это всё было…
09.04.2025 17:10 Подмосковье — санаторий «Солнечный»
Водитель оказался немцем. Высоченный, с длинными волосами, забранными в хвост. Представился как Алекс, сказал, что работает на Лилю и извинился за свой русский. Дескать, семья переехала в Германию, когда он еще ребенком был. По меркам Наташи, извиняться было решительно не за что. У нее на работе больше половины говорили не лучше. А что до акцента, то слыхали и похуже. Там же, на работе.
Наташа отдала ему сумку с вещами, а другую с пирожками, горячими, испеченными специально для Лили, оставила на коленях. Мало ли что? Рассыплются еще в багажнике. Да и остынут меньше. В салоне точно теплее, не май-месяц. А Лиля так любит горячие пирожки! Особенно с вишней. Как эти.
Сколько ехать? Минут сорок?
Отлично! Точно не остынут.
Наташа представляла, как она вытащит сумку с пирожками, как Лиля обрадуется, и они будут снова сидеть за чаем и обсуждать всё, что успело случиться, а потом болтать ни о чём или просто сидеть и молчать. Промолчать можно много о чём, особенно если вы дружите не один десяток лет, ваши жизни не просто переплелись, а завязались многими узлами, вы пережили вместе всякого не на одну книгу или фильм, и вам просто плохо, когда кто-то из вас где-то далеко и с ним невесть что.
А машина то и дело застревала в пробках. Казалось, что это не отдельные заторы, а просто один сплошной, забивший дороги во всём городе и тянущийся за его пределы — в область.
Алекс, решив, что его долг развлекать нервничающую пассажирку, пытался травить анекдоты. Через полчаса Наташа попросила его больше не юморить. Через паузу минут на десять он принялся рассказывать о том, как немцы живут и работают в подмосковном санатории. Пара историй была сравнительно смешной. В рассказе, как их шеф — крепкий старикан — чуть не помер, отведав витамины из местной аптеки, Алекс пытался какими-то намеками объяснить связь тех самых витаминов и появление Лили в санатории. Но Наташа так и не поняла, только пожала плечами.
Алекс втолковывал ей, какой ужас творится в фармацевтике, и когда она равнодушно заметила, что тут такой ужас повсюду, что они, немцы, не привыкли еще к русской жизни, как ей показалось, ужаснулся еще больше.
Старикан из Германии, по рассказу Алекса, был его шефом до Лили. Теперь шеф — Лиля или ее стилл, или как-то так, что-то вроде того. Наташа поняла, что запуталась, и решила, что разберется во всём на месте.
А они всё ехали. То есть больше стояли. В подергиваниях прошел час. Потом второй. Пошел третий, и Наташа поняла, что сорок минут были бы без стояний в пробках. С пробками получалось… то, что получалось. И к приезду пирожки остынут совсем.
Пробки закончились только за МКАДом. Вместе с ними закончилось и путешествие.
Машина проскочила до незаметного съезда и осторожно сползла с трассы.
— Почти приехали, — объявил Алекс. — «Солнечный» за тем поворотом.
Он махнул рукой в сторону ровного ряда сосен, за который ныряла дорога.
Пропрыгав по ухабам, они свернули к проволочному забору, заехали в самостоятельно открывшиеся ворота и оказались перед пятиэтажным кирпичным зданием.
Они не успели остановиться, когда из-под прозрачного навеса выбежала коротко стриженная девушка в легком не по сезону платье. Водитель тормознул, и она сразу нагнулась к открывающемуся окну.
Не дожидаясь, что они друг другу скажут, и, решив, что это конечная цель, Наташа вышла.
Под ногами легонько хлюпнул мокрый снег. В лицо подул мокрый ветерок. Кроме нее, машины с Алексом и странной девчонки, одетой не по погоде, никого не было. Только вдалеке, около кромки леса, трусил толстяк в оранжево-белом спортивном костюме.
Никто не встречал, не говорил «Привет, Наташка», не восторгался свежими, хоть уже и остывшими, пирожками.
Наташа поплотнее прижала сумку, из которой всё еще шел запах свежей выпечки. У нее зародилось и успело вырасти сомнение в том, что она там, где надо. Водитель мог просто заехать по каким-то еще делам, а пассажирка… скажем, он забыл ее предупредить. Нужно ему было повидаться с этой самой юной любительницей йоги, он и свернул.
А она тут как дура…
Наташа почувствовала, что кто-то пытается обнять ее со спины. Этот кто-то очень старался, обхватить ее всю, не догадываясь, что заодно прихватывает и сумку с пирожками. Или наоборот очень даже догадываясь?
Наташа попробовала обернуться, и в этот момент ее до звона чмокнули возле уха.
— Блин!
Объятья разжались, и Наташа увидела ту самую девчонку в летнем платье. Та знакомо улыбнулась.
— Привет, Наташка!
Голос девочки очень походил на Лилин. И она сама очень походила на Лилю. Только не ту, которую Наташа видела еще совсем недавно, а ту, которая оставалась на фотокарточке выпускного. Или чуть постарше, до замужества.
— Лилька… — выдохнула Наташа.
— Пойдем-пойдем, — Лиля взяла ее за руку, потянула под навес к дверям.
Рука оказалась неожиданно теплой, почти горячей.
— Я тебя не узнала, — призналась Наташа. — Ты такая…
— Какая?
— Молодая. Цветущая…
— Брось. Новая стрижка. Она и молодит. Хочешь такую же?
— Э-э-э…
Они вошли в холл. Наташа, как была с сумкой в обнимку, и Лиля, почти пританцовывающая возле нее.
— Мои вещи, — вспомнила Наташа, поворачиваясь к дверям.
Створки распахнулись, впуская Алекса с ее сумкой. Он вопросительно посмотрел на Лилю.
— В пятьсот пятый, — распорядилась она. — Его как раз недавно отремонтировали и обставили.
Алекс кивнул и удалился.
— А мы сейчас в столовую. Алекс сказал, вы ехали почти четыре часа. Уверена, ты проголодалась. Колбаски? Или сначала щей со сметаной?
Наташа украдкой сглотнула.
— Я тут тебе пирожков испекла, — она распахнула сумку. — Не надо спешить. Дай я на тебя посмотрю. Поесть можно потом.
— Вот теперь уже я тебя не узнаю, — хихикнула Лиля. — Поесть потом? После четырех часов в дороге? Мадам, вы куда-то дели мою подругу? Признавайтесь, куда?
Она сделала выпад, будто хотела пощекотать Наташу. Та увернулась, но Лиля ухватила ее за руку. Хватка оказалась неожиданно крепкой.
Наташа пискнула, пальцы разжались.
— Больно! — пожаловалась Наташа.
Лицо Лили моментально стало серьезным и чужим, не похожим на нее когда-либо.
— Я тебе не навредила? — быстро спросила Лиля.
Наташа наткнулась на пристально сканирующий взгляд, очень похожий на взгляд Арсения. В нём было внимание, понимание, и казалось, что его обладатель знает куда больше, чем можно себе представить.
И в нём не было Лили…
Она стояла рядом. Живая и здоровая. И при этом ее не было. То, что Наташа всегда
