Постояльца владелец отеля наказывать не может, но мистер Андерсон все-таки одарил актера неприязненным взглядом. И в кабинете воцарился дух Эдгара Аллана По: застонали-завыли ветры, запахло семейным проклятием.
– Доброе утро, – натянуто кинул мистер Андерсон.
– Доброе! – откликнулся Поттер. – Добрее некуда!
Он хлопнулся на стул, позаимствовал сигаретку мистера Андерсона и воткнул себе в петлицу розу, стоявшую на столе. Если в радиусе пятидесяти миль и существовал еще один такой же жизнерадостный человек, как этот беглец из Голливуда, его еще потребовалось бы долго искать.
– Ну что за наш прекраснейший мир! – воскликнул он. – Что, не это не так? А лично я лучших миров и не видывал. Но вы удивляетесь, почему я тут, хотя, конечно же, радуетесь от всей души! Так вот, когда мы сейчас болтали по телефону… Господи, что за чудесное, что за дивное изобретение! Поистине великий ум, не устаю повторять я, когда в разговоре всплывает имя – Александр Грэм Белл. Да, так вот, вспомнил. Я хочу кое о чем вам рассказать. Нет, не про то, что мир прекрасен. Один такой, знаете, секретик. Хочу поделиться. Потому и прискакал.
Тревожная мысль стукнула мистера Андерсона.
– Надеюсь, в вестибюле за стойкой вы сидели не в этом наряде?
– Именно в нем, – заверил счастливчик, выпуская веселое кольцо дыма. – Грандиозный имел успех! Так приятно видеть любовь публики. Испытывал, знаете ли, трепет писателя, раздающего автографы. Вообще-то этот костюм – неотъемлемая часть секрета. Андерсон, бедный мой старый пень, у вас – неприятность. Ночью я спалил свое бунгало. Дотла!
Каменное лицо мистера Андерсона окаменело вовсе, будто высеченное Гатзоном Борглэмом на выступе скалы. Как часто случалось в обществе Поттера, он попытался сообразить, кого он напоминает себе больше всего: Иова? Да, Иова, после того как бедняга потерял всех верблюдов и покрылся нарывами. Хотя что там! Бедам Иова с его бедами не сравниться. Ведь ему приходится общаться с Мэрвином Поттером.
– Мне так и сообщили, – коротко бросил он.
– A-а, так они не утаивают от вас неполадок? Прибегают к своему боссу с разными мелкими печалями? Похвально, похвально. Мне нравится этот дух доверия и откровенности.
– Конечно, вы курили в постели?
– Да, вывод справедливый. – Мэрвин поправил розу и позаимствовал еще одну сигарету. – К тому же я, если не заблуждаюсь, был «под мухой». Вчера я обручился. Сами понимаете, как бывает, когда сердце молодо, а веселый бог любви творит свои проделки. Ты танцевать готов! Петь! Настроение самое разудалое. Ты тянешься к животворящей Иппокрене, источнику вдохновения, и празднуешь, пока глаза не выскочат из орбит. Ах, любовь, любовь! – заливался Мэрвин. – Может ли что еще сравниться с ней? Но я не должен отнимать у вас время восторгами влюбленного. Вам не терпится послушать о зловещем событии. Изложу самую суть, отметая утомительные прелюдии. Проснувшись от освежающего сна, я увидел, что пожар уже полыхает вовсю, а меня самого вытаскивает из пламени этот достойный восхищения молодой человек.
– Что-что?
– Очевидно, он заметил пламя из окна своей спальни и решил, что самое правильное – прибежать и протянуть руку помощи. Я спасся на грани. Теперь, когда на досуге я воссоздаю всю сцену, то припоминаю, что, проснувшись, почувствовал какое-то тепло, даже жжение, и увидел языки пламени вокруг моей кровати. Но мне как-то в голову не пришло, что следует что-то предпринять. Я попросту свернулся калачиком и задремал снова. Но тут ворвался наш доброволец пожарный и выдернул меня из постели словно пробку из бутылки. Я, помню, еще подосадовал. В отличие от барышни из «Королевы мая» не люблю, когда меня будят спозаранку. Но теперь, разумеется, понимаю, что все сложилось крайне удачно.
– Удачно?
– Ну да. Еще минута-другая, и вы потеряли бы меня навеки.
– А-ах… – разочарованно вздохнул Андерсон.
Мэрвин потянулся за новой сигаретой.
– Не годится, конечно, самому себя хвалить, но поверьте, в минуту испытаний я проявил себя с наилучшей стороны. Многие, обнаружив, что их поджаривают, будто гренки с сыром, потеряли бы голову. А вот я сохранил присутствие духа: спас пару бутылочек виски. Но вот мой гардероб, увы, погиб! Когда тебя касается рука Божья, ты не станешь тратить время на розыски носков и брюк. Не задумываясь над приличиями, я вылетел как был, в розовой пижаме. Вот почему вы и видите меня в костюме, который показался вам маскарадным. Я взломал дверь в вашем летнем театре и позаимствовал этот наряд из тамошней костюмерной.
