– Знаю, – огрызнулась Элис, утирая слезы. – Только я не из-за еды плачу. А вообще из-за всего. Я уже не верю, что наш план сработает. Все, что нам в итоге светит, так это крупные неприятности, а меня отправят обратно в Дублин, и все станет даже хуже, чем прежде. Мама больше ни за что меня сюда не отпустит. Ох, Мэг, вся эта наша затея была большой ошибкой.
Элис снова уронила голову и разразилась чередой душераздирающих всхлипов.
Я же взяла себя в руки и решила ни за что не сдаваться. Нет, только не сейчас. Слишком многое поставлено на карту.
– Брось, Элис, не смей так говорить, – сказала я и обняла ее. – Вот подожди, мама совсем скоро пойдет наверх укладывать Рози, и я смогу пробраться на кухню, чтобы раздобыть кипятка. Ты съешь сразу две упаковки лапши, или даже три, если захочешь, тебе станет лучше, и мы подумаем, чем бы заняться завтра. Вот увидишь, мы справимся, и наш план сработает.
– Уверена? – покосилась на меня Элис.
Я энергично закивала, чувствуя, однако, в душе легкое угрызение совести оттого, что на самом деле я уже давно ни в чем не была уверена.
* * *
Немного погодя, когда мама пошла наверх купать Рози, я упросила папу сходить в гараж и принести мне пару теннисных мячиков, а сама в это время наполнила кипятком кастрюльку и притащила в комнату. Элис слопала целых три порции лапши, от чего настроение у нее заметно улучшилось.
В восемь часов Элис решила, что пора позвонить маме. Та подняла трубку после первого же гудка.
– Элис, это ты? Где ты находишься? Я весь вечер пытаюсь до вас дозвониться.
Я облегченно вздохнула. Отца Элис, похоже, не было дома, что определенно играло нам на руку.
– Я уже дома, – как ни в чем не бывало ответила Элис. – Папа возил меня к врачу.
– К врачу? – всполошилась мамаша Элис. – Ты что, серьезно больна?
– Да нет же, мам. Врач сказал, что со мной все в порядке. Просто какой-то вирус. А еще он сказал, что мне лучше посидеть дома еще пару деньков. – Элис немного поколебалась, а потом добавила: – Может, мне подождать до пятницы и приехать на машине вместе с папой?
Разумеется, она вовсе не собиралась этого делать. Весь трюк заключался в том, что когда в пятницу отец приедет в Дублин один, поднимется жуткая паника, и ее мать переполошится настолько, что без лишних разговоров вернется обратно в Лимерик.
– Хм, даже не знаю, – задумалась мамаша Элис. – Сегодня ведь только вторник, так ведь? Мне надо подумать. И обсудить это с твоим отцом. Передай-ка ему трубку.
– Не могу. Ему понадобилось срочно вернуться на работу. Он сегодня отпросился пораньше, чтобы свозить меня к доктору, так что потом пришлось снова ехать в офис. Боюсь, он сегодня поздно вернется.
– Что ж, вполне в его духе, – прошипела в трубку мамаша Элис. – А рабочий телефон, как всегда, отключен, я правильно понимаю?
– Боюсь, что да, – вздохнула Элис и хитро мне улыбнулась.
– И если опять же я все правильно понимаю, то мобильным телефоном он до сих пор не обзавелся, хотя на дворе уже давно двадцать первый век, – продолжала шипеть мамаша Элис.
– Нет, мам, к сожалению, – отозвалась Элис, по-прежнему весело улыбаясь мне.
– Знаешь, что? – предположила мамаша Элис. – Я думаю, твой отец нарочно избегает телефонных разговоров со мной.
Думаю, она была не далека от истины. Если бы мне выпало несчастье жениться на такой особе, то я бы тоже с большой радостью время от времени уходила в подполье.
– Не беспокойся, мам, – мягко уговаривала ее Элис. – У нас все в порядке. Я сама передам папе, что ты разрешила мне остаться до пятницы. После работы он отвезет меня в Дублин, и мы наконец увидимся. По-моему, отличный план, а ты как думаешь?
– Там видно будет, – тяжело вздохнула мамаша Элис. – Смотри ничего не ешь, пока тебе окончательно не полегчает. И попроси отца купить тебе минералки. Завтра позвоню.
– Ладно, мам. Я и сама могу тебе позвонить. У меня на телефоне полно денег.
– Хорошо, милая, пока.
– Пока, мам. Целую.
Элис положила трубку и с победным видом посмотрела на меня. Я заметно приободрилась. Казалось, каждый новый прожитый день и каждый новый звонок приближали нас к заветной цели. Если так и дальше пойдет, то все у нас получится. Уже совсем скоро Элис переедет обратно в Лимерик, а сухая лапша и туалетный альпинизм навсегда останутся для нас в далеком прошлом.
