Силин Анатолий Иванович с Ниной Ивановной тоже остались у акациево-березовой рощи, а их дети вернулись в Рамонь, где и живут поныне.
Владимир Яковлевич Сердюченко достроил-таки дом в Масловке, хотел забрать к себе Ивана Матыцина, Настю и Виктора. Так Виктора Сердюченко все же посадили. Настя вышла замуж, а Иван остался. Он в очередной раз съездил в Японию и женился там, на ком бы вы думали? Никогда не догадаетесь! Да на дочери Тики — Мими! О, это была сказочная любовь! Может, мы к ней еще вернемся. Кстати, тогда же, весной (уже почти летом), Тики, вместе, с Тое, и побывали в России. После свадьбы приехали к Оксане Ивановне, и вместе с ней съездили на могилку к Ивану Исаеву.
Но что самое интересное то, что Егор Исаев, приехав в отпуск к матери уговорил её уехать с ним на Восток! «Ну и что?» — скажете вы. Конечно, что тут особенного? Конечно ничего, но... Представьте себе: Оксана Ивановна и Егор собирают чемоданы, малая Оксана возится на кухне — и вдруг звонок! Да нет, не телефонный, а в дверь! Оксана Ивановна, стоявшая ближе всего к двери, открывает и видит молодого человека спортивного телосложения.
— Я Иван Исаев, — говорит он. И вы представляете, что было дальше?! Нет, вы не представляете! И я тоже! Ну ладно, оставим это на потом, тем более, что повод к этому предвидится. А Егор, все-таки, увез Оксану Ивановну в Белогорск к Насте, которая верно сидела дома (как и все жены молодых офицеров) с маленьким, даже крохотным созданием, родившимся только, что и нареченным, в честь деда, Иваном. Вы скажете: «Опять Иван!» Да, а куда денешься! «Иванами да Марьями» богата была Россия, но мы взяли только Ивана, простого, русского:
И в офицерских погонах ходившего,
Безумно и страстно любившего,
И тюрьмы повидавшего.
И в предпринимателях побывавшего.
Всякие жизни прожившего,
И настоящие, и будущие.
В общем, обыкновенного — российского, каких немало на нашей такой громадной, такой разной и такой любимой Родине!
А что же Петр и Павел? Так выполнил же их просьбу Егор! Правда, невест привез Андрей, а женами все-таки сделал Егор. И живут сейчас, не нарадуются Павел с Олей и Петр с Полей, и детки уже пошли. А Андрей так и остался разведённым холостяком. Но что удивительно, приехали со Смоленщины Сердюченко, да не восемь, а десять семей и, говорят, что продолжают прибывать. И хутор этот сейчас называют не Исаевым Логовом, а, официально, Исаево-Сердюченковский. Тут еще не малую роль сыграл и глава администрации Голодаевского района Пужаев, кстати, живущий со своими близнецами сейчас на этом же хуторе. Во дела!
А что же многострадальные березки? Живут они, сердечные! А куда же им деваться, только посадили Петр с Павлом у той рощи дуб, большой, думали, не приживется. Нет, прижился, а рядом с ним дерево грецкого ореха, чтобы напоминал Ивану Крым. Сделали они это сразу же после смерти Клавдии Ивановны. И стоит сейчас вечно молодеющая роща у двух дорог, и поют в ее ветвях всякие птицы, и воют морозные злые ветры зимой, и поливает долгими осенними слезами их дождь, омывая могильные плиты и ограду. А ведь была здесь когда-то одна-одинешенька заброшенная, неухоженная могилка, где была похоронена простая русская красавица — Варвара, и окружали ее траурные, а подчас и заросшие бурьяном, поля Задонья.
Но все меняется. Изменилось и отношение к донским степям, и стоят они теперь очищенные, обласканные да ухоженные, и кормят, и поят простых русских людей, земляков моих. И пусть имена у них не Петр и Павел, а Олег и Серёжа, или еще как, все равно — это мои земляки, родные россияне! Честь и хвала вам! Каждый из вас — неповторимый кристалл, сверкающий своими, только ему присущими, цветами! И да поможет вам бог в делах ваших!
