– Поехали, сосунок, в твое последнее путешествие.
Машина сорвалась с места, помчалась сначала по проселочной дороге, мимо сельских магазинов, всегда торговавших всякой всячиной – от хлеба до хозяйственного мыла и удобрений, потом понеслась по горной дороге, со всех сторон окруженной лесом, проехала несколько километров, свернула вправо в заросли и замерла. Путь преграждал закрытый шлагбаум.
– Казнь откладывается, – улыбнулся полковник. – Едем в другое место.
– Ваш сын знает, что я ищу вас, – проговорил Александр. – Возможно, он уже сказал об этом в полиции.
– Ерунда. Мой сын тоже очень осторожный.
Он снова выехал на асфальтовую дорогу. Журналист лихорадочно соображал: «Вот сейчас мы на пути к сельскому кладбищу и виноградникам. Обычно там пустынно. Проезжающие автомобили ничем мне не помогут. Что же делать?»
Вот теперь страх подступал к горлу. Он бросил взгляд на Болотова. Тот сидел, как робот, как машина для убийства, холодный и бесстрастный.
– Но ведь это вы убили Алину? – спросил журналист. – Теперь эта тайна уйдет со мной в могилу, и вы вправе пооткровенничать.
Валентин Игоревич усмехнулся:
– Да, это я убил эту мерзавку. Она того заслуживала, согласись? Сначала мы думали, она хочет окрутить нашего сына, а девка подбиралась ко мне. Она узнала мои привычки и пристрастия и однажды явилась в кафе, где я иногда ужинал, и подсела ко мне за стол, будто желая поговорить о них с Игорем. Пришлось угостить ее вином. Мы выпили довольно много, и она соблазнила меня, – Болотов щелкнул длинными пальцами, и Пименов впервые обратил внимание на его сильные руки, способные задушить кого угодно. – После этого начался шантаж. Короче, девочка далеко зашла. Я был вынужден ее убрать, так же, как и ее мерзких подружек, как и тебя.
«Мерседес» поравнялся с вереницей белых фонарных столбов, освещавших дорогу к кладбищу, и Александр, зажмурившись и собрав последние силы, как пантера перед прыжком, схватился за руль одной рукой. Ему удалось вывернуть его, и автомобиль бросило вправо.
– Идиот! – услышал он голос полковника. Раздался сильный удар, Пименова вырвало из кресла и швырнуло на лобовое стекло. Свет померк.
Пименову показалось: он очнулся оттого, что по щеке течет горячая струйка. Журналист провел тыльной стороной ладони по лицу и поднес руку к свету. Он не ошибся: ладонь была в крови. Александр попытался подняться с сиденья и застонал. Казалось, болела каждая клеточка тела. К старым ранам прибавились новые. Превозмогая боль, он выпрямился и посмотрел на Болотова. Залитое кровью лицо полковника его испугало. Офицер не выглядел живым, и Пименов потрогал пульс на шее. Жилка слабо билась. Журналист вздохнул с облегчением. Не хотелось быть виноватым в смерти человека. Даже такого, как полковник.
Александр открыл дверь, вывалился на землю и несколько секунд лежал, подняв глаза к голубому небу, потом встал на негнущиеся ноги и зашагал по извилистой дороге вдоль кладбища. Мимо него проезжали машины, он пытался их остановить, но водители, видимо, не хотели связываться с подозрительным человеком с разбитой головой.
Вдруг его осенило, и он вытащил из кармана рубашки диктофон, который по привычке носил с собой, несмотря на то что и в мобильном имелся не хуже, и который включил при разговоре с Болотовым-старшим. Диктофон нисколько не пострадал от удара и тут же воспроизвел запись с признанием Болотова. Пименов улыбнулся и подумал об Истомине. Вот если бы он вытащил его отсюда.
Но сейчас это было невозможно. Мобильный не заработал волшебным образом. Журналист выругался и продолжил путь. Ноги заплетались. Закружилась голова, и парень решил немного посидеть на одной из скамеек кладбища. Он облюбовал лавочку, выкрашенную в синий цвет, возле памятника какого-то Лазебникова, скончавшегося в возрасте восьмидесяти лет, и с облегчением уселся на нее. Оставалась надежда, что Истомин каким-то непостижимым образом вычислит его местонахождение, но она была довольно слабая.
Александр с тоской взглянул на горы, окаймлявшие дорогу, и вздрогнул от неожиданности. Справа от него, за кладбищем и лесом, высились деревенские беленые домики. Неужели неподалеку поселок? Значит, нужно идти туда. Он решил не терять времени и поплелся через кладбище к горному лесу. Вроде бы путь предстоял недолгий, и на душе у парня стало легче. Сейчас он доберется до людей и вызовет помощь полковнику. Негоже, если он умрет вот здесь. Его судьбу должен решить суд.
