торжественно и препроводил в огонь.
— Вот, сэр! — сказал Потт, отступая от очага. — И точно так же я проучил бы ехидну, породившую эту газету, если бы, к счастью для нее, меня не удерживали законы моей страны.
— Так проучите же ее, сэр! — вскочив, крикнул Слерк. — В такого рода делах она никогда не прибегнет к защите закона. Проучите ее, сэр!
— Правильно! Правильно! — провозгласил Боб Сойер.
— Вызов по всем правилам, — заметил мистер Бен Эллен.
— Проучите ее, сэр! — повысив голос, крикнул Слерк.
Мистер Потт бросил презрительный взгляд, который мог бы испепелить якорь.
— Проучите ее, сэр! — еще громче крикнул Слерк.
— Не желаю, сэр! — отвечал Потт.
— О, вот как, вы не желаете, сэр? — насмешливо переспросил Слерк. — Вы слышите, джентльмены? Он не желает? Он не боится, — о нет, он не желает!. Ха-ха!
— Сэр! — сказал Потт, задетый этим саркастическим замечанием. — Сэр, я считаю вас ехидной. Я смотрю на вас, сэр, как на человека, который благодаря своему дерзкому, позорному и отвратительному поведению потерял свое место в обществе. Я считаю вас, сэр, как человека и политика, самой настоящей ехидной.
Возмущенный „независимый“ не ждал конца этой обличительной речи. Схватив свой саквояж, туго набитый движимым имуществом, он замахнулся им в тот момент, когда Потт отвернулся, и, описав полукруг, опустил саквояж ему на голову как раз тем углом, где лежала большая щетка. Треск разнесся по всей кухне, и Потт был немедленно повержен на пол.
— Джентльмены! — закричал мистер Пиквик, когда Потт, вскочив, схватил совок. — Джентльмены! Опомнитесь, ради бога!.. Сэм!.. Прошу вас, джентльмены!.. Да разнимите же их!
Выкрикивая эти бессвязные слова, мистер Пиквик бросился между взбешенными бойцами как раз вовремя, чтобы получить с одной стороны удар саквояжем, а с другой — удар совком. То ли представители общественного мнения Итенсуилла были ослеплены ненавистью, то ли они учли, сколь выгодно им иметь между собой третье лицо, принимающее на себя все удары, — как бы то ни было, но они не обратили ни малейшего внимания на мистера Пиквика и, с большим воодушевлением вызывая друг друга на бой, бесстрашно орудовали саквояжем и совком. Несомненно, мистер Пиквик жестоко поплатился бы за свое человеколюбивое вмешательство, если бы не мистер Уэллер, который, заслышав вопли хозяина, ворвался в кухню, схватил мешок из-под муки и положил конец драке, набросив мешок на голову могущественному Потту и крепко обхватив его за плечи.
— Отнимите саквояж у другого сумасшедшего! — крикнул Сэм Бену Эллену и Бобу Сойеру, которые ровно ничего не делали и только приплясывали вокруг, вооруженные ланцетами с черепаховой ручкой и готовые пустить кровь первому, кто будет оглушен ударом. — Отдайте саквояж, негодник вы этакий, или я вас самого туда запрячу!
Устрашенный этой угрозой и совсем запыхавшийся „независимый“ дал себя обезоружить, а мистер Уэллер, сняв гасильник с Потта, освободил его с таким предостережением: — Сейчас же отправляйтесь спать, или я вас обоих уложу в одну постель, завяжу вам рты, деритесь сколько угодно. Я справлюсь с дюжиной таких, как вы, если они полезут в драку. А вы сэр, будьте добры, пожалуйте сюда.
Обратившись с такими словами к мистеру Пиквику, Сэм взял его под руку и увел, а хозяин гостиницы под наблюдением мистера Боба Сойера и мистера Бенджемина Эллена препроводил обоих враждующих редакторов в их комнаты. Уходя, они выкрикивали свирепые угрозы и в туманных выражениях договаривались выйти завтра на смертный бой. Впрочем, поразмыслив, они пришли к тому заключению, что гораздо разумнее будет продолжать бой в печати. Поэтому они вскоре возобновили враждебные действия, и весь Итенсуилл был потрясен их храбростью — на бумаге.
На следующее утро они уехали спозаранку в разных каретах, пока остальные путешественники еще спали. А так как погода прояснилась, то мистер Пиквик со своими спутниками устремился в Лондон.