А куда же все-таки девался самородок? Ведь Оксана Ивановна так и не нашла его! Егор утере не придал почти никакого значения, согласившись, что его взял Андрей, превратил в валюту и вложил все в стройку. Иначе откуда у него столько денег? Но Оксана спросить прямо у Андрея не решилась. Егор-то знает. А это главное. Но получилось не так, как думалось. Егор уехал к новому месту службы, прямо из Исаевского Логова отвезла его тогда в Ростов Светлана. На вокзале простились и... А Оксана Ивановна вернулась домой только к первому сентября. Малой Оксане надо было идти на занятия. И только через два года, когда Егор, уже став отцом, приехал в отпуск, пошел в гараж и осмотрел нишу за слесарным столом, и был обнаружен самородок, лежавший на прежнем месте, как ни в чем не бывало! Тогда Егор вспомнил, как, уезжая в училище, последний раз развернул тряпку, в которой был, завернут драгоценный металл, и сказал:
Заклинаю наперед,
Пусть тебя тут не найдет
И никто, и никогда,
Только я один, всегда!
А ведь узнал Исаев о своих способностях только в училище, почти на год позже! Дома рассказал матери — не поверила, пошли в гараж. Егор видит самородок, мать — нет! Тогда сын взял в левую руку драгоценный металл, а правой трижды перекрестил, и мать увидела! Когда уезжали, самородок забрали, а «тойоту» оставили.
— Видно, судьба так распорядилась, — сказал Егор, — подарен был этот драгоценный металл Ивану, ему и передадим. Ведь теперь на земле снова есть Иван Исаев, ему и решать судьбу самородка. Правильно я говорю, мама?
— Пусть будет так, я согласна, может, хотя бы второй Иван Исаев использует самородок по назначению. Всё таки как все осложнилось.
А Егор Исаев и до сих пор летает над бескрайними просторами Сибири и Дальнего Востока. Однажды он побывал там, где когда-то жил его дед. Завис над развалинами избушки. Нашел-таки место для более или менее безопасной посадки. Было лето, и вокруг все страшно заросло. Порубив винтами молодую поросль, Егор все же посадил вертолет. Зашел в полуразвалившуюся хижину, удивительно, но сразу, же нашел люк подпольного лаза, открыл его, — заискрились разноцветные кристаллы в глубине подполья, и открылся широченный вход! Но Егор, испугавшись, захлопнул крышку, и тут, же на ней подпрыгнуло что-то небольшое, квадратное, покрывшееся многослойной пылью. Это была толстая самодельная тетрадь. Егор отряхнул ее, сдул пыль и на обложке прочитал: «Волчье Логово», а ниже — «Дневник». Я не стану вам рассказывать, что же там было написано. Егор привез этот дневник домой. Всей семьей несколько недель читали его. Там было столько сказочного и необычного, что в двух словах и не перескажешь. А посему должна появиться еще одна книга под общим названием — «Волчье Логово». Иначе будет совсем несправедливо по отношению к судьбе фронтовика, офицера, капитана Егора Исаева, лично наказавшего себя и прожившего в тайге четырнадцать лет! И хотя та избушка, которую построил в дикой непролазной тайге в общем-то донской казак, степной человек, и была почти обычной сибирской. Но что-то родное, неповторимое: то ли каменная большая печь, то ли амбарная пологая крыша, то ли окна, то ли ставни были такими, как в доме Василия Лукича. А вокруг избы невесть откуда даже появилась полынь — истинно степная трава. А лопухи?! Многое здесь, даже в тайге, напоминало Егору о его родине, красивейшем и плодороднейшем крае, Центральном Черноземье. Голуби ворковали по-донскому, козы кричали тоненько, нежненько, и цвета были степной ковыли. Вот обо всем этом и писал Егор в своем дневнике. А все остальное, его приключения в Волчьем Логове, только дополнение к тоске по родному краю.
А край донской живет и расцветает. И даже улыбающиеся подсолнухи цветут сейчас необычно. Они, как тысячи ярко-желтых кристаллов, окруженных белым ореолом, поворачиваясь за солнцем, качают красивыми бархатными головками, будто соглашаясь со мною: «Да, так оно и есть! Возродилась донская степь. Господь не бросил ее на растерзание!» Дух его всегда витает над полями! И да святится имя его! Отца и Сына и Святого духа.
7.07. 1994год
