— Об этом я тоже думала, есть, да, есть. Но они все равно очень ранимы, даже если у них были воспитатели добрые, отзывчивые, любящие. Но все-таки есть еще один корень. Он, безусловно, самый мощный, это — Родина, место, где ты родился, та страна, в которой ты живешь, его народ, природа, культура, история — это, по моему, один из главнейших корней.
— Хорошо, очень хорошо вы говорите! Молодец!
И они расстались почти друзьями. Рита вошла во двор, предварительно забрав в почтовом ящике корреспонденцию, которой оказалось немало. «Видно, Софья Ивановна читала много», — подумала она, перебирая почту.
Обед приготовили, как и обещал Николай Николаевич, вместе. Долго решали — обедать ли одним или ждать детей, и решили слегка перекусить. Только сели за стол, как снова зазвонил телефон. «Да, — сказал Николай Николаевич, — это вы, Никита Игнатьевич? Очень рад, очень рад. Нет его. Вот уже вторые сутки на работе пропадает, там у них ЧП какое-то… И когда же? Завтра? Хорошо, я передам, а Оля как? И давно уехала? Что-то Иван об этом ничего не говорил… Ну, счастливо вам, я передам… до свидания».
— Вот еще одно ответвление от вашей корневой системы, — сказал, Николай Николаевич, положив трубку. — Хороший умный человек, а женился на грубой, неотесанной, правда, красивой женщине, и вот мучается всю жизнь. Моряк он, капитан, уходит завтра в рейс на полгода. Вот работенка, а? Вы бы смогли по полгода — «Вода, вода, кругом вода»?
— Он ваш хороший знакомый?
— Теперь и мой, но вообще-то это Ивана будущий тесть, дочка у него есть, правда, еще малая, говорит — в университет поступает.
— Ничего себе «малая», если в университет поехала!
— Ей только шестнадцать, а Ваньке-то уже двадцать второй.
— И что — у них далеко зашло?
— Да нет, Иван ее два раза всего и видел, если считать и похороны Софьи Ивановны.
— А тогда почему «тесть»?
— Так я нутром чувствую, что Ванька на ней женится, вот посмотрите.
Послышался треск мотоцикла.
— Вот и детки наши едут, давайте сделаем вид, что мы не ели, — заговорщически сказала Рита, — а то как-то неудобно получится.
«Детки», два здоровенных парня, завели мотоцикл во двор, и богатырской поступью стали подниматься на веранду. «Да, — подумала Рита Ивановна, — таких накормить. А базар далеко, придется тележку покупать». А вслух сказала:
— Мойтесь побыстрее, а то обед стынет. Мы с Николаем Николаевичем сегодня стряпали.
Ребята поцеловали Риту Ивановну в щеку, поздоровались с Николаем Николаевичем и, раздевшись, спустились во двор под кран мыться. Там шумно плескались и с довольными лицами поднялись снова на веранду. На столе лежала почта. Иван стал перебирать ее и увидел телеграмму. Быстро прочитав, протянул листок Николаю.
— Твоя принцесса едет. Везет же некоторым!
— Да, вообще-то мне, кажется, повезло, — сказал Николай, прочитав телеграмму.
— Ну, так что там стряслось у вас? — уже за столом спросил Николай Николаевич.
— Да, в общем, ничего страшного, просто школу нашу разогнали, — с напускной небрежностью сказал Иван.
— А как же теперь с работой? — спросила Рита.
— Пока будем работать. На мне столько висит, что на всю жизнь хватит.
— Тут звонил Никита Игнатьевич, — сказал дядя Коля, — уходит он завтра в рейс. А Оля уехала в университет.
— Как уехала?!
— Так вот и уехала.
— Даже не позвонила, — каким-то поникшим голосом произнес Иван.
— Может, и звонила. Но здесь ведь никого не бывает, — сказал дядя Коля. — Это вот сейчас хозяйка появилась, только надолго ли?
— Я думаю — навсегда, — ответил Иван.
Глава пятнадцатая
Все получилось как-то до обидного буднично. Школу действительно расформировали, планеры и другую материальную часть увезли в Симферополь, а парашютная группа осталась. Занятий не было, Иван приезжал утром и сидел до пяти часов вечера, выполняя больше роль сторожа, чем завскладом, да изредка отвечал на телефонные звонки.
Вот и сегодня, в этот палящий летний зной, он сидел под огромной шелковицей, вытащив туда стол с телефоном, и думал. А думать было о чем. На прошедшей неделе неожиданно приехала Оксана, притом не одна, а со своей подругой Мариной и с ее отцом Василием Васильевичем и в тот же день увезли с собой Николая и Риту Ивановну в «круиз» по побережью. Иван сейчас даже не мог восстановить все подробности происшедшего. Одно запомнил: Оксана сторонилась его, виновато улыбалась, говорила с какой-то грустью. Чувствовалось, что она в присутствии Риты Ивановны и Николая была не совсем той, какой хотела быть, и только, прощаясь, обняла Ивана за шею и, целуя в щеку, шепнула на ухо: «Прости меня, Ванечка, глупая я, ой какая глупая!» — и убежала. Иван с Николаем Николаевичем еще долго стояли, глядя вслед уходившей все дальше и дальше «Волге», и видели, как кто-то в салоне махал им рукою.