Перед сном мама, как обычно, зашла ко мне пожелать спокойной ночи. Она все еще была в переднике, означавшем, что на кухне ее ждут дела и что пускаться в долгие разговоры она не намерена.
Впрочем, я ошибалась.
– Чем это у тебя пахнет? – спросила мама, присаживаясь на кровать и морща нос.
– Разве? – отозвалась я и пожала плечами. – Лично я ничего не чувствую.
Интересно, что за запах учуяла мама? Может, грязные ноги Элис? Она еще ни разу не решилась полностью принять душ с тех пор, как поселилась у меня, и временами от ее ног шел довольно резкий душок, особенно после того, как она снимала кроссовки.
– Нет, здесь определенно чем-то пахнет, – продолжала хмуриться мама.
– Может быть, духами, которые вы с папой подарили мне на день рождения? Я как раз недавно побрызгалась.
Это была сущая правда. Я даже протянула маме запястья для пущей убедительности.
– Нет, милая, не духами. Чем-то еще…
– А может, жидкостью для снятия лака? Или дезодорантом? – заботливо подсказывала я.
– Нет, – покачала головой мама и еще больше нахмурилась. – Пахнет чем-то совсем другим – какими-то овощами, вроде лука с помидорами, только не свежими, а будто химическими. Как суп из пакетика.
Ах, вот оно что. Дело было вовсе не в грязных ногах Элис, а в том, что мама унюхала треклятую лапшу. Она даже не предполагала, как близка была к истине в своих догадках. Держу пари, что в прошлой жизни она была ищейкой.
Я молча лежала в постели, не зная, что сказать, и с ужасом думала о пустых пластиковых стаканчиках из-под лапши, что покоились в тумбочке рядом с кроватью, завернутые в целлофановый пакет.
– Впрочем, какая разница, откуда запах, – заключила мама. – Давай-ка я лучше открою окно и проветрю.
Чтобы подойти к окну, ей пришлось бы обогнуть мою кровать, а учитывая, что под ней пряталась Элис, это было далеко не безопасно.
– Не надо, мам, все в порядке, – поспешно затараторила я. – Я все равно ничего не чувствую.
Мама снова присела ко мне на кровать и потрогала мой лоб.
– Ты, часом, не заболела, Мэган? Выглядишь бледненькой.
– Нет, мам, все в порядке. Просто немного устала.
На этот раз я ни капельки не врала. После всей это беготни с кормлением Элис и туалетного альпинизма я порядком выбилась из сил. В таком темпе жить мне еще не приходилось.
Но мама, конечно же, ничего не могла об этом знать. Или могла?
– Это все из-за тенниса, – улыбнулась мама. – Ты просто не привыкла к продолжительным тренировкам. Если будешь чаще играть, то и уставать будешь меньше.
– Скорее всего. Пойду завтра еще потренируюсь, а там посмотрим.
Я отвернулась к стенке и забилась под одеяло, намекая маме, что пора закругляться с разговорами. К сожалению, мама никогда не понимала моих намеков.
– Мэган, милая, надеюсь, ты уже меньше скучаешь по Элис.
Я уткнулась в стенку и молчала, потому что терпеть не могла подобных разговоров и уж точно не собиралась пускаться в них прямо сейчас, когда Элис лежала у меня под кроватью и все слышала.
– Подожди еще немного, – нежно проворковала мама. – Вот увидишь, пойдешь на следующий год в старшую школу, заведешь себе новых друзей и сама не заметишь, как позабудешь об Элис. А когда вырастешь, она превратится для тебя в счастливое, но далекое воспоминание.
Я почувствовала легкие толчки из-под матраса в изножье кровати. Должно быть, Элис изо всех сил пихала его снизу ногами, намекая, чтобы я не смела ее забывать. Крайне безрассудная выходка, зато вполне в духе Элис.
Я больше не могла сдерживаться и прыснула со смеху. Мама посмотрела на меня с удивлением, так что мне пришлось закрыть лицо руками и сделать вид, будто я рыдаю.
Мама обняла меня за плечи и легонько покачала из стороны в сторону. Если бы я и вправду была расстроена, мамины объятия вмиг бы меня утешили, но поскольку я не рыдала, а еле сдерживалась от распиравшего меня хохота, то они совсем не помогали. Я издавала разнообразные хрюкающие звуки, надеясь, что они хоть сколько-нибудь напоминают печальные всхлипы. Мама продолжала укачивать меня, приговаривая: «Ах ты, бедная моя девочка», в то время как Элис ритмично дубасила ногами матрас.
Наконец я смогла взять себя в руки. Я села прямо, вытерла глаза и улыбнулась.
– Теперь все в порядке, мам. Просто что-то на меня нашло.
Говоря это, я незаметно вытащила из-под одеяла руку, сунула под кровать и показала Элис хороший кулак в знак того, что пора бы угомониться. К счастью, это сработало. Матрас перестал ходить ходуном, и я смогла расслабиться.
