— А, это ты, — безразлично протянул незнакомка и распахнула дверь в квартиру. — Заходи, что ли. Так и быть, отменю встречу ради тебя.
Я удивленно воззрилась на девушку, не понимая её спокойного отношения. Тем не менее, молча шагнула в свою квартиру и, не дожидаясь, пока юная девушка закроет дверь, направилась в гостиную.
Сердце забилось втрое быстрей, когда я поняла, что мебель осталась та же. Значит, есть шанс вернуть квартиру. Или хотя бы забрать свои вещи — по большей части я волновалась за оружие, там ведь и коллекционные экземпляры были.
Я осторожно присела на диван, ожидая подвоха. Но нет, эта буря, что меня встретила у дверей, влетела в зал и чуть ли не с разбегу плюхнулась на кресло. Незнакомка не скрывала своего любопытства, изучая меня внимательно.
— Удивительно, ты такая же, какой я тебя помню, — изрекла она и тут же усмехнулась: — Разве что менее разговорчива.
Я открыла рот, пытаясь сформулировать вопрос. Это… кто вообще? Я её не знаю, ни одна из знакомых мне личностей не была похожа на это. Разве что…
Светлые волосы и зеленые глаза. Все дети пошли в маму, только я родилась темноволосой и сероглазой в отца. И учитывая, что прошло девять лет…
— Эльвира? — осторожно уточнила я.
Моя, как оказалось, сестра подмигнула и улыбнулась.
— Она самая. Ну что, нехило меня жизнь потрепала, а?
Я невольно улыбнулась. Энергия Эльвиры, её запал, даже манера держать себя — все это напоминало меня в её возрасте. Ей сейчас около шестнадцати, должна была уже получить свой дар.
— Эм… — протянула я и призналась: — Извини, не ожидала тебя здесь увидеть.
— Я прячусь от родителей, — пожала плечами Эльвира, тряхнув светлой головой. — Раньше здесь жила Маша, но теперь квартира пустует.
Отложив все свои расспросы о семье на потом, я полюбопытствовала:
— Почему прячешься?
Эльвира закатила глаза и скрестила руки на груди.
— Они против моего выбора профессии.
Что-то кольнуло в сердце, и я осознала, на что она намекает.
— О, все боги мира, ты хочешь стать агроторой?! — ахнула я.
— Твое наследство, сестричка, — рассмеялась Эльвира и откинулась на спинку кресла. — Папа так кричал, все тебя, никчемную, упоминал.
Я проигнорировала выпад и серьезно поинтересовалась:
— Ты уверена, что готова к этому? Поверь, я как никто знаю, насколько труда профессия агроторы.
Эльвира поджала губы:
— Во-первых, мой дар предполагает подобную профессию. Я предвижу скорую смерть. А во-вторых, Соня, — она подалась вперед и, положив локти на колени, с прищуром уставилась на меня, — ты не тот человек, который может мне что-то советовать. Я тебя видела один раз, и то почти десяток лет назад. И сестрой тебя не чувствую. Так, дальняя родственница. И не стоит забывать о твоем легкомысленном поступке, после которого Вишневецкие чуть ли не поубивали нас.
Я не выдержала её мрачного взгляда и опустила глаза. Совесть сдавила горло, не давая дышать. Но потом я вспомнила, что это ради него, ради моего Богдана, и самообладание ко мне вернулось.
— Думаю, я знаю, что сделать, чтобы ты признала во мне сестру.
— Удиви меня.
— Я поддерживаю тебя. — Брови Эльвиры взметнулись вверх от удивления. — Ты сбежала, да, родители позволили тебе эту вольность. Возможно, ты даже сумела отослать письмо в Академию Агроторов. Но уже конец июля, и ты не получила ответа. Значит, тебя не приняли. Помимо этого, единственная в своем роде Академия находится в Польше, куда тебя не пустят без приглашения директора или разрешения родителей, даже учитывая твое совершеннолетие. И без меня плясать бы тебе дальше под дудку родителей.
Эльвира скривилась, и без меня осознавая свой проигрыш.
— Но я твоя сестра, а еще выпускница этой самой Академии. Один мой звонок нужным преподавателям, и они повлияют на решение директора. Уже через месяц ты будешь в Польше. А уж теперь, когда я стала преемницей Бобровского, проблем с поступлением и переездом не возникнет.
