— Ты его прекрасно знаешь. Его имя Антон Волков.
Ох, если бы я до сих пор была колдуньей, то спалила бы к чертям своей магией не то что квартиру, но и весь дом. Потому что ярость, неистовая ярость полыхала во мне, обретая привычные сознанию образы огня.
Печаль, вина, сожаление скрылись под яростью. Жажда мести окончательно поглотила меня, желание убить Волкова, как можно медленнее и мучительнее, пожирало изнутри.
— Он покойник, — глухо отозвалась я. Плевать на репутацию, плевать на место в Совете. Я приложу все усилия, чтобы убить его.
Эльвира посмотрела на меня и серьезно произнесла:
— Теперь я в этом не сомневаюсь.
***
— Софья Павловна! Софья Павловна! Где вы были десять лет? Почему Бобровский выбрал именно вас? Вы сбежали? Вас похитили? Что вы намерены делать для вампиров?
Голову сжали железные тиски, хотелось поубивать всех этих противных журналистов, жадных до сенсаций. Но губы уже привычно растянулись в вежливой улыбке.
— Дамы и господа, прошу вас, успокойтесь! — повысил голос Дмитрий, пресс-секретарь Совета. Он выглядел как типичный непримечательный клерк: короткая, но не военная стрижка, очки в черной оправе, серый костюм и красный галстук. — Софья Павловна никуда не спешит, она здесь именно для того, чтобы ответить на все ваши вопросы.
Я улыбнулась и произнесла ровным тоном:
— Спасибо, Дмитрий. Итак, вчера стало известно, что меня выбрал в качестве своего преемника делегат вампиров Григорий Алексеевич Бобровский. Понимаю, он очень долго занимал свою должность, и такие неожиданные изменения волнуют народ. Но Григорий Алексеевич достаточно сделал для вампиров, и теперь наслаждается заслуженным отдыхом. Я очень молода, у меня нет такого опыта, как у моего предшественника. Тем не менее, господин Бобровский доверил мне свою должность, и я постараюсь оправдать его ожидания. А теперь, пожалуйста, вопросы.
Поднял руку невысокий смуглый мужчина лет сорока.
— Софья Павловна, как известно, ваш отец уже состоит в Совете. Не повлияют ли отношения с ним на вашу политическую деятельность?
Для начала бы узнать, остались ли у меня с ним хоть какие-нибудь отношения или он отрекся от меня.
— При всем моем уважении к отцу, я стала вампиром, и права моих собратьев интересуют больше всего остального. Даже больше семьи. Но уверена, мы сможем плодотворно работать во благо обеих рас. Следующий вопрос.
— Почему вы сбежали после помолвки с Матвеем Вишневецким?
Продажные, жадные до сплетен журналюги. Зачем им знать мои цели в политической деятельности, если можно посмаковать интимные подробности?..
— Пресс-конференция была собрана для того, чтобы обсудить мое пребывание на посту делегата, а не для сбора сплетен. Будьте добры, все вопросы связывайте со мной и моей программой, а не с моей личной жизнью.
После этого резкого заявления журналисты притихли и задавали только нужные вопросы. Я послушно читала наизусть то, что меня заставил выучить Богдан, но мысли мои были далеко.
«Почему вы сбежали после помолвки с Матвеем Вишневецким?..»
***
— Здесь вся необходимая тебе информация, — холодно сообщил Бобровский, махнув в сторону бумажного архива.
Я даже головы не повернула в указанном направлении. Бумаги интересовали меньше всего, с ними и потом можно разобраться. Куда важнее мой предшественник.
Темно-карие глаза Бобровский поднял неохотно. Его губы были сжаты в тонкую линию, а на щеках играли желваки. И без этих признаков можно было бы понять, что он рассержен.
— Я могу идти, госпожа Стрельцова? — чуть ли не выплюнул Бобровский.
Я выдавила кривую ухмылку и бросила:
— Присядьте, Григорий Алексеевич.
Первым его порывом было сесть в главное дорогое кресло из кожи. Он вовремя опомнился и раздраженно опустился на стул напротив.
Медленно, растягивая удовольствие, я прошла мимо Бобровского и села в кресло.
— Оно действительно удобное, — мягко заметила я. — Мне нравится быть на вашем месте.
Глаза Бобровского засветились серебром, но он сдержал себя. Думал, я не вижу, как сжимаются его кулаки от бессильной ярости.
