Успех его чтений в Соединенных Штатах и знакомство с жизнью, во многом отличной от устоявшегося консервативного быта Англии, вновь возвращают его к прежнему замыслу. Но к тому времени он претерпевает некоторые изменения. Теккерей мечтает на следующий год приехать в Америку с лекциями, название которых будет — «Светские люди». «Светские люди! Честерфилд, Уолпол, Уортон, Браммел, — пишет он, уже вернувшись, одной американской корреспондентке, какая это будет забавная сатира! Какая прекрасная возможность для молодых людей изучить европейские нравы!» Но он вновь откладывает осуществление своего плана, болезнь заставляет его перенести поездку в Америку на следующий, 1855 год. Писатель начинает новый роман — «Ньюкомы», который заканчивает в конце июня 1855 года. Не желая откладывать дальше свое второе посещение Нового Света, он намечает день отплытия -13 октября, хотя лекций, которые он должен будет там читать, еще нет. В августе он начинает диктовать своему секретарю первый очерк. Но посвящен он не блестящим аристократам прошлого века. Тема лекций, как и прежде, — «Четыре Георга».
В Англии к тому времени произошли значительные события. Участие в Крымской войне показало, до какого разложения дошла «устоявшаяся» система государственного управления. Страна узнала о коррупции, злоупотреблениях, о том, как беззастенчиво наживались на этой войне титулованные сановники. Общественное негодование против правящей верхушки захватывает и Теккерея. Он становится членом Ассоциации борьбы за административную реформу, выдвигает свою кандидатуру в парламент (правда, не набирает нужного числа голосов), выступая как представитель «образованных средних классов», к которым должна, по его мнению, перейти власть из рук аристократии. («Благополучие Англии находится в руках среднего класса, в руках образованных, трудолюбивых людей, не получающих сенаторских подачек», — напишет он в своих лекциях.)
Эта общественная атмосфера и заставила писателя вернуться к теме власти и определила всю его работу над очерками. Воссоздавая жизнь королевского двора и аристократии, автор, по его собственному признанию, давал «богатый материал для размышлений о нравственности, о политике». Эти слова «нравственность и политика» — могли бы стать подзаголовком к «Четырем Георгам». Хотя в самом начале он и уверяет читателей, что намерен лишь «набросать картину жизни и нравов минувшей эпохи, позабавить рассказами о том, какой был некогда свет», вряд ли стоит принимать это за чистую монету. Теккерей не из тех писателей, которым всегда можно верить на слово: в: данном случае сказанное продиктовано больше его нежеланием выступать с открытым забралом.
Ни в одном произведении позднего периода творчества Теккерей не заявляет с такой ясностью о своих демократических позициях, как в «Четырех Георгах». В первом же очерке он не раз возвращается к одной и той же мысли: «Все это королевское великолепие существует среди нищеты и порабощения народа…», «за все это платили простые люди деньгами: если они у них были, а нет — телами и самой кровью своей…» В картине паразитического существования королей и знати почти неосознанно, как бы боковым зрением ощущается присутствие; этого четко намеченного в самом начале фона. Писатель не дает забыть о нем: «А он, — пишет Теккерей о Георге IV, один-единственный толстый человек, не пахал, не прял, не воевал, — что же он мог такого сделать, что вообще может сделать человек, чтобы заслужить подобное изобилие?»
Ничто не вызывает у писателя такого негодования, как восторженное низкопоклонство, которое, как проказа, разъедает всю Англию, не обходя даже таких выдающихся людей, как Вальтер Скотт. Эгоизм, высокомерие и пресмыкательство — наиболее ненавистные Теккерею пороки. Английский литературовед Джон Сейнсбери не без основания сравнивает «Георгов» с известной «Книгой снобов».