— Ну вот, и опять мы одни, — сказал дядя Коля, — а ты говорил — «навсегда». Вот тебе и «навсегда»!
— Они же через две недели вернутся. Ты же сам слышал, как сказал Василий Васильевич: «Посмотрим Керчь, Новороссийск, Сочи — и обратно той же дорогой».
— Эх, Ванька, мыкала тебя судьба, а все же мало чему научила! Ты думаешь, что я не видел, как Оксана на тебя глядела? Удирала она от тебя, а может, от самой себя. Кто их разберет!
— А зачем ей от меня удирать?
— Ну, прям «сама простота» — точно говорила Софья Ивановна: ты протри глаза — любит она тебя. Всем нутром, всей душой. Неуж то не видно?
— У нее муж есть… «любит»… А чего тогда замуж шла?
— В том-то и дело, что теперь и сама объяснить не может.
Так и сидел Иван во дворе школы под тенью огромного дерева и не заметил, как возле учебного корпуса появился «газик», и из него вышли двое военных.
— Есть тут, кто живой? — крикнул один из них, что поменьше, высокий стоял и смотрел в сторону аэродрома.
Иван даже вздрогнул, услышав голос, и, поднявшись, пошел в сторону приехавшим. Высокий, увидев идущего к ним человека, медленно зашагал навстречу. Подойдя ближе к военным, Иван поглядел на погоны: высокий был полковник, другой — майор, эмблемы десантные. Само собой получилось, что Иван представился по-военному:
— Начальник склада ПДИ старшина Исаев!
— Ну, вот тебе и наш человек тут, — улыбнувшись в усы, сказал полковник, обращаясь к майору, а Ивану, протянув руку, сказал:
— Полковник Попов, командир части, которая будет стоять на этой базе.
— Майор Дубов, — представился другой.
— Ну что, сынок, покажи-ка нам ваши владения, — попросил Попов уже совсем по-домашнему.
Обошли классы, склады, проехали по аэродрому.
— Тебя как зовут-то, старшина? — опять спросил полковник, когда они закончили осмотр.
— Иваном, товарищ полковник.
— Ого, Иван — это даже символично, как ты считаешь, Павел Петрович? Русское имя.
— Так точно, товарищ полковник! Может, с него и начнем нашу книгу приказов?
— И я о том же думаю, а ты, Ваня, как?
— Я что-то не пойму, о чем вы? — спросил Иван.
— Да о том, чтобы ты у нас служил в части.
— В каком качестве?
— Как есть — завскладом. Ты вот сколько получаешь?
— Сто четыре рубля, у меня ставка.
— А у нас сколько будет, Павел Петрович?
Дубов заглянул в штатную книгу.
— Сто семьдесят и за прыжки еще.
— Надо подумать, — сказал Иван.
— Думай, Ваня, думай, такие, как ты, нам нужны.
— У меня есть друг, мастер спорта, тоже по-армейски старшина, если бы вы его взяли… Только он женат, детей, правда, нет, — вдруг неожиданно для самого себя сказал Иван.
— А где он сейчас, друг-то?
— Недели через две будет тут.
— Запишите, Павел Петрович, и его.
Дубов записал Николая Овсиенко в другую тетрадь.
— Только с квартирами у нас будет пока туговато — сами из Одессы на машине приехали, а ночевать пока негде, — сказал Попов.
— У меня дом в Старом Крыму, можете остановиться, — предложил Иван.
— А еще кто там есть? — спросил Дубов.
— Да никого, я один пока.
— И что отец, мать, тетки, дядьки? — заинтересовался Попов.
— Никого, — вдруг поник Иван.
Полковник сразу переменил разговор.
— Меня-то вообще Александром Васильевичем зовут, можешь меня так звать, а майора — Павел Петрович: тебе, Ваня, разрешаю. Может, поедем, посмотрим твой дом?
— Не могу, надо сторожа дождаться, а он приедет только к семнадцати часам, да потом надо начальнику ДОСААФ позвонить, мы ему подчиняемся.
— С начальником ДОСААФ все решено, мы к нему заезжали утром, но ты все, же позвони, а насчет сторожа сейчас решим, — и полковник что-то сказал Дубову.
Иван вернулся к телефону, позвонил начальнику — доложил обстановку, а под конец разговора трубку попросил Попов.
— Николай Васильевич, это Попов, считай, что твой объект принят, акт я подписал, и Дубов тебе его сегодня привезет. Могу с сегодняшнего дня твой штат забрать и охранников тоже, но сторожа нам недели через две не понадобятся, а вот Исаева я бы забрал на всю оставшуюся жизнь. Добро, так и решим… Ну что, Ваня, я тебя от обязанностей сторожа освобождаю, оставим здесь временно бойца, так что садись в машину и поехали.
