Граф только недавно вернулся, так как по дороге из Опарок заехал еще к одному из соседей. Так случилось, что как раз в эту минуту он рассказывал жене и дочери о своей встрече с приятелем Юлиуша, который был у всех на устах в округе.
А тут, в кульминационный момент рассказа, как истинный lupus in fabula, появился сам Катилина. Не трудно себе представить удивление графа и тот интерес, с каким женщины оглядывали его с ног до головы.
Катилина всеми силами старался преодолеть смущение, охватившее его при виде живой, смелой, иронически улыбавшейся девушки, которая так поразительно напоминала незнакомку из Заколдованной усадьбы, что в воцарившихся сумерках легко было поддаться обману зрения.
- Кажется, мне нет необходимости представляться вашему сиятельству,- быстро с новым поклоном воскликнул строптивый и невоспитанный плебей.
Граф прищурился и пожал плечами.
- Не припоминаю! - надменно произнес он.- Кто вы такой?
Катилина прикусил губу, в его глазах промелькнула все та же издевательская усмешка.
- Я - Дамазий Чоргут,- ответил он спокойно, однако не без вызова.- Несколько часов тому назад я имел честь быть представленным его сиятельству моим другом Юлиушом Жвирским.
- А,- уронил граф и презрительно улыбнулся.
Видимо, несмотря на всю свою благовоспитанность, он не мог простить наглому плебею его недавних дерзких выпадов. Катилина слегка покраснел, но, призвав на помощь привычную невозмутимость, решил без дальних околичностей брать быка за рога.
- Я приехал, ваше сиятельство, по важному делу и просил бы выслушать меня.
- Сейчас, немедленно? - удивился граф.
- Да, немедленно, если позволите!
Граф пожал плечами.
- Я никого не принимаю в такую пору,- с легким колебанием ответил он, помолчав.- Может быть… вы обратитесь к моему управляющему.
- Я хотел бы сказать несколько слов вам лично.
Граф в третий раз пожал плечами.
- Повторяю, я приехал по делу, имеющему для вас большое значение,- торопливо добавил Катилина.
Граф, казалось, раздумывал.
- Согласитесь же, papa, - вмешалась в разговор Евгения, которую смелое и энергичное поведение Катилины заинтересовало в высшей степени.
- Может быть, речь идет о чем-то важном,- поддержала ее романтически настроенная графиня.
Граф сделал легкий жест рукой.
- Прошу, пройдите в левое крыло дома, там моя канцелярия. Я сейчас приду,- сказал он Катилине и, небрежно ответив на его новый поклон, повел жену и дочь к парадному входу.
Катилина остался верен себе. Помахивая хлыстом и посвистывая, он зашагал к крыльцу флигеля с такой свободой, с таким развязным видом, словно разгуливал по собственному двору.
- Эй, послушай! - крикнул он попавшемуся ему по пути лакею, - где здесь канцелярия его сиятельства?
- Там, в левом флигеле,- ответил лакей и хотел было пройти мимо.
- Проводи же, дурак! - закричал Катилина, взмахнув хлыстом перед самым его носом.
Лакей покорно согнулся в поклоне.
- Слушаюсь, вельможный пан,- пролепетал он, заключив по тону, что перед ним знатный, должно быть, гость.
Перед канцелярией, обычно запертой на ключ, была маленькая, скромно обставленная прихожая, предназначенная для ожидавших приема конторщиков и шинкарей.
Войдя туда, Катилина бросился на небольшой кожаный диванчик, уселся там поудобнее и начал мысленно составлять план предстоящего разговора с графом.
Лакей тем временем зажег свечу, недоумевая, что же за важный гость, если его сиятельство ясновельможный пан не оказывает ему надлежащего внимания.
Наконец граф пришел. Катилина поспешно встал и поклонился.
Граф, как бы никого не видя, отворил дверь в канцелярию, пропустил туда лакея, а сам задержался в дверях, дожидаясь, пока зажгут там свечи.
У Катилины, который следовал за графом, в этот момент заиграла на губах злая улыбка.
Он тоже остановился и, сделав вид, будто принимает эту задержку у порога за желание уступить дорогу гостю, воскликнул с церемонным жестом:
- О, прошу вас, ваше сиятельство! Пройдите, ваше сиятельство! Я после вас, ваше сиятельство!
Гордый магнат закусил губу, не зная, как это принять - как глупость или как откровенное издевательство. Не проронив ни слова, он вошел в канцелярию, в дверях оборотился и, движением руки отослав лакея, коротко и сухо спросил:
- Итак, что вы мне хотите сказать?
Катилина без стеснения прошел вперед.
- Садитесь, ваше сиятельство, прошу вас. Дело мое очень серьезное, требует длительного разговора.
Граф, видно ради того лишь, чтобы поскорее избавиться от неотесанного гостя, молча опустился в стоявшее у стола кресло.
Катилина повернулся и с треском задвинул задвижку у двери.
- Что это значит? - вскричал граф, несколько обеспокоенный.
- А это, чтобы нам никто не помешал,- равнодушно ответил Катилина и, передвинув обитое сафьяном итальянское креслице, сел около графа, которому явно становилось не по себе.
- Ваше сиятельство,- отчетливо заговорил Катилина, приступая прямо к делу,- я приехал к вам с полным доверием к вашей чести и совести, столь почитаемым во всей округе.
- Чего ты, собственно, хочешь от меня? - воскликнул граф с нескрываемым раздражением.
- Ваше сиятельство, ваше имя и вашу честь порочат бесчестные и бессовестные люди.
Не подготовленный к такому обороту, граф так и дернулся в своем кресле.
Катилина не смущаясь продолжал:
- На ваше сиятельство возводят мерзкий поклеп и бессовестную напраслину.
- Не понимаю вас,- ответил граф вне себя от изумления.
- Если позволите, я вместо объяснения прочту вам тут кое-что.
Граф жестом показал, что согласен. Катилина достал письмо Жахлевича и прочитал его вслух.
При первых же словах известного нам письма граф вскочил на ноги и остался стоять как вкопанный, красивое благородное лицо его покрылось мертвенной бледностью. Катилина, ликуя и торжествуя, следил за произведенным впечатлением и, желая еще усилить его, произнес многозначительным тоном:
- Вот так-то, ваше сиятельство, Жахлевич открыто обвиняет вас в соучастии в подлой интриге, в совместном возбуждении грязного процесса, построенного на подкупе и фальшивых
