Возле ее палисадника они расстались, обменявшись рукопожатием. У Уильяма был совсем убитый вид. И Эстер тоже, сама не зная почему, была расстроена. Она добилась всего, что ей было нужно, но это, против ожидания, не принесло ей ни радости, ни успокоения.
Она поставила себе задачей устранить Уильяма со своего пути и ускорить брак с Фредом. Но мысль об этом браке, казавшемся ей прежде таким желанным, не радовала ее больше. Она была полна сомнений. Конечно, она сказала Фреду про ребенка. И он ее простил. Но теперь она уже думала о том, что мужчины легко готовы все простить до свадьбы. Однако, как знать, не начнет ли он поминать ей про ее грех при первых же семейных размолвках? Ах, нет, счастью не бывать. Не повезло ей в жизни. И не хочет она ни за кого выходить замуж.
Поездка в Далвич совсем вывела ее из равновесия. Надо было бы ей держаться от Уильяма подальше. Этот человек, казалось, обладал какой-то странной властью над ней, и она ненавидела его за это. Зачем понадобилось ему видеть ребенка? Что ему ребенок? Она сваляла дурака, теперь Уильям не оставит Джекки в покое. А сквозь горячечный сумбур этих тревожных мыслей прорывалось желание узнать, какое впечатление произвел на Джекки отец, какое мнение составила себе об Уильяме миссис Льюис.
Сгорая от желания найти ответ на все эти вопросы, она в конце концов не вытерпела и попросила у хозяйки разрешения отлучиться на вечер из дома. Сжигавшее ее волнение почти ни в чем не проявлялось внешне, однако от проницательных глаз мисс Райс не укрылось, что жизнь Эстер пришла к какому-то поворотному рубежу. Опустив на колени книгу, она мягко, осторожно задала своей служанке несколько вопросов, и в тот же день после обеда Эстер уже торопливо шагала к станции метрополитена.
Дверь в дом была отворена, и, проходя через маленький садик, Эстер услышала голос миссис Льюис:
— Ну, смотри же, будь хорошим мальчиком и не бегай по саду в своем новом костюмчике.
Войдя в дом, она увидела, что миссис Льюис поправляет на Джекки галстук, который она ему только что повязала.
— А теперь будь умником, сядь вон на тот стул и жди папу.
— Ой, мама! — воскликнул Джекки, выскальзывая из-под заботливой руки миссис Льюис. — Мамочка, погляди, какой у меня новый костюм, погляди!
Джекки стоял перед Эстер в новом вельветовом костюмчике — в бриджах и курточке с медными пуговицами; дополнением к костюму служил бледно-голубой галстук:
— Его папаша… мистер Лэтч… приехал к нам в четверг утром и забрал его…
— Он повез меня в город…
— И привез обратно вот в этом костюме.
— Мы с ним были в таком большущем магазине на Оксфорд-стрит, и они там для нас столько костюмов понадоставали, а мы выбирали, какой подойдет. Папе жуть как трудно угодить, я уж думал, что мы так и уйдем ни с чем, а мне же нельзя было ходить с папой по Лондону в моих старых штанишках. Вон они какие никудышные. — И Джекки презрительно пнул ногой сброшенную на пол одежду. Это был серый костюмчик, который Эстер сама сшила ему когда-то. — Папа велел им снять с меня мерку и заказал еще один костюм, но он будет готов только через несколько дней. Потом папа повел меня в зоологический сад, и мы видели там львов и тигров, а еще сколько там обезьян! Там есть одна обезьянка… Мамочка, а почему ты так сердито на меня смотришь? Ты разве никогда не гуляла с папой по Лондону? Там так красиво! А потом мы прошли через парк, и там столько мальчишек, и они пускали кораблики, и папа спросил, есть ли у меня кораблик. Я сказал, что ты не можешь покупать мне игрушек, а он сказал: «Плохо твое дело». И на обратном пути мы зашли в игрушечный магазин, и папа купил мне кораблик. Хочешь покажу?
Джекки был так поглощен своим корабликом, что не заметил помрачневшего лица матери. Миссис Льюис хотела отвлечь его мысли на другое, но не успела ничего придумать, как он уже схватил со стола кораблик и стал совать его матери.
— Это одномачтовая яхта — видишь, у нее три паруса и только одна матча. Это папа мне так объяснил. Он скоро приедет, через полчаса, и мы с ним пойдем в Рэй, будем пускать кораблик на пруду, и если наш кораблик переплывает на другую сторону, папа возьмет меня в другой парк, где очень большой пруд, во много раз больше, чем в Рэе. Как ты думаешь, мамочка, я сумею так пустить кораблик, чтобы он переплыл такой большой-большой пруд, как в этом… забыл, как он называется? Как называется этот парк, мамочка?
— Почем я знаю. Не приставай ко мне со своим корабликом.
— Мамочка, почему ты на меня сердишься, почему не смотришь на мой кораблик? Разве ты не пойдешь со мной и с папой в Рэй поглядеть, как я буду запускать его?
