Море, огромное водяное царство, пахнущее рыбой и водорослями, сейчас ревело, стонало и грохотало. Шумно вздыхая, оно выплевывает на прибрежные валуны и скалы тысячи тонн светлой бурлящей пенной воды и миллионами сверкающих на солнце брызг разлетается во все стороны, окропляя все, что попадается на его пути, наполняя живительной влагой воздух, уносясь штормовым ветром за десятки миль от морских берегов. И там, в горном и степном Крыму, дышит природа насыщенным морским озоном.
Море. Тысячи людей из самых далеких точек нашей Родины устремляются сюда, чтобы поправить свое здоровье, набраться сил, отдохнуть. Чтобы восхититься необъятным морским простором, чтобы утонуть глазами и душою в его бесконечной синеве. Чтобы и смотреть на него, а потом много дней и ночей вспоминать, рассказывая другим о его необычайных свойствах. И только двое, взявшись за руки, совершенно не замечая ничего вокруг, с необычайной радостью и восторгом прыгнули в набежавшую волну, выбросились обратно на берег, чтобы вновь и вновь, разбежавшись упасть в тугую бурлящую пену. Они визжали, кричали и смеялись. Им хорошо было вдвоем, и пусть грохотало, шумело и хрипело море, все яростнее бились его волны о прибрежные скалы, Иван и Оля нравились друг к другу, и может, это было началом сильной и настоящей любви, той, о которой Иван только мечтал, а Оля еще и не мечтала. Но наконец, они, нарезвившись, сели на мотоцикл и понеслись по блестевшему асфальту, навстречу солнцу и растворились в радужных переливах, вылетающих из-за скал брызг, и только море, передвигаясь огромными зелеными барханами, сверкало на солнце и низвергалось на окружающую природу самыми разнообразными звуками. Оно радовалось такой юной и красивой любви.
А те двое, появившись на вершине холма, как на гребне волны, вдруг исчезли, словно провалились в бездну морскую, и только через несколько минут вновь показались маленькой черной точкой далеко на сверкающей полоске асфальтовой дороги. Их влекла только одному Господу Богу известная, Судьба.
Глава пятая
Николай и Оксана вот уже полгода жили вместе. Им дали комнатку в общежитии — это все же лучше, чем ничего. Квартира в ближайшем будущем, как говорил Николай, «не светила», и они, смирившись, о лучшем пока не мечтали. Единственная надежда была на то, что Оксана, получив диплом, уедет на работу и как молодой специалист будет поставлена на льготную очередь. Николай от своего ДОСААФА и не надеялся получить что-то, хотя сейчас усиленно готовился к сдаче нормативов на звание мастера спорта.
Ничего особенного в их жизни не происходило, жили мирно, спокойно, вначале казалось, что бурно любили друг друга, но потом все улеглось, успокоилось. Они ладили между собой, быстро находили общий язык, а после того, как Оксана совершила десять прыжков с парашютом и получила второй спортивный разряд, стали понимать друг друга еще лучше. Парашютный спорт нравился ей, но отбирал много времени, а Оксана хотела стать хорошим врачом и с головой ушла в учебу. Позиций отличницы она по-прежнему не сдавала, но учиться в двух местах было тяжело. И Николай согласился с доводами жены сразу же, считая, что учеба в институте важнее.
Часто, думая о своем замужестве, Оксана считала, что поспешила, надо было подождать окончания института, но, в общем, была довольна. Из красивой, умной, даже талантливой девочки-студентки она поспешно превращалась в спокойную, рассудительную, уравновешенную молодую женщину, способную дать толковый совет, поддержать человека в трудную минуту. На курсе пользовалась авторитетом и среди студентов, и среди преподавателей. Ей неоднократно предлагали разные общественные нагрузки, она вежливо, но твердо отказывалась, мотивируя занятостью в учебе, а после замужества и вообще стала избегать любых дополнительных обязанностей. Николаю нравилась Оксана, даже может больше того, но однажды, перелистывая её фотоальбом, Николай удивленно уставился в одну фотографию.
— А это кто? — спросил он, показывая на фото Ивана, снятого в военной форме на фоне Камчатских гор.
— Это мой брат Иван.
— Как твой брат? Ты же говорила, что никаких братьев у тебя нет.
— И нет, и есть, вернее, он мне как брат.
— По-моему, мы с ним вместе служили, его как фамилия?
— Была Сердюченко, а сейчас, наверное, Исаев.
— Как это? — не понял Николай.
— Да это долго рассказывать.
— Конечно, это он с Сибири. Такой рослый, красивый… Помню, помню!
