— Где вам только захочется, — уточнил сэр Герберт.
— Спасибо, — сказала Вайолет, подгоняя к дверям дрожащего отца.
Когда они вышли, Тони засмеялся.
— Возьму-ка я листочек, — сказал он, — и запишу всех жителей Англии, которые не знают нашей тайны.
— Молодец, старикан, — сказал Фредди. — Приятно слышать смех.
— Истерический, — уточнил Тони.
В дверь опять постучались, и наконец появился мистер Прайс.
Когда он вошел, Фредди Чок-Маршалл, образец изысканной сдержанности, с укоризной оглядел родных. Они держались плохо, что там — мерзко. Где легкость? Где небрежный юмор? Дядя Герберт дергался, словно его внезапно поразил паралич. Тетя Лидия была похожа на леди Макбет. Что же до брата (он предпочитал называть его именно так), даже подслеповатый ребенок мигом определил бы полное отчаяние.
Словом, семья никуда не годилась, и достопочтенный Фредди, печально вздохнув, посмотрел на Сида.
Тот, слава Богу, был в порядке. Красотой он не отличался ни раньше, ни теперь. Он вообще не изменился, что обрадовало Фредди. Казалось бы, узнав, что ты лорд, можно обрадоваться — но нет. Сид был таким, как обычно. Вероятно, мамаша Прайс говорила с ним о погоде или о будущих выборах. Словом, Сид был в порядке, хотя уродства не утратил.
— Вы меня звали, сэр Эрберт? — спросил он.
И голос ничего, не наглый. От облегчения Фредди закурил.
Тем временем сэр Герберт, сидевший у камина, вел себя очень глупо. Вместо того чтобы сухо ответить: «Да», он подергался, словно ему под пиджак залетело насекомое, и пролепетал:
— Звал… Да-да, звал. Хотел, знаете ли, видеть. Собственно, мы все…
Заметив взгляд племянника, он прервал фразу, и Фредди взял власть в свои руки.
— Присаживайтесь, — сказал он.
Сид посмотрел на него с холодной неприязнью и отвечал:
— Ничего, я постою.
Фредди это не понравилось. Нет-нет, так нельзя. И смотрит странно…
В беседу вступила леди Лидия. Она попыталась улыбнуться, и зря, ничего не вышло.
— Как ваша матушка? — спросила она. Сид не растрогался.
— А чего ей сделается? Она вечно помирает.
— Может быть, солнечный удар? — бодро предположил сэр Герберт. — Мне сегодня так напекло голову…
— Надралась она, — пояснил Сид. — А то, удар!
— Ах ты, Господи! — опечалился баронет. — То-то я заметил, она какая-то странная. Видимо, ей мерещится… хм… что она больна. Прайс!
— Да, сэр Эрберт?
— А часом… э-э…
— Что, сэр Эрберт?
— Нет, ничего.
На Фредди он не смотрел осторожности ради, и тот решил, что пора взять дело в свои руки.
— Тони, старик, — с предельной небрежностью сказал он, — ты о чем-то хотел спросить Прайса.
— Я? — несмело удивился Тони.
— А кто? — Фредди смотрел на него как укротитель. — О переезде на Бонд-стрит.
— Да-да! — припомнил Тони.
Сид с еще большей неприязнью посмотрел на Фредди.
— Я туда не переезжаю, — сказал он.
— Ах, почему же! — вскричала леди Лидия, снова кидаясь в пучину. — Это самое лучшее место.
— Переезд денежек стоит.
Сэр Герберт прокашлялся.
— Об этом мы и хотели потолковать. Лорд Дройтвич мог бы дать вам денег…
Сид посмотрел на Тони.
— А с какой стати?
— Понимаете… — начала леди Лидия.
— Вот именно, — поддержал ее муж.
— Лорд Дройтвич — очень странный человек. Он относится к вам как к брату…
— Такой романтичный, знаете ли…
— Ну как, Сид? — вмешался Тони. — Согласен?
— Эт на что? Вы мне ничего не предложили.
— Да? Забыл, наверное. Так вот…
— Это нелегко выразить, — объяснила леди Лидия. Сид холодно посмотрел на нее.
— Что ж, выражу я, — предложил он. — Вы мне даете деньги, а я подпишу бумагу, что не претендую на титул.
И он сурово оглядел окаменевший совет.
— Думаете, я молчу, — продолжал он, — так мать мне не сказала? Сказала, как миленькая! Только я не очень поверил, пока сюда не пришел. Смотрю, вы трясетесь…
— Мы не трясемся! — воскликнул сэр Герберт.
— Да? Это вы зря. Нет, подумать, двенадцать лет меня за нос водили!
Теперь, узнав самое худшее, леди Лидия обрела мужество.
— Докажите, — сказала она.
— А чего? Вон, к примеру, картина. Один к одному.
— Для суда это не свидетельство.
— Тетя хочет сказать… — начал Тони.
— Она вам не тетя.
