– Я знаю, – поскорей поднял руку Учёный. – Очень просто. Надо перевернуться вниз головой и идти на руках.
– Неплохо, – согласился учитель вранья. – Правда, не очень удобно. Идти-то придётся затылком вперёд. А если по дороге дерево или яма? Не увидишь и – бух затылком! Ставлю за ответ пять с минусом. А ты что скажешь? – обратился он к Тиму.
– По-моему, лучше прыгать по очереди то на одной ноге, то на другой. Пока на одной прыгаешь, другая отдыхает.
– А что? И правда, так лучше, – сказал учитель. – Ставлю пять с плюсом.
– Ещё вопрос, ещё! – потребовал Учёный. – На экзамене должно быть три вопроса. И ещё дополнительный.
– Сначала дополнительный. А вот если вы идёте вдвоём? Как лучше отдохнуть, не останавливаясь?
– Знаю, знаю, – опять выскочил первым Учёный. Он вообще был, похоже, из выскочек. – Надо по очереди нести друг друга на плечах. Один идёт, другой отдыхает.
– Неплохо, – согласился учитель вранья. – Даже не знаю, как быть. То один кажется умней, то другой. Попробую второй вопрос – не на сообразительность, а на сравнение. Скажите, на что похожа морковка?
– На эту… на этот… – захотел опять выскочить первым Учёный, но не смог ничего придумать.
Зато Тим сказал:
– На нос снеговика.
– Пожалуй, – сказал учитель вранья.
– Не знаю я никаких снеговиков, – рассердился Учёный. – Давайте лучше не на сравнение, а на простые слова.
– Можно и на простые. Скажите, кто такой виртуоз?
– Это который всё время вертится. На стуле или на парте, – опять не дал сказать Тиму Учёный.
– Допустим… А что такое… э… что такое гипс?
Тут Тим с Учёным переглянулись.
– Не знаю, – честно признался Тим.
– А я, кажется, знал… только сейчас не могу вспомнить, – сказал Учёный. – Нет, не помню. Что это такое?
– Откуда я знаю? – сказал Антон Петрович. – Я для того и спрашиваю, чтобы узнать.
– Может, это гипс, который заболел гриппом? – предположил Тим.
– Глупости, – замахал руками Учёный. – У гипса не бывает грипса. То есть у гиппа не бывает гриппа… Какой-то дурацкий экзамен, неправильный.
– Ладно, тогда последний вопрос, – сказал учитель вранья. – Только вы станьте от меня подальше, вон на тот мостик. А ты сюда, рядом со мной. Отгадайте, отчего прыгает мяч, когда им стукнешь о землю?
Учёный снова не дал Тиму ни секунды на размышление.
– От боли! – крикнул он. Но тут же передумал: – Нет, нет, сейчас скажу. От удовольствия!
– Как это?
– Вот так. Вот так, – показал Учёный и подпрыгнул раз, другой.
Вдруг мостик под ним проломился, и он свалился в ручей. Ручей был неглубокий, но, пока Учёный из него выбирался, проклиная на чём свет говорящие кометы и глупых профессоров, Тим с Антоном Петровичем были уже далеко.
– Уф, – сказал Тим. – Еле от него избавились. Странные здесь учёные.
– Только учёные? Некоторые кометы меня тоже удивляют, – сказал Антон Петрович. – Как ты сюда попал? Действительно с неба свалился?
– Нет, с лестницы, – сказал Тим.
И он рассказал учителю, как всё случилось. Антон Петрович был недоволен.
– Теперь ещё твою сестру искать. Только мне и заботы разыскивать упрямых пропавших девочек. Ещё ведь неизвестно, куда она угодила. Здесь дороги так незаметно расходятся, легко заблудиться. Вот некстати! А мы как раз договорились встретиться с друзьями.
– С какими друзьями?
– С Фонтаном и Маленьким Великаном. То есть с бывшим Фонтаном и бывшим Маленьким Великаном. Теперь они оба музыканты, вместе путешествуют. Маленький Великан нашёл подходящий рояль, небольшой, но с широкими клавишами, носит с собой на ремне через плечо. А Фонтан играет то на скрипке, то на дудке, то на кастрюле, то на гребешке. Он на всём может.
– Как здорово! – сказал Тим. – А где они?
– Что-то задерживаются. Они собирались поискать Книгу рецептов, которую тётушка Дирекция – помнишь? – нечаянно отдала.
«Кому отдала?» – хотел уточнить Тим, но только открыл рот, как вспомнил другое: он ещё главное Антону Петровичу не сказал.
– А знаете, ведь мы её уже нашли.
– Кого?
– Девочку эту… То есть бывшую девочку, у которой сломался гребешок.
И он рассказал учителю про своё с Таськой открытие. Антон Петрович покачал головой. Он удивился, как показалось Тиму, гораздо меньше, чем заслуживало такое известие.
