Дон-Коррадо де Геррера - Гнедич Николай Иванович

Роберт

Дюжий парень? Да. Когда лесничий Роберт и самых леших не боится, да, и то бы он струсил перед Вольфом? Нет! Он уж узнал, кто такой Роберт.

Второй драгун

Как узнал?

Роберт

А вот как. Он, не надеясь черною своею рожею заразить сердце Анны, вздумал прельстить ее подарками, да. А не имея у себя ничего, он вздумал воровать.

Первый драгун

Что ж, лишь бы честным образом; а этот промысел тысяча лучших его предпринимали, да и теперь предпринимают с счастливым успехом, право.

Роберт

Как? Воровать дичь в княжеском лесе, где я лесничим?

Первый драгун

Однако ты бы не сердился за это на Вольфа, если б он не был твой солюбовник?

Третий драгун

И если бы этой дичью не принаживал к себе Аннушки?

Роберт

Как бы то ни было, а я таки поддел его, да, поддел; но судьи на первый раз простили его, да!

Первый драгун

Да, простили, отнявши у Вольфа последнюю копейку.

Роберт

И это каналье милость, да. Однако ж он не утерпел — я опять поддел его и представил в суд, за что он был посажен в смирительный дом^[111]. Я торжествовал, да, я один обладал Анною, да, один. Опять появилась шельма, да, и я опять лишился Анны, которую он переманил к себе дичью, да, дичью, которую он стрелял в княжеском лесе. День и ночь не сводил я глаз, да, сидел в лесе, да, и стерег вора. (Схватывается с места) Поймал, поймал шельму и отмстил, да, отмстил ему. Знаете, что с ним сделали? Ему, ха-ха-ха! да, ему выжгли на спине висельницу^[112], отослали в крепость на каторжную работу, да, на каторжную работу. Ха-ха-ха! Что, а? Каково я отмстил!

Полупьяный прохаживается с радостию; все драгуны в изумлении, смешанном с сожалением.

Явление 4

Те же и драгунский унтер-офицер.

Унтер-офицер (входя)

О-о-о! не напрасно чихнулось мне на дороге — я поспел на бал.

Все драгуны

Милости просим, сударь.

Первый драгун

Жаль, сударь, что опоздали. Здесь господин лесничий рассказывал нам свой роман.

Унтер-офицер

О, я знаю его, он великий мастер лить пули.

Роберт (подходя к нему)

Как? Я лью пули? Кому это ты сказал, молокосос?

Унтер-офицер (с хладнокровием)

Пьяному лесничему.

Роберт

Лесничему, да! лесничему?

Унтер-офицер

Ну, дураку, если мало для тебя титула лесничего.

Роберт (с великим криком и приступая к нему)

Я — дурак, я, да?! Это ты мне сказал, да?!

Унтер-офицер (отталкивая его с хладнокровием)

Видишь ли ты эту палку? Она довольно крепка, чтобы заставить тебя молчать.

Роберт (в азарте приступая к нему)

Перед тобою молчать?

Унтер-офицер (к солдатам)

Выводите его прочь.

Драгуны выводят Роберта. Голос его слышен за кулисами.

Роберт

К его сиятельству, да! прямо к его сиятельству.

Явление 5

Те же, кроме Роберта.

Первый драгун

Так и будешь там, где и Вольф.

Унтер-офицер

Что, верно, он здесь про Вольфа врал?

Трактирщик (входя)

Что здесь братцы за шум происходил? (Увидя унтер-офицера) Ах, сударь, извините, я вас не видел.

Первый драгун

Роберт вздумал было похрабриться; однако ж мы послали его перед лешими оказывать свою храбрость.

Трактирщик

О, ох уж этот Роберт, ни одного разу не проходило, чтобы он посидел тихо. Вот милость ваша, правда, хотя и редко жалуете, но всегда тихо-смирно. Да, сударь, вы к нам редко очень жалуете. Милости прошу садиться. Эй, малый, дай сюда хорошего пива.

Унтер-офицер

Не для меня ли это? Разве ты видел, чтобы я когда-нибудь пил?

Трактирщик

Это правда, сударь, но хоть стакан. Сделайте милость, я вам так рад. Садитесь, сударь. (Подносит стакан пива)

Унтер-офицер

Садиться, брат, некогда; а за твое здоровье выпью. Здравствуй! (Пьет) Пора нам, ребяты; скоро вечерни, надобно быть в городе.

Второй драгун (собираясь)

Пора, сударь. Мы таки довольно послушали истории про разбойника Вольфа.

Унтер-офицер

Как разбойника?

Второй драгун

Ну или вора.

Унтер-офицер

Не лесничий ли сделал его в глазах ваших разбойником и вором?

Второй драгун

Ну да разве он не крал дичи в княжеском лесе и разве не сослан он за это в крепость?

Унтер-офицер

Боже мой! Маленький проступок мещанина так увеличен в глазах людей. Отчего ж великие, страшные пороки вельмож остаются под завесою? А! Это оттого, что нет человека, который бы осмелился поднять эту завесу. Вы называете Вольфа вором — вы несправедливо называете его. Бедный, не имущий попитания человек, и за это презираемый людьми, к тому же столько благородный, столько гордый, что не мог принудить себя вымаливать под окном, прибегает к непозволенному, но для него очень простительному средству, — и этот человек делается уже в глазах людей страшным преступником. А человек, отнимающий последнюю копейку? А несправедливый судия, делающий за деньги виновного правым, а правого виновным? Но можно ли исчислить все пороки великих людей? И этих пороков, этих преступлений люди и не видят. Не видят, потому [что] они суть преступления вельмож.

Первый драгун

Ну да, первый раз простили его, а он не покаялся да и в другой-таки раз.

Унтер-офицер

Выслушай меня: всему городу сделался известен Вольф так, как вор; все начали презирать его; все начали смеяться над ним. Это поразило, унизило его гордость и уменьшило чувство стыда; искра негодования родилась в сердце его; он силою хотел уже получить то, в чем ему отказывали. Страсть к Анне также возрастала. Но Вольф имел солюбовника, следовательно, и врага, этого бездельника Роберта, который торжествовал, поймав его в княжеском лесе. Чувство бедности, чувство оскорбленной гордости угнетали его; голод и ревность, соединясь вместе, мучили его чувствительность; он хотел удалиться от места, где он презрен, где он жестоко обижен, но страсть к Анне и вместе ревность сделали перевес. Он остается, он стреляет дичь — опять ловит его Роберт. Но не подумайте, чтобы он ловил его, сохраняя правила лесничего; нет — он ловил его так, [как] своего солюбовника. Судьи, не видя уже более у Вольфа такой вещи, которая бы заставила их сказать в его пользу, присудили отдать его в смирительный дом.