Мелкий кустарник сменился деревьями, росшими так близко друг от друга, что казалось, они сплелись корнями. Между их замшелыми стволами пролегала еле заметная тропинка, и Пименов решил придерживаться ее. Каждый шаг давался ему с трудом. Грудная клетка продолжала болеть, и журналист подумал, что вот теперь наверняка сломал пару ребер. Когда лес снова поредел и стали видны дома поселка, его чуткое ухо уловило хруст опавших прошлогодних листьев и сучков. Казалось, кто-то шел за ним по пятам, и от этого становилось не по себе. Близость кладбища вызвала неимоверный ужас. Собрав последние силы, борясь с болью, Пименов рванул вперед. Хруст за спиной затих, а может, ему просто почудилось.
Он попытался глубоко вдохнуть и поморщился. Да, вероятно, переломов он не избежал. Но об этом он подумает потом. Главное, село уже совсем рядом. Он прислонился к стволу, чтобы отдышаться. Лучи заходящего солнца бросали на траву и листья мягкий свет. Когда на землю легла человеческая тень, журналист не поверил своим глазам. Через секунду ему в спину уперлось холодное дуло пистолета.
– Я же сказал: тебе не по зубам со мной тягаться, – раздался голос Болотова. Он поднял руку, прищурился и стал целиться ему прямо в лоб.
– Да, теперь я вижу, что вы сильнее, – улыбнулся Александр. – Почему вы не стреляете? Стреляйте!
– Я так и сделаю, – полковник прищурился. Его вид был страшен, по лицу текла кровь. – А ты торопишься на тот свет?
Пименов чувствовал: Болотов пострадал не меньше. Наверняка у него тоже болело все тело, но он не сдавался. Возможно, боль мешала сделать роковой выстрел и давала журналисту шанс. Он изловчился и ударил офицера под коленную чашечку. Тот взвыл, как раненый зверь, и упал на ковер из листьев. Александр метнулся вперед, но стальные пальцы схватили его за щиколотку и повалили на землю.
– Я же сказал: я тебе не по зубам, – полковник навалился на него всей тяжестью тела и пытался сомкнуть руки на горле. Александр сопротивлялся изо всех сил, однако противник был явно сильнее. Журналист стал задыхаться. Перед глазами поплыли красные круги. Он застонал, попытался вырваться в последний раз, но ничего не получалось. Сознание покидало его. Вдруг Пименов почувствовал, как железная хватка ослабела. Руки разжались, полковник дернулся и повалился навзничь.
– Вы Пименов? – услышал журналист незнакомый голос и открыл глаза. Перед ним стояли незнакомые молодые люди.
– Да, это я, – подтвердил он хрипло.
– С нашим отделом созвонился Ваня Истомин, – пояснил высокий рыжий мужчина. – Он подумал, что ваш телефон разрядился, и поднял на уши все службы. Гибэдэдэшники засекли вашу машину у клуба, Истомин выяснил, что вы общались с Болотовым-младшим, раскрутил его по полной и узнал, где находится полковник. Однако мы бы искали вас долго, потому что друзья Болотова не знали, куда он помчался. Вроде бы на работу, но точно никто не мог сказать. Мы рванули в город, а тут, на наше счастье, позвонил один из водителей и сказал, что на дороге видел попавший в аварию белый «Мерседес». Мы приехали туда, но вас там не обнаружили. По пятнам крови мы, как гончие псы, взяли след. Их было немного, а в лесу вообще ничего не видно. Я предположил, что вы пошли в направлении поселка, и не ошибся.
– Да. Вы вовремя, – улыбнулся Александр, невзирая на боль в груди. – Слава богу, и диктофон меня не подвел, хотя и не самая последняя модель. На ней записан разговор с этим человеком. Теперь уж он не отвертится.
– Да, уж Ваня тоже постарается, чтобы он не отвертелся, – ответил рыжеволосый. – Как вы себя чувствуете?
– Наверное, сломал ребра, – признался журналист.
– По дороге мы доставим вас в больницу, – сказал собеседник. – Впрочем, думаю, ничего страшного. Вы родились в рубашке. Кажется, этот человек умеет убивать.
– Да, он умеет убивать, – согласился Александр. Теперь, когда он расслабился и перестал ждать опасности, боль усилилась. Голова закружилась, и Пименов медленно сел на траву. Сильные руки подхватили его и понесли в машину, но этого он уже не слышал. Очнулся парень в больнице, медсестра совала ему под нос вату с нашатырем и шептала:
– Все хорошо, все будет хорошо.
Пожилой врач повел его в рентген-кабинет.
– Перелом несильный, и госпитализировать мы вас не будем, – сказал врач. – Завтра придете на осмотр. Если температура не поднимется, пить таблетки не надо.