И все же «Четыре Георга» не столько памфлет, сколько очерк по истории нравов, написанный в свободной эссеистской манере. Лондонская жизнь в ту богатую талантами эпоху, с ее кофейнями, клубами, эксцентричными аристократами, дуэлями, розыгрышами, напоминала Теккерею яркое театральное представление. И он писал о ней с увлеченностью и наслаждением, оставаясь как всегда и прежде всего художником. Он любил это время и радовался возможности снова оживить его. Поэтому-то в очерках так часто сарказм сменяется восхищением, а обличение буйных нравов порой сопровождается снисходительной улыбкой, в которой чувствуется желание противопоставить их ханжеству нынешних викторианцев. ХVIII век для Теккерея был современностью вчерашнего дня. Во всех его произведениях живет острое ощущение историзма, обусловленности настоящего прошлым. (Поэтому и его романы о прошлом, в сущности, ничем не отличаются от романов о современности, — те же проблемы, конфликты, характеры.) Чтобы по возможности сгладить впечатление от своих выпадов в адрес аристократии, писатель всячески подчеркивает, что он пишет о том, что уже кануло в Лету. Но и эти его замечания вызваны, скорее, тактическими соображениями. XVIII век был периодом кристаллизации той буржуазной морали, которая определяла жизнь имущих классов в его эпоху. Реконструируя прошлое, писатель смотрит на него глазами современника, и в его оценках, в самой страстности подхода, сказалась озабоченность проблемами нынешней Англии.
Выступление писателя не могло не привлечь внимания англичан. Как только он начал читать лекции в Соединенных Штатах, английская печать обвинила Теккерея в нелояльности и оскорблении своей страны. «Поскольку американцы не проводят различия между монархом и человеком, лекция Теккерея в высшей степени непатриотична», — возмущался лондонский еженедельник «Сатердей ревью», — имея в виду характеристику Георга IV (кстати сказать, дяди правившей тогда королевы Виктории). Теккерей пробовал защищаться, говоря, что там, где он упоминает королеву, «лекция даже сверхлояльна». Но в одном из писем признавался: «Мне хочется подраться. Я всегда говорил… что способен нанести удар посильнее, чем любой из ныне живущих, — но никогда не делаю этого… Полагаю, что небольшое упражнение пойдет мне на пользу!» Лекции писателя имели в Америке успех, и, что было для него немаловажно, значительно укрепили его финансовое положение. Едва ли не впервые он почувствовал себя не зависящим ни от кого. В мае 1856 года Теккерей вернулся в Лондон.
Он долго не решался познакомить со своими лекциями лондонскую публику, ограничиваясь частными чтениями, устраиваемыми его друзьями. Но со временем страсти улеглись, и зимой 1856–1857 года Теккерей, внеся некоторые изменения в «американскую» рукопись, — ослабив кое-где акценты и опустив наиболее резкие места, — выступил в столице и во многих городах Англии.
В печати лекции появились лишь в 1860 году на страницах редактируемого в то время Теккереем журнала «Корнхилл мэгэзин» (ЭЭ 5–8), а в 1861 году были изданы отдельной книгой в издательстве Смит, Элдер и Кo.
Русский перевод «Четырех Георгов» был опубликован в первом Собрании сочинений писателя, осуществленном в 1894–1895 годах (т. 4, СПб., Изд-во братьев Пантелеевых. Перевод В. Л. Ранцова). В настоящее издание включен новый перевод, сделанный И. М. Бернштейн.
Георг I (1660–1727) — король Англии с 1714 по 1727 г.
Хорес Уолпол (1717–1797) — английский писатель, автор романа «Замок Отранто», положившего начало жанру готического романа. Известен также своим обширным эпистолярным наследием (около 2700 писем), в котором запечатлен общественный и литературный быт Англии с 1732 по 1797 г.
Джонсон. — См. коммент. к стр. 164.
Фокс Чарльз Джеймс (1749–1806) — английский государственный деятель, выдающийся оратор; глава левых, или «новых», вигов, выступавший за реформу избирательной системы, за предоставление независимости американским колониям и поддержку Французской революции.
Гэй Джон (1685–1732) — английский комедиограф и поэт, автор «Оперы нищего». Прайор Мэтью (1664–1721) — английский поэт и дипломат, в 1711–1714 гг. — посол во Франции.
Браммел Джордж (1778–1840), прозванный «щеголем Браммелом» — друг принца-регента, законодатель мод в Лондоне начала века. Впоследствии принц к нему охладел, и он умер во Франции нищим в приюте для умалишенных.
Селвин Джордж Огастес (1719–1791) — член парламента, славился своим остроумием.
Честерфилд Филипп Дормер Стенхоп (1694–1773) — государственный деятель, дипломат и автор философско-этических эссе. Посмертно приобрел европейскую известность как автор «Писем к сыну» (1774), в которых была выражена система взглядов на воспитание идеального аристократа.
Конвей Генри Сеймур (1721–1795) — английский политический деятель и военачальник, в конце жизни — фельдмаршал; блестящий аристократ, кумир высшего света, один из ближайших друзей и корреспондент Хореса Уолпола.