Потом мы отправились к Фиппсу и отметили событие. Выпадают минуты, когда человеку выпить позарез. Да и, по правде говоря, случаются ли когда другие? Ну вот, дорогой мой, – заключил Мэрвин, поднимаясь. – Вот и все, что я зашел рассказать вам.
Мистер Андерсон зарычал. Все время рассказа он стойко молчал, потому что не мог перебить посетителя, но теперь, улучив момент, вцепился в него.
– Да неужели? А я-то воображал, вы явились объяснить свое поведение!
Мэрвин наморщил лоб, явно теряясь в догадках.
– Поведение? Какое?
– Вы что ж, забыли? – чуть не скрипел зубами Андерсон. – Освежу вашу память. В три часа ночи вместе с моим портье вы вломились ко мне в спальню и сунули мне лягушку.
– А, конечно! – Лицо Мэрвина прояснилось. – Теперь мне все ясно. Дорогой мой, не нужно благодарностей! Оставьте лягушку у себя. Сделайте ее своим постоянным спутником. Мне показалось, что Фиппс выглядел прекрасно. А вам?
– Прошу прощения?
– Ну, ночью. Розовый такой, свежий. Чистый воздух Мэна и ваша отеческая забота сотворили чудеса. Когда я два года назад познакомился с ним в Лондоне, он был весь такой изможденный и осунувшийся. Я снимался в Лондоне, и клуб «Трутни» устроил в мою честь обед, на котором председательствовал Фиппс. Конечно, мы подружились. Спелись, словно братья Уорнер. Обаятельнейший малый. Вообще-то фамилия его Фотерингей-Фиппс, с черточкой посередке. А как, кстати, вы с ним познакомились? От Лондона до Скивассетта путь долгий.
Мистер Андерсон был совсем не расположен болтать с Мэрвином Поттером, да еще на такую прегадостную тему. В манере его добавилось холодности.
– Видимо, вам это любопытно, – начал он, – и у вас полно свободного времени для пустых разговоров, а для меня, должен заметить, все по-другому. Я… э… а…
– Попробуйте еще разок, с самого начала, – посоветовал Мэрвин.
Мистер Андерсон медленно сосчитал про себя до десяти.
Тревожась за его давление, доктор рекомендовал ему именно такое средство в минуты стресса. «Когда какой-нибудь негодяй загоняет вас в угол, – наставлял доктор, – и под воротничком у вас становится жарко, самое главное – успокоиться. Иначе, – объяснял все тот же доктор, – вы попросту лопнете по швам, вас хватит удар. Не успеете вы проговорить: «Эй, да что такое?», как у вас закружится голова и вы навсегда распрощаетесь со своей суповой тарелкой». У этих медиков встречается такая странная манера выражаться…
– Два года назад, – сызнова завел мистер Андерсон, чеканя слова, чтобы все было ясно и не пришлось повторять, – я познакомился с дядей Фиппса, лордом Бинхэмтоном. Лорд Бинхэмтон увлекается сиамскими кошками. В Бессемере проходил ежегодный съезд соответствующего общества. Лорд Бинхэмтон как раз находился в Нью-Йорке, у тестя, и решил поприсутствовать на съезде. Остановился он в моем отеле.
– Неужели все остальные были переполнены? – поразился Мэрвин.
Мистер Андерсон снова сосчитал до десяти, на этот раз – еще медленнее.
– Так мы и познакомились. Лорд сказал мне, что у него есть в Англии племянник, для которого он старается найти работу, и убедил меня нанять его, – заключил мистер Андерсон, темнея лицом при воспоминании о том, на что толкнул его сладкоречивый сын Англии. Как и многие опрометчивые поступки, этот тоже случился после обильного и вкусного обеда: он размяк и был готов оказывать услуги всем подряд, – а теперь дивился, как он мог это пойти на такое даже и после лукуллова пиршества.
Мэрвин покивал.
– Понятненько. Так вот оно как! А я удивился, когда встретил Фиппса здесь.
– Больше вы его здесь не встретите. – Мистер Андерсон взялся за телефон. – Дайте мне портье… Фиппс? Это мистер Андерсон. Немедленно зайдите ко мне.
– Зачем это он вам понадобился? – неодобрительно покачал головой Мэрвин. – Фиппс вряд ли что сумеет добавить к моему рассказу. Кроме того, ему требуется полный покой. У него голова трещит.
– Постараюсь, чтобы она затрещала еще сильнее. – Андерсон мрачно положил трубку.
Герой экрана наконец заметил его мрачность.
– Судя по некоторой сдержанности, вы недовольны Фиппсом.
– Вот именно.
– Вы считаете, что ночью он вел себя… э… несколько фамильярно?
– Вот именно.
– И намереваетесь уволить его?
– Точно.
Мэрвин весело рассмеялся.
– В ваших угрозах, Дж. Г., нет ничего пугающего! Фиппс крепко вооружен, они легким ветерком пролетят мимо. Уволить его, ха-ха! Да скорее всего он и сам поднимается сюда, чтобы плюнуть вам в глаз и протянуть заявление об отставке. Он ведь получил наследство.