— Да, рослый, красивый, — сказала Оксана, и какой-то легкий теплый комочек снова покатился в ее груди.
— Перед самым «дембелем» — я был заместителем командира взвода в учебном батальоне у радистов — всего три месяца и были мы вместе, но я его запомнил. Хороший парень, — сказал Николай.
— Мы с ним уже почти год не переписываемся, что-то он замолчал, может, не до меня ему сейчас. У него всегда проблем хватало: сначала с заменой фамилии, потом — с каким-то наследством, — грустно вздохнув, закончила Оксана.
Больше к Ивану они не возвращались до тех пор, пока не получили очередное письмо от Риты Ивановны, где она писала, что Иван теперь живет в Крыму и работает в какой-то летной школе, в Планерском.
А незадолго перед этим Николай получил вызов на участие в соревнованиях на первенство Союза, которое будет проходить в Крыму, в Планерском.
— Не ждали, не ведали, — сказал он, улыбаясь, Оксане, — вот и увидимся с Иваном. Представляю, как он остолбенеет.
— Заодно привет передашь, а после расскажешь поподробнее. Мы с ним всего один раз и виделись, — сказала Оксана.
— Само собой. Если соревнования затянутся, может, ты сама приедешь — сессия, небось, к июлю закончится?
— Может, и приеду, моя мама в Крым давно собирается.
Глава шестая
Отец Оли в действительности оказался не «тузиком местного масштаба», а довольно солидным «морским волком». Он был капитаном большого сухогруза, на счету которого не одна загранкомандировка. Об это Иван узнал потом, а в этот ветреный день, вернее, уже почти вечер, его встретил мужчина выше среднего роста, с моложавой внешностью, крепкого телосложения, с круглым скуластым лицом, черными глазами, а на голове большая копна почти седых волос. С простой добродушной улыбкой он подошел к мотоциклу, с которого легко соскочила Оля, а Иван нарочито медленно перебрасывал ногу «передом — назад», то есть через бак.
— Здравствуйте, — протянул моряк обе руки и также обеими пожал руку Ивану, — во-первых, я сразу же извиняюсь за неправильное поведение нашей мамы, но мамы есть мамы и их трудно перевоспитать.
— Да чего уж там, жизнь есть жизнь, она довольно часто бьет, да только не того, кого надо, — в тон ему ответил Иван.
Мужчина был одет в морскую форму без погон, на рукавах — множество нашивок, в которых Иван не разбирался. А отец Оли, явно желая быть лидером в разговоре, сразу же добавил:
— Меня зовут Никита Игнатич, фамилия — вы, наверное, знаете — Вишняков, а как вас величают?
Оля сразу же ушла в дом, поэтому моряк и юноша оказались возле мотоцикла вдвоем. Иван так же вежливо, даже с поклоном, ответил:
— А меня просто Иван.
— А по батюшке, если не секрет?
— А вот тут весь и секрет. Я до этого года был Викторович, а сейчас — Егорович, фамилия была Сердюченко, а сейчас — Исаев.
— Ну ладно, я иногда тоже люблю пошутить! Пойдемте в дом. Мотоцикл заведите во двор, сейчас я вам открою ворота.
Зашли в дом, пахло чем-то жареным и вкусным. Никита Игнатич провел гостя сразу в большую комнату, где стоял раздвинутый стол, накрытый розовой красивой скатертью, два больших книжных шкафа, забитых книгами, телевизор, очень дефицитный, японский магнитофон «Шарп» и белый рояль. Иван бросил быстрый взгляд на обстановку.
— Да, — заметил Иван, — живёте богато.
— Как вам сказать. По нашим меркам — богато. По западным — очень и очень бедно. Вы знаете, сколько в Португалии получает капитан дальнего плавания?
— Этот вопрос не для меня, потому как дальше Камчатки, Чукотки на востоке и Ростовской области на западе я не был, — ответил Иван, садясь на предложенный стул.
Вошла мать Оли, старательно улыбаясь, и, сказав «здравствуйте», тут же исчезла.
— А Камчатка, Чукотка — это что? Армия или еще что?
— Да нет, не еще «что-то», а действительно армия.
— Значит уже отслужили?
— Осенью уволился, служил в системе «Север» на тропосферных радиорелейных станциях, механиком.
— У вас и классность есть?
— Конечно, я перед дембелем даже мастера получил.
— Вот вам и работа! У нас на корабле требуется такой человек.
— Ну что вы, Никита Игнатич, я море-то увидел только на Камчатке — и то издалека. Это уж точно не по мне.
— Ладно, что-то мы не о том заговорили. Может, расскажете немного о себе?
Но Иван вдруг встал:
