— Вам сейчас станет лучше, — сказала она. — Кофе горячий и очень крепкий. Вы до сих пор бледны, как полотно. Куда подевался весь ваш румянец? Пейте же кофе. И я выпью за компанию. Может быть, добавить капельку коньяку? Нет, пожалуй, лучше не надо.
Она села в низкое кресло у его изголовья.
— Спасибо вам, мисс Уолсингем…
— Пожалуйста, зовите меня просто Джун, не то мы почувствуем себя как на совещании в Дискусе. Представим себе, что мы за тридевять земель от Рассел-сквер.
— Хорошо, Джун. — Он глотнул кофе, который действительно оказался очень горячим и крепким. — Знаете, мне всего пятьдесят два. И я всегда считал себя бодрым для своих лет. Но сейчас я вдруг почувствовал себя стариком, по крайней мере мне кажется, что именно так должен чувствовать себя старик. — Его голос упал.
— Я могла бы вам рассказать поразительные вещи про некоторых стариков, которых мне довелось знать, — сказала она. — Среди них были и знаменитости. — Она отхлебнула кофе и улыбнулась ему. — Вы ведь ничего обо мне не знаете, правда? Но другие, конечно, все знают, так отчего бы не узнать и вам. А потом вы расскажете о себе. Последние десять лет я была любовницей одного знаменитого человека, не стану называть его имени. Мы не могли пожениться, хотя втайне я все же надеялась. Женщины, имеющие любовников, всегда надеются, хоть и не признаются в этом. Так вот, надежда рухнула, теперь я ему больше не нужна. Он еще притворяется, будто нужна, но это ложь. И вот в тупике, разнесчастная мягкосердечная дура. — К его удивлению, две слезы, не крупные и все застилающие, а мелкие и злые выкатились из ее глубоких темно-синих глаз. — А теперь, если хотите, рассказывайте вы.
— Хорошо, Джун. Так вот, — начал он медленно, — это был самый ужасный вечер в моей жизни. Бессмысленный, безумный! Вы знаете, мы устроили для Грина обед. Масса хлопот и расходов. — И он подробно описал все происшедшее, умолчав только об Элисон. Джун, видимо, это почувствовала и, когда стала расспрашивать его, тоже ни словом о ней не обмолвилась, по он не мог отделаться от чувства, что она обо всем догадалась.
— Я знаю хозяина этой студии, — сказала она с гримасой. — Он уехал и сдал ее Грину. Такой же негодяй. Они почти все такие, хотя некоторые чертовски обаятельны.
— Ну, я этого не нахожу! — воскликнул сэр Джордж. — Они меня не выносят, а я их. Ненадежные, безответственные, самодовольные! Ненавижу их всех. Господи, как бы я хотел вместо Дискуса руководить каким-нибудь более толковым учреждением. А так приходится кланяться этому мерзкому Грину и ездить в какой-то «Гонг». — Тут, к полнейшему его удивлению, глаза у него самого наполнились слезами. Разумеется, это было лишь следствием усталости.
Сделав вид, будто не замечает его отчаяния, она сказала с упреком:
— А ведь Тим Кемп пытался вас предупредить.
— Да, Джун, да, — согласился он устало. — Вы, конечно, считаете, что я плохо обошелся с Кемпом на совещании. Что ж, может быть, вы и правы. — Он поставил чашку. — Может быть, я слишком возмущен тем, что его опять нам навязали, и поэтому даже не попытался по-настоящему использовать его своеобразные способности…
— В том-то и дело, мой дорогой.
— Значит, я плохой руководитель. — Голос его дрогнул. — Я никогда и не делал вид, будто разбираюсь в искусстве… Иногда мне кажется, лучше бы его вовсе не было… Но я всегда считал себя хорошим руководителем. Не чета этому тщеславному ослу Стратеррику, который превратил Комси черт знает во что.
— Если верить слухам, скоро это не будет иметь никакого значения. Она наклонилась и сжала его руку. — Так что не удивляйтесь и не возмущайтесь, если я на днях уйду с работы. А теперь я отвезу вас домой, да, да, домой. В такую рань на улицах ни души, и я люблю ездить в эту пору, так что поехали!
Входя в свой подъезд, он услышал, как машина с ревом помчалась вниз с холма, и подумал о Джун с сожалением и благодарностью. Вот поистине прекрасная женщина! Элисон, конечно, и в помине не было, так он и знал. Квартира еще не оправилась от званого обеда: то печально, то насмешливо, она нашептывала ему о неверных женах, которые шляются бог весть где, о бесстыдных развратниках гостях, об идиотских мечтах, глупых надеждах и горькой действительности. А посреди стола лежала записка, и к тому же в весьма надменных выражениях, от аристократической прислуги, которая ухитрилась оставить после себя неодобрительное «фу». Сэр Джордж лег в постель, мечтая проспать по крайней мере полгода.
— Сэр Майкл, — сказала мисс Тилни, — там, внизу, ждет мистер Кемп, он просит уделить ему несколько минут.
