понимает, что ей такие короткие прически не идут? — подумала Наташа, глядя на блюдце с таблеткой. — Иначе, похоже, что не уснуть».
Она встала, подошла к бутылке с водой. Рядом из-за двери едва слышались голоса. Наташа на цыпочках подошла к ней и, чуть-чуть приоткрыв, выглянула.
В конце коридора у окна стояло пятеро.
Сухонькая дама преклонного возраста с седыми волосами держалась так, что назвать ее старушкой или бабушкой язык бы не повернулся. Напротив нее стояли, обнявшись, четверо. Ближе всего к Наташе находился пухленький пацан лет четырнадцати. За ним — черноволосая девушка. Она повернула голову, и Наташа шмыгнула назад, успев разглядеть суженные азиатские глаза на европейском лице. А еще она успела заметить Лилю и толстого мужика с глубокими залысинами.
Наташа выдохнула. Вроде бы ее не заметили. Ладно, смотреть там не на что. И не подсматривала она. Хотела таблетку выпить, пошла за водой, а из коридора голоса какие-то…
Голос, складывающийся из четырех, громко и отчетливо спросил:
— Вера Владимировна, что у нас на завтра?
— С пяти тым работаешь в составе Августа, — ответил уверенный голос, вероятнее всего, принадлежавший сухонькой даме Вере Владимировне. — Рассчитать системы шлюзов станции «Орел», прикинуть интерьеры жилого модуля в первом приближении. Вася сделает окончательные расчеты, при необходимости поправит. С девяти мозговой штурм стиллов. Всех. Вамам работать дистанционно отсюда. Служба безопасности другие варианты исключает. Собирать стиллы вместе слишком опасно. Террористическая опасность. Штурмуете порядок колонизации землеподобной планеты Латозон.
В ответ раздался оживленный гул.
— Дальше, — объявила дама, и гул стих. — Э-э-э… так… Геночка проведет экскурсию для девочек-стажёрок, приехавших к Отто. С четырнадцати часов. Нийя с семнадцати дежурит на Встрече во втором Московском отделении. Геннадий встречается со своей бывшей супругой и сыном, которые ожидаются к тринадцати часам. Лили общается с Натальей. Ориентировочно, та проснется около двенадцати. Надеюсь, позавтракать она сможет самостоятельно и дождется встречи с тобой. Советую тебем перед тем, как расстиллиться, поговорить с Алисой Николаевной, Романом и Натальей. Они согласны?
— Наталья против, — ответил счетверенный голос.
— Боится? — уточнила Вера Владимировна.
Ответил голос Лили:
— Да. Моя подруга боится насм. Я ей только предложила помочь с адаптацией. Видимо, ей тяжело. Она нервничает.
— Люди не всегда соглашаются принимать помощь, — вздохнула седая дама. — Чем острее нужна, тем меньше соглашаются. Воздерживаться от общения со стиллами — это их законное право.
Повисла пауза.
— Можем показать ее другим стиллам, — предложил незнакомый женский голос.
— Она уже общалась с четырнадцатым и пятеркой, — отозвалась Лиля. — Больше не хочет.
— Жаль, — голос Лили слился с еще тремя. — Ям увижу и пойму, как ей открыть в себе ее лучшие стороны, как сделать так, чтобы ей стало хорошо.
— Этого-то они больше всего и боятся, — пояснила Вера Владимировна. — А кому-то трудно принять ваше существование. Как космических пришельцев или даже хуже. Поэтому и решили ввести ограничения на общение стиллов с людьми. Чтобы конфликт не создавать. И тебем нужно соблюдать право Наташи на ментальную неприкосновенность. Со временем она придет к тебем сама.
— Ям уважаю права человека, — прозвучал счетверенный голос.
Наступила тишина. Больше никто не говорил. Шагов тоже не было слышно.
Наташа осторожно выглянула.
Четверо стояли, плотно обнявшись. Лиц видно не было, но Наташе почему-то показалось, что они бесконечно счастливы.
Или он?..
В этой обнимающейся четверке не было ни Лили, ни остальных. Это был стилл, счастливый тем, что он есть.
Наташа отшагнула назад, осторожно, как только смогла, закрыла дверь.
Там, в этой четверке, с тремя совершенно случайными людьми была Лиля. Они любили друг друга, и она была счастлива с ними или в нём, в стилле?
А Наташа стала лишней…
Она посмотрела на таблетку и чуть не заплакала.
Лиля заботится о ней.
Только заботится.
Как общество о калеке, которому, бывает же так, не повезло. Это не значит, что общество его любит. И не важно, сколько они пережили вместе с Лилей, и сколько у них было общего.
Это всё было…
А теперь только забота, потому что так правильно. И любовь тут ни при чём.
Наташа выпила таблетку и легла в кровать, продолжая переживать: «Теперь только таблетки осталось пить для адаптации. А то буду дергаться не по делу и напрасно тратить жизненные ресурсы, как Лиля выражается, — Наташа заскрежетала зубами. — Скоро стану элестом, и меня полюбят мои одностилловцы так же, как Лиля любит своих. Зачем мне Лилю вспоминать? Она счастлива без меня. Я тоже хочу счастья».
Она почувствовала шершавую сухость в душе, там, где когда-то было светло и уютно, завелось что-то гадкое, с чем ничего уже не поделаешь, как разбитая ваза, которую не склеить.
Наташа вспомнила это давно забытое чувство. Оно появилось, когда она узнала впервые, что ее муж ходит налево.
Ревность.
Это была ревность.
04.07.2029 05:30 Мальдивы. Окрестности острова Туккайя
Наташа закончила рассказ и заметила, что лицо Германа помрачнело.
— А тебе не кажется, что «Союз Стиллов» прибрал власть и стал всемирным правительством? Тем самым, которое определяет всё и за всех. По сути, диктатура в масштабе всей Земли.
Увидев задумчивое выражение Наташи, Герман подобрался поближе, заглядывая ей в лицо, и с жаром продолжил:
— Кстати, космос они монополизировали. Мы считаем, что человечество дотянулось до звезд. Не-е-ет! — он погрозил пальцем. — До звезд дотянулись стиллы. Руками и ресурсами человечества. Понимаешь?
Наташа кивнула.
— Ага! — восторжествовал Герман. — Теперь ты тоже понимаешь, что ничтожная кучка реализует свои завиральные мечты за счет всего человечества. За счет тебя, меня и миллиардов других. Я эту кучку даже людьми-то называть не могу. То, что происходит с ними, это противоестественно! И сами они противоестественны человечеству! Ты согласна?
— Ну… — Наташа наморщила лоб, — так считает половина жителей Земли.
— Так считают те, у кого еще сохранились здоровые инстинкты. Вот скажи — ты боишься Лили?
— Я друзей не боюсь.
— А она твой друг? Точно? Ты в этом уверена?
— Ну… — Наташа снова задумалась. — В общем, да.
— В общем, значит не уверена! Значит, есть в тебе здоровый инстинкт! — обрадовался Герман. — Ты ведь точно задумывалась, почему она всё еще держит тебя возле себя?
— Я уже сказала, — помрачнела Наташа. — Она моя подруга.
— Была. Пока не стала элестом. Она всё еще с тобой, пока в ней еще есть остатки человека. Скажем так, ты ей напоминаешь, как быть человеком. А если сделать твою цифровую копию и робота, которого внешне не отличить? Как думаешь, ты ей будешь нужна? Такая фотокарточка не стареет. Случись что — восстановить запросто. И ЛеДоК ей не нужен, можно с
