– У вас потрясающе одинокий вид.
Матье стало стыдно. Наконец он проговорил:
– Интересно, о чем вы думаете, Ивиш? Все это более чем прискорбно: я украл деньги в смятении, и сейчас меня мучает совесть.
– Я прекрасно вижу, что вас мучает совесть, – улыбнулась Ивиш. – Думаю, что и меня бы она мучила: в первый раз всегда так.
Матье сильно сжал маленькие неподатливые пальцы с острыми ноготками. Он сказал:
– Вы ошибаетесь, я не...
– Молчите, – остановила его Ивиш.
Она решительно высвободила руку и отбросила назад волосы, открывая щеки и уши. Ей хватило нескольких быстрых движений, и, когда она опустила руки, ее лицо было оголено.
– Вот так, – произнесла она.
Матье подумал: «Она хочет отнять у меня все, вплоть до угрызений совести». Он протянул руку, привлек к себе Ивиш, и она этому не противилась; он услышал в себе живой и веселый мотивчик, о котором, казалось, давно забыл. Голова Ивиш переместилась на его плече, Ивиш ему широко улыбалась. Он улыбнулся ей в ответ и легко поцеловал в губы, потом посмотрел на нее, и мотивчик резко оборвался: «Но она же еще ребенок», и он почувствовал себя совершенно одиноким.
– Ивиш, – тихо позвал он.
Она с удивлением посмотрела на него.
– Ивиш, я... я был неправ.
Она нахмурила брови и, протестуя, мелко затрясла головой. Матье опустил руки и устало сказал:
– Я не знаю, чего хочу от вас.
Ивиш вздрогнула и быстро высвободилась. Ее глаза сверкнули, но она притушила блеск и приняла грустный и нежный вид. Только руки ее безумно двигались: они летали вокруг нее, хватались за голову, тянули за волосы. У Матье пересохло в горле, но он наблюдал этот гнев почти безразлично. Он думал: «Тут я тоже все испортил»; он был почти доволен: получалось как бы искупление. Он продолжил, ища взгляд, который она упорно прятала.
– Не нужно было вас трогать.
– Да это не имеет значения, – процедила она, покраснев от бешенства.
Потом нараспев добавила:
– У вас такой гордый вид, оттого что вы приняли решение, я уж подумала, что вы пришли за вознаграждением.
Он нежно взял ее за руку немного выше локтя. Она не вырывалась.
– Но я люблю вас, Ивиш.
Ивиш напряглась.
– Я не хотела бы, чтоб вы подумали... – начала она.
– О чем?
Но он догадывался. Он отпустил ее руку.
– У меня... у меня нет к вам чувства, – сказала Ивиш.
Матье не ответил. Он подумал: «Она берет реванш, и это правильно». Впрочем, скорее всего это было правдой: с какой стати ей любить его? Он больше ничего не желал, разве только долго молчать, сидя рядом с ней, и еще чтоб в конце концов она молча ушла. Тем не менее он спросил:
– Вы вернетесь в будущем году?
– Вернусь, – пообещала она.
Ивиш ему почти нежно улыбалась, должно быть, она упивалась своей удовлетворенной гордыней. Это было то же лицо, которое она обратила к нему вчера, когда служительница из туалета перевязывала ей руку. Матье неуверенно смотрел на нее и чувствовал, как возрождается его желание. Это грустное и безропотное желание не было желанием пустоты. Он взял ее за руку, почувствовал ее свежую кожу и сказал:
– Я вас...
Но тут же остановился. В дверь звонили: сначала один звонок, потом два, потом непрерывный звон. Матье похолодел: «Марсель!» Ивиш побледнела, конечно, ей тоже пришла в голову эта мысль. Они переглянулись.
– Нужно открыть, – прошептала она.
– Думаю, да, – согласился Матье.
Но не пошевелился. В дверь уже барабанили. Ивиш, вздрогнув, сказала:
– Страшно подумать, что за дверью кто-то есть.
– Да. Хотите... Хотите пройти на кухню? Я закрою дверь, и вас никто не увидит.
Ивиш посмотрела на него спокойно и властно.
– Нет, я останусь.
Матье пошел открывать и увидел в полумраке кривящееся, похожее на маску лицо: это была Лола. Она оттолкнула его, чтобы побыстрее войти.
– Где Борис? – спросила она. – Я слышала его голос.
Матье даже не успел закрыть дверь, он вошел в кабинет следом за ней. Лола с угрожающим видом подошла к Ивиш.
– Вы мне сейчас же скажете, где Борис.
Ивиш испуганно смотрела на нее. Впрочем, та, казалось, обращалась не к ней и вообще ни к кому. Матье даже не был уверен, видит ли Лола ее. Он встал между ними.
– Его здесь нет.
Лола обратила к нему искаженное заплаканное лицо.
– Я слышала его голос.
– Кроме кабинета, – сказал Матье, пытаясь поймать ее взгляд, – в квартире есть кухня и ванная. Можете обыскать все, если что-то подозреваете.