— Похоже, вы действительно любите свою человеческую невесту, раз пожертвовали ради неё не только своим положением, но и сохранностью мира, — улыбнулась я и положила ладони на ручки кресла. — Вы осведомлены о проклятии и будете молчать, пока ваша невеста не умрет. Если это будет естественная смерть, то ждать придется более полувека. К этому времени мой возлюбленный обретет огромную власть, и вы ничего не сможете ему противопоставить. Он покорит мир, создаст свое королевство, — мечтательно протянула я.
Бобровский презрительно посмотрел на меня и выдавил:
— А вы, получается, будете его королевой.
— Королевой, любовницей, союзником, шлюхой, слугой, рабыней. Мне совершенно не важно, кем я стану, — честно призналась я. — Но речь не об этом. Все, что я скажу далее, вы должны принять к сведению без лишних вопросов. Вообще рта не открывайте, если не хотите рисковать невестой.
Бобровский чуть нахмурился, выдавая свое недоумение.
— Вы знаете, что Богдан полудемон, — начала я. — Это так. Он попал в наш мир несколько тысячелетий назад. К сожалению, второго полудемона не было, и Богдан веками ждал шанса. Ему повезло. Галина, моя чокнутая прабабка, вызвала Люцифера и взяла его кровь, которую вводила мне при инициации. Мой дар огня — наследие Дьявола, и именно желание убивать когда-то потянуло меня в Академию Агроторов. Я узнала об этом много лет спустя, когда вы устроили из Машиной инициации ярмарку невест. Тогда же убила Галину.
На пару секунд я замолчала, давая время обдумать сказанное.
— Через год, уже после помолвки, меня нашел Богдан. Не сразу, конечно, сначала он охотился за Агнией. Забрал меня прямо из больницы, когда я спешила к ней. Хотел сделать из меня инкубатор. Наследника зачать, чтоб его. Который сумел бы открыть портал в наш мир для Люцифера и всех его приспешников. Но опытного и предусмотрительного интригана обыграла я — противная, глупая в своей независимости девчонка, которая рискнула всем.
Бобровский внимательно смотрел на меня, словно пытаясь разгадать мои мысли.
— Я стала вампиром назло Богдану, — усмехнулась я. — Ох, даже испытывая боль от обращения, я ощущала его ярость. Именно тогда Богдан поменял свои планы. Теперь он хочет править в этом мире единолично, и я сделаю все, чтобы его желание исполнилось. Потому что он для меня — бог. Сейчас я, конечно, жалею о сделанном выборе. Будь возможность, я бы нарожала ему столько детей, сколько он захочет. Но я знала, что зачастую смерть — это только начало. Уж вы-то должны меня понять. А теперь идите. — Я махнула рукой в сторону двери и опустила глаза. Уже когда Бобровский вышел, я добавила: — Удачи вам, Григорий Алексеевич.
Дверь тихо захлопнулась за умнейшим из существующих вампиров.
После беседы с Бобровским у меня был еще один посетитель. Пришел отец, окончательно испортив настроение. Он стоял передо мной несколько минут и молчал, а в серых глазах плескалась такая отчаянная тоска, что сердце заныло от жалости.
— Папа… — Я рискнула первой начать разговор.
Отец отреагировал не так, как я ожидала. Он поднял руку и с силой зарядил пощечину. Лицо с правой стороны тут же загорело от боли, в глазах появились слезы. Отец в первый раз ударил меня, и это было… обидно. Больно и неприятно тоже.
— Отказалась от свадьбы с вампиром? Пожалуйста! Мы не стали бы тебя заставлять, — непривычно злым голосом произнес он. — Но ты предала нас, всех нас, слышишь?! Твоя мать все эти девять лет страдала, её здоровье пошатнулось! О себе я даже говорить не буду. И вот мы только начали свыкаться с мыслью, что тебя больше нет. Тут же ты появляешься, словно из-под земли! Знаешь, сколько нервов потрачено?! Сколько слез пролито?! Конечно, нет! Потому что тебе плевать на отца, на мать, на сестер и брата. Чертова эгоистка, которая крутит хвостом то перед обоими братьями Вишневецкими, то перед делегатом ведьм! Тебя нет для нашей семьи отныне. Не смей приближаться ни к матери, ни к Маше, ни даже к Эльвире! Все наши с тобой отношения сводятся к рабочим, и то как можно меньше. И я сделаю все, чтобы сразу после испытательного срока ты вылетела отсюда ко всем чертям!