– Я так и знал, – сказал он. – Я уже догадался, что она где-то в этом посёлке. Кис Кисыч напал на её след. Но я его пока сдерживаю. Ведь у меня ещё нет рецепта, как её расколдовать. Спугну раньше времени, а она опять сделает что-нибудь наоборот. Тогда всё пропало. Так что вы с сестрой даже виду не подавайте, что всё про неё знаете… Да, теперь и сестру ещё надо найти. И друзей наших всё нет. Не случилось ли с ними чего? Давай-ка пойдём им навстречу, а там посоветуемся, как найти Таську. У тебя нет какой-нибудь вещицы, чтобы дать понюхать Кис Кисычу?
– Нет.
– Да он и так всё понял. Кис Кисыч, ищи!
Пёсик, нюхая воздух, тотчас рванулся вперёд, как будто знал куда. Антон Петрович и Тим поспешили за ним.
Солнце светило над головой. Дорога, казалось, сама бежала им под ноги, как движущаяся лента эскалатора. Жёлтые одуванчики сменились седыми, и вот уже с них стал облетать пух. Ветер задул сильнее. Небо меняло цвет, из голубого оно становилось лиловым, и солнце с колючими лучами казалось иногда немного похожим на ежа.
Вдруг Кис Кисыч насторожился, забеспокоился, уши его приподнялись. Он стал нюхать воздух, шевеля чёрным кожаным носом.
– Что там? – спросил учитель вранья.
Пёс не ответил – ему было не до того. Он был занят. То опуская нос к земле, то поднимая его и нюхая воздух перед собой, он двинулся вперёд, сначала медленно, потом всё быстрей, быстрей. Хвост его вращался как сумасшедший – и вот пёс поднялся в воздух и полетел над землёй, чуть-чуть жужжа, как тяжёлый шмель. Тим и Антон Петрович еле за ним поспевали.
Они взбежали на вершину холма и увидели невдалеке большой дом из серого камня, с островерхой крышей. Две башенки по бокам делали его похожим на небольшой замок. Тем более что и каменную ограду вокруг дома можно было назвать стеной и ворота были железные.
Кис Кисыч с лаем помчался туда. Антон Петрович и Тим – тоже, хотя не понимали зачем. Один раз Тим упал и покатился с холма кувырком, но быстро встал на ноги.
Небольшая калитка в воротах оказалась открыта. Все трое вбежали во двор, остановились, чтобы оглядеться. И тут из дома выглянула… Кто бы вы думали?..
Нет, дайте дух перевести. Вы, может, думаете, что из дверей выглянула Баба-яга или какой-нибудь трёхголовый дракон? Если бы это была Баба-яга или даже дракон, если бы этот дракон даже закурил сразу три сигареты, а Баба-яга заплясала под музыку на помеле – честное слово, Тим бы не так удивился. Нет, это была… Таська! В красном сарафанчике и сандалиях на босу ногу.
Даже учитель вранья замер на месте, как будто окаменел. Один Кис Кисыч не удивился – он, казалось, издалека знал, кого здесь увидит, потому что чуял это своим чёрным кожаным носом. Он кинулся к Таське, Таська к нему.
– Кис Кисыч! – крикнула она. – Тим! Антон Петрович!
Но это было ещё не удивление! В следующий же миг им пришлось удивиться так, что даже десяток драконов, курящих сигареты или танцующих на коньках вальс, произвёл бы на них по сравнению с этим не больше впечатления, чем обычная ящерица.
Потому что из дверей тут же выбежала ещё одна Таська. Точно в таком же красном сарафанчике и в сандалиях на босу ногу, с такими же точно веснушками на носу.
Ну ладно, если уж удивляться, то сразу до конца. Не одна, а ещё пять, шесть… нет, ещё десять и даже одиннадцать точно таких же двойняшек или как это сказать? – двенадцаняшек выбежали им навстречу. И все кричали наперебой: «Тим! Тим! Антон Петрович! Кис Кисыч!» И тянулись гладить растерянного пёсика в двадцать четыре руки, так что бедняга опустил уши, поджал хвост, присел и стал пятиться. Ничего подобного он не испытывал за всю свою жизнь. Гомон стоял, как на перемене, когда после звонка выбегают в коридор первоклашки. Или как в детском саду, когда из клетки в живом уголке убегает хомячок и все начинают за ним гоняться.
Откуда же взялось такое множество Тасек, да ещё в таком неожиданном месте? (Впрочем, такое множество двойняшек, то есть двенадцаняшек, вряд ли в каком-нибудь месте бывает ожиданным, не правда ли?) И что с ней произошло с той поры, как Тим обнаружил её исчезновение?
Ведь нет никакого сомнения, что с ней тоже что-то происходило, причём в то же самое время, когда Тим крался к погребу, падал с проломившейся ступеньки, объяснялся с Учёным, сдавал экзамен и шёл по дороге с учителем вранья.