– Но тогда где же он?
На ней было черное шелковое платье и сценический грим. Ее большие темные глаза словно застыли.
– Он расстался с Ивиш приблизительно в три часа, – сказал Матье. – Мы не знаем, что он делал с тех пор.
Лола засмеялась, не меняя позы, как слепая. Руки ее судорожно тискали маленькую сумочку из черного бархата, которая, казалось, содержала только один предмет, твердый и тяжелый. Матье увидел сумочку и испугался, следовало немедленно отослать Ивиш.
– Ну что ж, если вы не знаете, что он делал, я могу вас просветить, – проговорила Лола. – Он поднялся ко мне в номер часов в семь, когда я вышла, открыл дверь, взломал замок сундучка и украл у меня пять тысяч франков.
Матье не смел посмотреть на Ивиш, он ласково сказал ей, опустив глаза:
– Будет лучше, если вы уйдете, мне нужно поговорить с Лолой. Могу ли я... могу ли я снова увидеть вас сегодня ночью?
Лицо Ивиш исказилось.
– Нет-нет! – сказала она. – Я хочу вернуться к себе, мне нужно собрать чемоданы, и вообще я хочу спать. Я так хочу спать!
Лола спросила:
– Она уезжает?
– Да, – ответил Матье. – Завтра утром.
– Борис тоже уезжает?
– Нет.
Матье взял Ивиш за руку.
– Идите спать, Ивиш. У вас был трудный день. Вы по-прежнему не хотите, чтобы я проводил вас на вокзал?
– Нет. Лучше не надо.
– Тогда до будущего года.
Он посмотрел на нее, надеясь обнаружить в ее глазах проблеск нежности, но прочел в них только панику.
– До будущего года, – повторила она.
– Я буду вам писать, – грустно сказал Матье.
– Да, да.
Она направилась к выходу. Лола преградила ей дорогу.
– Простите! Как я могу быть уверена, что она не идет к Борису?
– А хоть бы и так, – сказал Матье. – Полагаю, она свободна.
– Останьтесь, – сказала Лола, ухватив левой рукой Ивиш за запястье.
Ивиш вскрикнула от боли и гнева.
– Оставьте меня! – закричала она. – Не прикасайтесь ко мне! Не хочу, чтобы ко мне прикасались!
Матье быстро оттолкнул Лолу, та, ворча, на шаг отступила. Он не сводил глаз с сумочки.
– Мерзкая баба, – сквозь зубы процедила Ивиш. Она ощупывала запястье большим и указательным пальцами.
– Лола, – сказал Матье, не отрывая глаз от сумочки, – пусть Ивиш уйдет, мне много нужно вам сказать, но сначала дайте ей уйти.
– Вы мне скажете, где Борис?
– Нет, – ответил Матье, – но я вам объясню эту историю с кражей.
– Что ж, идите, – сказала Лола. – И если увидите Бориса, передайте ему, что я подала на него заявление в полицию.
– Заявление будет отозвано, – вполголоса сказал Матье, все еще глядя на сумочку. – Прощайте, Ивиш. Уходите быстрее.
Ивиш не ответила, и Матье с облегчением услышал ее легкие удалявшиеся шаги. Он не видел, как она уходила, но шум шагов стих и у него защемило в груди. Лола сделала шаг вперед и крикнула:
– Передайте ему, что он ошибся адресом! Передайте ему, молод он еще меня дурачить!
Она повернулась к Матье: у нее по-прежнему был странный и невидящий взгляд.
– Ну? – сурово сказала она. – Валяйте.
– Послушайте, Лола!.. – начал Матье.
Но Лола вновь засмеялась.
– Я не вчера родилась, – смеясь, сказала она. – Да уж! Мне уже не раз говорили, что я ему в матери гожусь. Матье подошел к ней.
– Лола!
– Он сказал себе: «Эта старуха без ума от меня и будет только счастлива, если я ее надую, она еще мне скажет спасибо». Нет, он меня не знает! Он меня не знает!
Матье схватил ее за руки и потряс, как сливу, а она, смеясь, все кричала:
– Он меня не знает!
– Заткнитесь! – грубо крикнул Матье.
Лола успокоилась и в первый раз, казалось, его увидела.
– Валяйте!
– Лола, – спросил Матье, – вы действительно заявили на Бориса в полицию?
– Да. Что вы хотите мне сказать?
– Деньги украл я! – выпалил Матье.
Лола безучастно смотрела на него. Он вынужден был повторить:
– Это я украл у вас пять тысяч франков.
– А! – сказала она. – Вы! Она пожала плечами:
– Но хозяйка его видела.
– Как она могла его видеть, если это был я?
– Она его видела, – огрызнулась Лола. – Он тайком поднялся ко мне в семь часов. Она его пропустила, потому что я ее об этом попросила. Я его ждала весь день, а через десять минут, как я вышла, он проник в номер. Должно быть, он следил за мной из-за угла и поднялся, увидев, как я ушла.