— Нет, не пойду. Я же тебе больше не нужна. Я ведь не могу покупать тебе кораблики… Ступай, не надоедай мне с твоими игрушками, — сказала Эстер, отталкивая Джекки, и в припадке раздражения она выхватила у него кораблик и отшвырнула его от себя. Кораблик ударился о стену, мачта сломалась, паруса и снасти жалобно обвисли. Джекки бросился к своему кораблику, поднял его с пола, на лице его было написано отчаяние.
— Я же не смогу его теперь пустить! Он не поплывет! Мачта, паруса — все поломалось… Мамочка, зачем ты сломала мой кораблик? — Джекки разрыдался, и в эту минуту в дверях появился Уильям.
Почему ребенок плачет? — осведомился Уильям, останавливаясь на пороге.
Эстер уловила хозяйскую нотку в его голосе, и это распалило ее еще больше.
— А тебе какое дело, почему он плачет? — сказала она, оборачиваясь к нему. — Какое ты имеешь отношение к этому ребенку, чтобы приходить сюда да еще распоряжаться! Подличать у меня за спиной — это на тебя похоже! Выпрашивал, вымаливал, чтобы я дала тебе повидаться с ребенком, а когда я позволила, так ты украдкой приходишь сюда и стараешься подкупить ребенка костюмчиками да игрушками и украсть у меня его любовь…
— Эстер, Эстер, да у меня и в мыслях не было отвращать ребенка от тебя. Я же ничего плохого не хотел. Миссис Льюис сказала, что он как будто заскучал, и мы решили, что не худо бы ему малость развеяться. Ну и…
— Ах, вот как! Это, значит, миссис Льюис попросила тебя повезти его в Лондон? Чудно, что творят с людьми деньги, пусть даже небольшие! Не успел ты тут появиться, как она уже начала делать тебе реверансы, стулья подавать. Мне это сразу не очень-то понравилось, но только я не думала, что она этак обернет все против меня. И, обратившись к своей старой приятельнице, Эстер сказала: — Кто это позволил вам отпускать с ним ребенка?.. Кто платит за его воспитание, я или он? Отвечайте-ка. С чем это он к вам подъехал — подарил новое платье?
— Ну и ну, Эстер, дивлюсь я на тебя. Вот уж никогда не думала, что ты вообразишь такое — будто меня можно подкупить. И это после всех-то лет! — Миссис Льюис смахнула слезу краем передника, а Джекки украдкой боязливо шагнул к отцу.
— Это не я сломал кораблик, это мама, она очень сердится. Я не знаю, почему она его сломала. Я ничего плохого не сделал.
Уильям посадил мальчика к себе на колено.
— Мама не хотела его сломать, она нечаянно. Ну-ка, будь умником, перестать плакать.
Джекки поднял глаза на отца.
— А ты купишь, мне другой кораблик? Сегодня магазины закрыты. — Он сполз с отцовского колена, подобрал с полу игрушку, снова подошел к отцу и сказал: — А может, мы его как-нибудь починим? Как ты думаешь?
— Джекки, миленький, не приставай к папе, ступай поиграй в той комнате, — сказала миссис Льюис.
— Нет, не надо, пусть остается здесь, — сказала Эстер. — Я не хочу с ним больше разговаривать, теперь у него есть отец, может разговаривать с ним. — Эстер резко повернулась и шагнула к двери. Но Джекки с горестным криком, выронив из рук игрушку, бросился к матери и в отчаянии уцепился за ее юбку.
— Нет, мамочка, дорогая, не уходи. Мне не нужен кораблик! Я люблю тебя больше, чем кораблик… Не нужен он мне!
— Эстер, Эстер, ведь это же глупо. Ну послушай..
— Нет, не стану я тебя слушать. А вот ты послушай меня. Когда мы ехали сюда на прошлой неделе, ты в поезде спросил меня, что я делала все эти годы Я тебе тогда не ответила а теперь отвечу. Я была в работном доме.
— Как в работном доме?
— Ну да. А что, тебя эго удивляет?
И Эстер принялась рассказывать историю своей жизни за последние восемь лет. Слова, тяжелые, словно камни, срывались с ее языка, и казалось, что она швыряет ими в Уильяма… Больница Королевы Шарлотты, миссис Риверс, миссис Спайрс, ночь на набережной, работный дом…
— А когда я вышла из работного дома, так обошла пешком весь Лондон — искала работу хотя бы на шестнадцать фунтов в год, чтобы не умереть с голоду, и не могла найти и питалась одним черствым хлебом. Вот она может рассказать тебе — она все это видела. Я уж молчу про стыд, про то, каково мне было терпеть все насмешки и измывательства — тебе этого не понять… А со скольких мест меня прогоняли, стоило им только узнать, что у меня есть ребенок. Потому что никто не хочет держать у себя в доме гулящую. Да, вот как обзывали меня! А пока я тут мучилась, ты жил припеваючи в чужих краях со своей богачкой, а теперь, когда она тебя знать не хочет и вышвырнула за дверь, ты притащился сюда и тебе, видите ли, понадобился ребенок! Захотелось получить и свою долю! Да какая тут твоя доля, хотелось бы мне знать?
