Я решила, что мне нужны более четкие инструкции.
– Что мне делать? – спросила я. – Как ее отвлекать?
Элис пожала плечами.
– Фиг знает. Урони что-нибудь, разбей. Знаю! На кухне на подоконнике стоит фиолетовая ваза, мамина любимая. Она так распсихуется, если ты ее разобьешь, – я сто раз успею спрятаться.
Выбрать самый драматический вариант – очень в духе Элис.
Я замотала головой.
– Ни за что. Я – Мэган, забыла? Я не люблю экстрим. И мне бы очень не хотелось, чтобы твоя мама распсиховалась из-за меня. Есть идеи получше?
Элис пожала плечами.
– Нет. Извини. Я думаю, тебе надо самой что-нибудь предложить, ну, чтобы почувствовать себя в игре.
Я не ответила. Неужели Элис не понимает, что почувствовать себя в игре – последнее, что я хочу?
– Да ладно, Мэг, – не унималась она. – Ты умная. Ты что-нибудь придумаешь. Не волнуйся. Все пройдет как по маслу. Если что, я скажу, что это я во всем виновата. Объясню маме, что ты вообще ни при чем.
Она продолжала гнуть свое, ну и в итоге я обещала, что все сделаю. И чего я начала с ней спорить? Ясно же, что это бесполезно.
Ужин в тот вечер, наверное, был объеденье. Пицца «Пепперони», картошка фри, кока-кола и мороженое, залитое реками шоколадного соуса, – все то, что в нашем идеальном доме строго-настрого запрещено. Но я была так поглощена своими мыслями, что не получила никакого удовольствия от еды.
Вероника вовсю нас развлекала – рассказывала, что когда она первый раз купила пиццу, то не поняла, что ее надо готовить, и так и подала на стол – замороженной.
Джейми вел себя отвратительно – пил, причмокивая, громко рыгал и пинал ножки стола. Он бы и меня пинал, но я предусмотрительно отодвинула ноги подальше. Голень еще болела с того раза.
Элис была ужасно мила, только и говорила о том, как она рада, что я приехала, и как мы здорово проведем время.
Но я толком не слушала. Я могла думать только о том, что должно произойти, когда зазвонит телефон. Я в страхе следила за стрелками часов, слишком быстро приближавшимися к семи.
После ужина мы с Элис помогли Веронике прибраться. Мы справились в два счета. Любопытный факт – после фастфуда почти нет грязной посуды. Получается, тратишь меньше воды – и заботишься об окружающей среде. Я решила сообщить об этом маме, когда вернусь домой.
Когда с уборкой было почти покончено, Вероника подошла к Джейми и погладила его по щеке.
– Ну а ты, моя радость, не хочешь маме помочь?
Джейми скривился и завопил:
– Нет! Сама себе помогай, говёшка.
Я ушам своим не могла поверить. Если бы я своей маме такое сказала, меня бы на тыщу лет наказали. Но Вероника даже бровью не повела. Она погладила Джейми по голове и улыбнулась:
– Тогда, может, завтра, ягненочек. Иди посмотри телевизор.
Он ухмыльнулся и рванул в гостиную.
– Бедный малыш, он просто устал, – сказала Вероника, прикрыв за ним дверь.
– Он в последнее время совсем распустился, а мама как будто не замечает, – шепнула мне Элис. – Все ему с рук спускает. Еще чуть-чуть, и он превратится в самого гадкого ребенка в мире.
С этим не поспоришь. Я уже начинала сомневаться, что выдержу шесть дней в компании Джейми. Моя сестренка Рози не ангел, но по сравнению с Джейми она идеальное дитя.
Через несколько минут Элис легонько толкнула меня локтем и кивнула на кухонные часы. Я и так знала, сколько времени, но все равно посмотрела. Почти без пяти семь. Пора мне сыграть свою «маленькую» роль в большом спектакле Элис. А что, если я не буду ничего делать? Возьму и передумаю, не стану ввязываться. Но потом я решила, что это будет очень подло с моей стороны. В конце концов, у Элис семья развалилась, как я могу отказать ей в помощи?
Я уже убрала в шкаф почти все чашки, когда минутная стрелка сдвинулась с одиннадцати. Тут я внезапно схватилась за глаз и захныкала. Элис фыркнула от смеха, но ее мама, к счастью, этого не заметила. Вероника подошла ко мне.
– Что случилось, Мэган? Ты поранилась?
Я закивала, по-прежнему прижимая ладонь к глазу.
– Да. По-моему, мне в глаз что-то попало.
Она подошла поближе и сказала довольно сердито:
– Убери руку, я посмотрю.
Я убрала руку, и Вероника уставилась на меня своими глазами цвета ледышки. Я еще никогда не была к ней так близко, и оно, пожалуй, к лучшему. Из-за толстого слоя черной туши вид у Вероники был несколько угрожающий.
– Я ничего не вижу. Давай, подойди к свету.