ГЛАВА LII,
повествующая о важном событии в семействе Уэллера и о безвременном падении красноносого мистера Стиггинса
Считая неделикатным представить молодой чете Боба Сойера или Бена Эллена, не предупредив ее об их прибытии, и желая щадить по мере сил чувства Арабеллы, мистер Пиквик сказал, что он с Сэмом поедет в гостиницу „Джордж и Ястреб“, а молодые люди временно остановятся где-нибудь в другом месте. На это они охотно согласились, и план был приведен в исполнение: мистер Бен Эллен и мистер Боб Сойер отправились на окраину Боро в уединенный трактир, где в былые дни их имена частенько красовались за дверью буфетной, возглавляя написанные мелом длинные и запутанные вычисления.
— Ах, боже мой, мистер Уэллер! — воскликнула хорошенькая горничная, встретив Сэма у двери.
— Лучше бы вы сказали: „Ах, Сэмми мой“, милочка, — отвечал Сэм, отставая от своего хозяина, чтобы тот не слышал их беседы. — Мэри, какая вы красотка!
— Ах, мистер Уэллер, какие глупости вы говорите! — сказала Мэри. — Ах, мистер Уэллер, не надо!
— Чего не надо, моя милая? — осведомился Сэм.
— Вот этого, — отвечала хорошенькая горничная. — Да отстаньте вы от меня!
После такого увещания хорошенькая горничная оттолкнула Сэма к стене, заявив, что он измял ей чепчик и растрепал локоны.
— И вдобавок помешали мне сказать то, что я хотела, — сказала Мэри. — Вас уже четыре дня ждет письмо. Получаса не прошло после вашего отъезда, как оно было получено, а на обертке написано: „Спешно“.
— Где оно, моя милочка? — спросил Сэм.
— Я его припрятала для вас, а то бы оно давным-давно пропало, — отвечала Мэри. — Вот оно, берите, хотя вы этого не заслуживаете.
С этими словами, мило кокетничая и выражая сомнения и опасения, не потерялось ли письмо, Мэри извлекла его из-под изящнейшей муслиновой пелеринки и протянула Сэму, который тотчас же поцеловал его с превеликой галантностью и нежностью.
— Ах, боже мой! — воскликнула Мэри, поправляя пелеринку и притворяясь ничего не понимающей. — Почему вы так его полюбили?
На это Сэм ответил одним только подмигиванием, глубочайший смысл коего не поддается никаким описаниям, и, усевшись рядом с Мэри на подоконник, распечатал письмо и заглянул в его содержимое.
— Вот те на! — воскликнул Сэм. — Что это значит?
— Надеюсь, ничего не случилось? — осведомилась Мэри, заглядывая ему через плечо.
— Да благословит бог ваши глазки! — сказал Сэм, поднимая голову.
— Забудьте о моих глазах, читайте-ка лучше письмо, — посоветовала хорошенькая горничная, и при этом глаза у нее смотрели так лукаво и чарующе, что перед ними никак нельзя было устоять.
Сэм освежился поцелуем и прочел следующее:
„Маркиз Грен“ в Доркин середа
Мой дорогой Сэмми!
Мне очень жалко что имею удовольствие доставить тебе дурные новости твоя мачеха схватила простуду по случаю легкомысленово сидения слишком долго на мокрой траве под дождем слушая пастыря а тот не мог убратся до позней ночи потому как накачался грогом и не мог заткнуть глотку пока малость не очухался а на это понадобилось много времени дохтор гаварит что ежлибы она глатнула теплового грогу не доэтого а после она былаб теперь здоровехонка тотже час ей подмазали колеса и все сделали чтоб она опять покатила ваш отец надеялся что она выкрутится но заворачивая за угол сынок она попала не на ту дорогу и покатила пот гору сломя голову и хоть медицына тотже час схватилась затормас все было без толку и проехала последним заставу без двадцати шесть вчера вечером прикатиф на место гораздо раньше регулярново часу может потому как при ней было очень мало поклажы ваш отец говорит если вы прябудете и навестите меня Сэмми он будет очен рат потому как я очен одинок Сэмивел примечание он говорит нужно писать это так а я говорю нетак и потому как нужно порешить всякие дела он уверен что хазяин вас одпустит конешно одпустит потому как я его хорошо знаю, и опять же он кланяеться и я тож и остаюс Сэмивел преданный тебе