— Леди Лидия, — кротко согласился Тони, — хочет сказать, что вам будет трудно доказать свои права.
— Знаю-знаю. Как говорится, суд равных.[64] Ничего, мы и сами лорды.
Сэр Герберт решил взять величавостью.
— Что за пустые толки? — сказал он. — Если лорд Дройтвич…
— Он не лорд Дройтвич.
— Ладно, пусть будет Икс, — предложил Фредди.
— Если семейство, — продолжал сэр Герберт, — предложит вам тысячу фунтов в год…
Сид неприятно засмеялся.
— Тысячу фунтов!
— Не будем торговаться, — сказал Тони. — Больше поместье не выдержит.
Сид засмеялся опять.
— Ладно. А вот я вам предложу, чтобы вы убирались тихо-мирно. И на судейских сэкономите.
Гордый дух Фредди не выдержал.
— Нет, такого нахальства… Сид сурово на него посмотрел.
— Ну, хватит, — сказал он. — Надоело. Я — граф Дройтвич, ясно? А ты — мой младший брат. Полезешь еще, не буду давать денег.
Фредди посмотрел в потолок, словно моля Всевышнего послать хорошую молнию; но не вымолил.
— Пока не решит суд пэров, — сказала леди Лидия, — вы не лорд Дройтвич и не граф.
— Ничего, они-то решат. Не беспокойтесь, тетенька! Леди Лидия пошатнулась. Сэр Герберт рыцарственно кинулся на помощь.
— Слушайте, Прайс!
— Какой я вам Прайс? Прайс, видите ли! Вот подадим в суд за оскорбление личности, будет во всех газетах: «Баронет по дороге в камеру». Как вам, а?
— Сид, — спокойно сказал Тони.
— Да? — откликнулся герой дня, — Ну-ну, чего там?
— Вас никогда не били? Сид несколько оторопел.
— Да вы что? Да я…
— Так не хамите.
— Ладно-ладно. Такой уж я, еронический. Люблю эти, сарьказмы. Нет, сами посудите. Вы человек честный. Как я, по-вашему, лорд?
— Да.
— Благодарствуйте.
— Не за что.
— Чего еще надо? — спросил довольный Сид. — Пойду, покурю, а вы тут потолкуйте. — Он подошел к столу, взял пригоршню сигарет и вышел на лужайку, прибавив: — Даю десять минут по моим золотым.
— Вот так, — сказал Тони.
Двери распахнулись, вбежал Уоддингтон, за ним с присущей ей томностью вплыла Вайолет.
— Ну? — кричал Уоддингтон. — Ну как? Все в порядке?
— О, нет! — отвечал Тони.
— То есть…
— Он все знает и будет бороться.
— Какие у него шансы? — осведомилась Вайолет.
— Прекрасные.
— Если эта мегера даст показания, — вскипел сэр Герберт, — мы бессильны!
— О, Господи! — сказал Уоддингтон.
— Надежда одна, — сказала леди Лидия. — На эту девушку.
— Какую? — спросила Вайолет. — Которую он привез?
— Да. Она его может уговорить. Приведи ее, Фредди.
— Сейчас.
Вайолет подняла брови.
— Почему именно она?
— Потому что она его понимает.
— Они что, жених и невеста?
— Нет, — сказал Тони.
— Скорее, да, — возразила Вайолет. — Тогда убеждать его ей невыгодно. Если он будет граф, то она — графиня.
— Он ей не жених, — не сдался Тони. — А графиней она быть не хочет.
— Какая странная девица! Ее что, в детстве уронили?
— Нет, послушай… — начал Уоддингтон.
— Ах, папа, отстань! Делец пылко засопел.
— В мое время, — сказал он, — с отцами говорили вежливо.
— Наверное, отцы были другие, — заметила Вайолет. Тут вернулся Фредди с Полли. Семейный совет ей очень обрадовался.
— Мы вас так ждем, дорогая! — вскричала леди Лидия. — Дайте нам совет. Мой племянник ввел вас в курс дела?
— Более или менее, — сказал Фредди.
— Насколько я поняла, — сказала Полли, — мистер Прайс все знает.
— Да, — сказала леди Лидия. — Вот мы и хотим, чтобы вы ему все объяснили.
Полли покачала головой.
— Ничего не выйдет.
— Почему?
— Теперь уже поздно. Тони кивнул.
— Конечно, — сказал он. — Остается одно, борьба.
— На жизнь или на смерть! — согласился Фредди.
— А можно и не бороться, — сказала Полли. — Будет лучше.
— Что вы говорите? — возмутилась Вайолет. — Какая ерунда!
— Нет-нет, — возразил Фредди. — Среди нас — особа женского пола, которая не говорит ерунды. У нее есть какая-то мысль, я это вижу.
— Да, есть, — согласилась Полли, — и хорошая. Вы хотите, чтобы мистер Прайс не требовал своего?
— Хотим, — мрачно отвечал сэр Герберт.