Довольно долго Эльвира сверлила меня задумчивым взглядом, а потом расплылась в улыбке:
— Как я рада тебя видеть, сестренка.
Я победно усмехнулась. Конечно, не хотелось сразу начинать отношения с родителями с конфликта, но рушить мечты своей сестры я не хочу.
— Ты ничего не слышала о Мише? Он был моим напарником в прошлом, наверняка ты интересовалась агротором Москвы.
Улыбка Эльвиры медленно растаяла, она медленно моргнула и опустила глаза. Такой вид был у Анастасии, когда она говорила о браке Агнии и Матвея.
— Нет. — Я одним рывком села на колени перед сестрой и умоляюще посмотрела на Эльвиру. — Пожалуйста, скажи, что он в порядке!
— Был скандал на всю страну около трех лет назад, — отворачивая от меня взгляд, призналась она. — Миша превысил полномочия и лично выяснил имя главы преступной группировки, обитающей в Москве. Сонь, его убили. Сожгли заживо.
Это моя вина, это моя вина, это моя вина. Если бы я его прикрывала… Но он был один, а я спала заколдованным сном, к которому привели мои же импульсивные поступки.
Я закрыла лицо руками, словно прячась от всего мира. Но сердце-то разрывалось на мелкие-мелкие части. Вина, это моя вина. Миша мертв, и его сожгли… Может, хотели этим задеть меня? Намекнуть на мой исчезнувший дар? Я ведь не раз подбиралась к разоблачению этой преступной группировки, только они ловко ускользали. А Миша… подобрался.
— Именно когда журналисты с удовольствием смаковали подробности его смерти, — продолжила Эльвира, — я задумалась о своем будущем. Я узнавала о нем как можно больше, и Миша стал моим героем. Но мне не хватало смелости признаться в своем желании стать агроторой. Только дар помог мне определиться.
Как и мне. Я тыльной стороной ладони вытерла слезы и подняла голову.
— Он успел назвать имя главаря? — Голос мой был холоден, как лед. Нет, как сталь.
Эльвира вновь замялась.
— Говори! — потребовала я.
— Он не успел, но я знаю. Мне единственной сумела сказать Маша.
Я выдохнула, предчувствуя еще одну отвратительную новость.
— Маша сказала его имя, потому что главарь… сам признался. — Эльвира порывисто встала, отошла к окну и горько рассмеялась: — Знаешь, довольно трудно скрывать свою преступную деятельность от того, с кем делишь постель, еду и крышу над головой. Дело в том, Соня, что Маша замужем за ним.
У меня опустились руки. Как в прямом, так и в переносном смысле. Слишком много произошло, слишком сильные потрясения.
— Как это произошло? — едва слышно прошептала я.
Эльвира подошла ко мне и присела на пол рядом, опираясь о кресло.
— Сонь, я правда ни в чем тебя не виню и вообще не знаю, где ты провела эти годы, — честно сказала она. — Уверена, если бы ты узнала, то примчалась бы и спасла Машу. Он на весь мир объявил об их свадьбе, серьезно. Он клялся Маше в любви на публике, а наедине принуждал к… разному. Она не смела рассказать никому, кроме меня. Он следил, чтобы Маша как можно меньше разговаривала с родителями, но я… я же просто маленькая дурочка, которая ни черта не понимает. По крайней мере, так он думал. Маша только мне и рассказывала все, слезами захлебывалась. А он… он был одержим тобой. Он ждал, когда ты появишься, когда ты спасешь свою драгоценную сестричку, явишься мстить за неё, за Мишу и… кого-то еще. Он убил какую-то твою знакомую, не помню её имени. Приготовления к свадьбе были долгими, а ты все не появлялась. И вот день бракосочетания. Весь вечер они казались счастливой парой, а ночью… Он так рассердился, что ты не появилась. Словом, Маша три дня не могла встать с постели. Тогда она окончательно угасла. Теперь я вижу лишь отголосок прежней Маши.
Я уже не замечала бегущих слез. Просто мир начал расплываться, и я закрыла глаза. Тонкие ручейки скатывались с лица и падали на грудь и сжатые в кулаки руки. В груди зияла кровоточащая дыра, сердце окончательно было разорвано на клочки и растоптано безжалостными словами Эльвиры.
— Кто он? — выдавила я, с трудом сдерживая ярость.