— Хорошо, пригласите его. И вот еще что, мисс Тилни. Мое особое виски на исходе. Вы сейчас не слишком заняты? Так вот, не откажите в любезности съездить к «Пэрвису и Брауну» — это в Найтсбридже, ведь вы, кажется, уже бывали там? — и купить мне пару бутылок.
— Я могла бы сделать это во время перерыва на завтрак…
— Разумеется, но я не хочу лишать вас завтрака, мисс Тилни, так что, пожалуйста, попросите сюда мистера Кемпа и сразу же поезжайте.
— Хорошо, сэр Майкл, — сказала она с печальной покорностью.
Уверенный теперь, что его разговор с Кемпом не будет подслушан, сэр Майкл снова опустился в кресло, вытянул ноги и закурил сигарету. Через минуту легкой походкой вошел Кемп. Старые недруги посмотрели друг на друга с откровенным любопытством.
— Как мило с вашей стороны, Кемп, приехать в такую даль из Дискуса.
— Сейчас я там не бываю, — сказал Кемп, устраиваясь поудобнее и попыхивая трубкой. — Мы с Дрейком повздорили, кстати сказать, из-за этой истории с леди Бодли-Кобем, и я позволил себе роскошь взять отпуск по болезни. Но вчера я позвонил туда, и мне сказали, что вы несколько раз спрашивали меня по телефону. И вот я здесь. — Он улыбнулся своей едва заметной, вкрадчивой, лукавой улыбкой.
— В таком случае я перейду прямо к делу. — Сэр Майкл пристально посмотрел на него. — Не знаете ли вы, где эта девушка? Я спрашиваю о Шерли Эссекс.
— Знаю, о ком вы спрашиваете. И знаю, где она. — Снова эта проклятая улыбочка.
— Ну?
— Тут не может быть никаких «ну», Стратеррик. Чего вы от нее хотите?
— Но послушайте, милейший! — Тон сэра Майкла мог бы поспорить в суровости с его взглядом. — Это касается только меня.
Несколько секунд Кемп молча дымил ему в лицо.
— Вы полегче, не то сейчас, чего доброго, скажете, чтоб я не лез в чужие дела. Я и не лезу. Эта девушка — мой друг. И я знаю, где она и чем сейчас занимается. Вы тоже знали бы это, считай она и вас другом.
— Все это далеко не так просто, — сказал сэр Майкл сердито. — И нечего притворяться, будто вы этого не понимаете, Кемп. Я не раз думал, что именно вам обязан всем этим… этим…
— Чем же?
— Ладно, незачем уточнять. Но ведь это вы помогли ей перейти сюда из Дискуса, верно?
— Конечно. Зная, как вы падки до хорошеньких девушек…
— Она не просто хорошенькая девушка, каких много, Кемп. Я думал, у вас есть воображение. Она изумительная красавица, с ума сойти можно.
Кемп бросил на него любопытный, испытующий взгляд.
— Совершенно верно. Тут мы с вами сходимся. А расходимся в том, что вы хотите с ней спать, а я нет. Мне просто приятно смотреть на ее удивительное лицо и слушать — или притворяться будто слушаю, — ее смешную детскую болтовню. Я не скажу вам, где она.
Некоторое время сэр Майкл колебался, потом резко переменил тон.
— Вы, наверно, специально ее сюда устроили, чтобы я мучился. Если так, чисто сработано. Признаюсь, я не могу ее забыть. И места себе на нахожу. Я звонил ей домой раз десять, не меньше, но никто не подходит к телефону. Что случилось? Можете вы мне объяснить?
Кемп кивнул.
— Конечно, могу. Ваше посещение подействовало вроде катализатора. Произошел здоровенный взрыв. Шерли отправили к подруге. Ее родители перессорились. Мне кажется, взрывчатка накапливалась уже давно. Сами того не подозревая, вы — а может быть, и Шерли — бросили туда горящую спичку. Так что зря вы им названивали — дом пуст. Ее мать живет у брата, дядюшки Шерли, в Хове. А отец перевелся на новую фабрику, которую его компания открывает где-то под Ньюкаслом.
— Надеюсь, навсегда.
— Вы, кажется, рады?
— Вы бы тоже обрадовались, если б его видели. Значит, насколько я понял, Шерли устроилась на работу?
— Пришлось. И на время она получила отличную работенку.
— Странно, — угрюмо буркнул сэр Майкл. — Она была прескверным секретарем, Кемп.
— Но ведь не для этого же…
— Ах, оставьте! — Сэр Майкл встал и отошел от стола, но тут же должен был вернуться: звонил телефон. — Нет, я не хочу с ним разговаривать, — сказал он резко. — И пожалуйста, не мешайте, я занят. — Он снова отошел от стола, повернулся и посмотрел на Кемпа. — Послушайте-ка. Я не очень-то вас люблю и знаю, что наши чувства взаимны. Вы считаете меня высокомерным, самонадеянным бабником, которому не место в этом кресле. Я тоже считаю, что вы никуда не годный работник, и не потому, что вам ума не хватает, вы человек неглупый, а почти все здесь и в Дискусе глупы, но вам на все плевать, вы разленились и много пьете. Ну?