Я подошла к свету и заметила, что Элис в кухне уже нет. Вероника снова уставилась на мой глаз.
– Все равно ничего не вижу, Элис, дай-ка мне салфетку.
О нет! Что же теперь будет? Если Элис придется выйти из маминой комнаты, весь план насмарку.
Я отодвинулась и быстро заморгала.
– Ой, уже все прошло, Вероника. Наверное, само выскользнуло. Но все равно спасибо.
Она посмотрела на меня с подозрением.
– А куда Элис подевалась? Она…
И тут зазвонил телефон. Я была очень собой довольна, что сумела отвлечь Веронику, и неожиданно осмелела.
– Хотите, я отвечу, Вероника? – спросила я приторным голоском.
Она протиснулась мимо меня и бросилась к телефону на кухонном столе.
– Не надо, дорогая. Я сама.
Вероника схватила трубку и нажала зеленую кнопку.
– Алло. Дом О’Рурков. Это Вероника, – сообщила она таким тоном, которым моя мама обычно разговаривает по телефону с незнакомыми людьми.
Я услышала, как низкий мужской голос произнес:
– Вероника, ну как ты там? Ты…
Вероника опять протиснулась мимо меня, пошла в свою комнату и плотно закрыла за собой дверь.
Это был самый долгий телефонный разговор в истории человечества. Я стояла на кухне и смотрела, как часы медленно отсчитывают минуты. Минут через десять я на цыпочках подкралась к двери Вероники и прислушалась, планируя дать дёру, если дверь вдруг откроется. Вероника говорила слишком тихо, я не могла ничего разобрать, но даже через дверь я слышала, как она говорит. В точности как описывала Элис – воркует с придыханием и явно старается произвести впечатление.
Я подумала об Элис, которая в этот момент сидела в шкафу и подслушивала. Как ей, должно быть, неприятно. Да и мне ничего хорошего ждать не приходится. Все это закончится плачевно – к гадалке не ходи.
Тут что-то уперлось мне в спину. Я подскочила и чуть вскрикнула. Оказалось, это Джейми тыкает в меня грязным пальцем.
– Ты что делаешь, Мэган? – спросил он.
О нет. Стоило, конечно, помогать Элис спрятаться у Вероники в комнате, чтобы потом самой попасться под дверью!
Я опустилась на колени и принялась шарить руками по толстому белому ковру.
– Десять центов уронила. Не поможешь поискать?
Он помотал головой.
– Вот еще. Сама ищи, бестолочь. – И вернулся обратно в гостиную, хлопнув дверью.
Я с облегчением выдохнула, встала и пошла в комнату Элис, пока еще чего-нибудь не случилось.
Примерно лет через сто я услышала, как открывается дверь в спальню Вероники. Я вышла и столкнулась с Вероникой в коридоре. Как только она меня увидела, мечтательная улыбка пропала с ее лица.
– Мэган, вот ты где. А где Элис? У себя в комнате?
Я сглотнула. Поверит Вероника, если сказать, что Элис ушла в магазин или еще куда-нибудь? Может, притвориться, что я не знаю, где она? Неправдоподобно, квартира слишком маленькая. На соринку в глазу Вероника второй раз точно не купится. Неужели все-таки придется разбить ее любимую вазу? Ну где этот Джейми, мог бы сделать мне одолжение и закатить свою фирменную истерику.
Вероника сложила руки на груди и посмотрела на меня как на полную идиотку. По-моему, я никогда ей особенно не нравилась, но после Хеллоуина, когда Элис три дня пряталась у нас дома, Вероника стала вести себя так, будто я зараза, которой надо избегать любой ценой.
– Так где она?
Я ловила ртом воздух и старалась не смотреть на дверь в комнату Вероники. Мы стояли слишком близко, Элис никак не смогла бы выбраться незаметно.
– Она… эм-м-м… то есть… В общем, она… – Я понимала, что несу какую-то чушь. Я замолчала и напрягла мозги. Как же мне ее отвлечь?
Я начала пятиться в комнату Элис. Вероника шла за мной. Такой уж Вероника человек – ее боишься до чертиков, даже если ничего плохого не сделал. Не будь мы так высоко, я бы сбежала через окно как пить дать. Я открыла рот, и слова выскочили сами:
– Никак не могу рюкзак открыть. Молнию заело. Не поможете?
Я схватила рюкзак с пола и начала пихать его Веронике.
Вероника неохотно протянула руку и взяла рюкзак. У него и правда часто заедает молния, но в тот раз она, конечно, тут же расстегнулась. За спиной у Вероники приоткрылась дверь, и я увидела, как Элис прошмыгнула в кухню. Вероника отдала мне рюкзак и посмотрела на меня еще более грозно.
– Держи. Не так уж это было и трудно. А теперь, может, соизволишь сказать, куда запропастилась моя дочь? – произнесла она ледяным тоном.
– Конечно. По-моему, она там. В кухне, – сказала я и мило улыбнулась.
