— Нет, ни в коем случае. Вы та загадочная особа, которую я откуда-то… не знаю.
— Странно повстречаться дважды с человеком, о котором вам ничего не известно, в то время как вокруг тысячи хорошо знакомых людей. Со многими отношения налаживаются после первой же встречи.
— Так и хочется сказать, что мир тесен.
— А может быть, людей слишком много?
— Сейчас мне кажется, что все свидетельствует об обратном. То есть о том, что мир слишком велик.
— И то, и другое недоказуемо, — заключила Вивьен Рельф и пожала ему руку. — Желаю хорошо повеселиться.
* * *
В следующий раз он встретился с ней в авиалайнере при перелете на побережье. Доран занимал место в салоне первого класса, а Вивьен спешила мимо, пробираясь в самый хвост и прижимая к груди сумочку. Она не заметила его.
Он подумал, не велеть ли стюардессе отнести ей туда бутылку шампанского, как это практикуется в коктейль-залах. От господина за столиком ЗА. Но экипаж, очевидно, имел веские причины не разрешать делать подобные подарки. Весьма веские. И он оставил в покое Вивьен Рельф, решив посмотреть фильм. Орды варваров были отброшены назад и уничтожены.
Они встретились и разговорились при получении багажа. Вивьен, кажется, не особенно удивило его появление.
— Подобно разнородным предметам багажа, таинственным образом смешивающимся в темном чреве самолета и предстающим перед глазами владельцев при свете дня на гудящем металлическом конвейере, вы время от времени ярким лучом озаряете мое унылое существование, — продекламировал он экспромтом. — Доран Клоуз.
— Вивьен Рельф. — Она пожала его руку. — Полагаю, вы помните, как меня зовут.
— Вы, наверное, считаете, что я помешан на вас.
— Нет. Просто все почему-то легко запоминают мое имя. Оно застревает в мозгу.
— Ах вот оно что.
Она как-то странно посмотрела на Дорана, будто ожидая чего-то. Под рукавом ее платья он заметил больничный браслет из тонкой стали. На нем надпись: Вивьен Рельф, палата 315.
— Я бы хотел прокатиться с вами на такси, но меня встречают друзья.
— Нам все равно не по пути. Не судьба.
— Если я чему-то и научился в жизни, так это пренебрегать судьбой.
Вокруг началась какая-то суета. Что-то произошло у окошка выдачи багажа. Нетерпеливый пассажир взобрался наверх и перешагнул через движущуюся ленту конвейера. Закатав рукава пиджака, он убирал застрявшие чемоданы со спускного желоба. Вскоре произошел обвал, и багаж посыпался вниз. Сумка Дорана оказалась на земле. Вивьен все еще ждала появления своего чемодана, заглядывая в окошко. У Дорана закружилась голова, и он покинул девушку.
Всю неделю в перерывах между встречами с коллекционерами предметов искусства и галерейщиками он искал ее в музеях и бистро мегаполиса, преследуемый мыслью о том, что они обязательно должны встретиться на некой нейтральной полосе. Они придут каждый сам по себе, но как бы условившись о встрече, чтобы заключить долгожданное перемирие или сделку. Словно покрытые пеленой лица окружавших его людей образовывали нечто вроде кирпичной стены — сооружение из постоянно маячивших перед ним лбов, бровей, очков, сурово сжатых губ, сотовых телефонов, сандвичей. На таком фоне она должна сиять, как солнце. Однако девушка так и не появилась.
* * *
О Вивьен Рельф! Ты полутень моих страстных желаний. Словно Луна в момент затмения скрываешься от меня!
Ты скользишь мимо в розовых тонах, исчезаешь, как почерневшая от времени роспись иконы!
Запечатленная в долинах моих одиноких ночей, о, никто не знает тебя лучше, чем я!
Полупрозрачная, ненасытная, эгоистичная Рельф, клянусь никогда больше не омрачать твои дни призрачным появлением на пути. Ты чистый образ — Вуаль поверх вуали.
* * *
Доран Клоуз, начальник отдела закупок рисунков и гравюр, частенько обедал вместе с Вандером Полимусом, издателем журнала «Уолл арт». Как-то раз Полимус обмолвился, что женат. Доран, однако, никогда не встречался с женой издателя. Каково же было его удивление, когда, переступив порог дома своего знакомого с бутылкой «Каберне Франк» в руках, Доран обнаружил, что добродушный великан женат на особе, хорошо ему известной. Нет, они не встречались на музейных фуршетах или вернисажах. Супруга Полимуса была знакома ему по прежней жизни, протекавшей совсем в другом измерении. Тогда ему все казалось иным, и самого себя он оценивал совершенно по-другому. Доран сразу же узнал даму, несмотря на ее по-мальчишески короткую стрижку, густой слой яркой помады, морщинки возле глаз и груз серебряных браслетов на руках. Вандер Полимус был женат на Вивьен Рельф.
Встретившись с ней взглядом, Доран рефлекторно провел ладонью по остаткам когда-то густой шевелюры.
— Доран, Вив, — представил их друг другу Полимус, хватая Дорана за плечо и бесцеремонно втаскивая в комнату. — Бросайте пальто на кровать. Я потом его повешу. Пошли. Надеюсь, вам понравится свиной окорок и рыба бакалао.
— Здравствуйте, — поздоровалась женщина и протянула ему руку.
— Вивьен Рельф, — сказал Доран.
— Вивьен Полимус, — поправила она.
— Откроем твою бутылочку? — предложил Вандер. — Какое-то особенное вино? Я припас бутылку риохи, и мне не терпится попробовать ее. Вы знакомы?
— Встречались когда-то, — ответила Вивьен. — На противоположном конце света.
Доран хотел уточнить и сказать, что встречались они не однажды, но не смог произнести ни слова.
— Вы переспали с моей женой? — фыркнул Полимус, запустив всю пятерню в свою бороду. — Вам придется рассказать мне об этом в деталях. Однако подождем до обеда. А сейчас я хочу вас кое с кем познакомить.
И началась обычная рутина: открывались бутылки, оценивалось качество вина; шел привычный обмен репликами: «Нет, но я, разумеется, слышал ваше имя» или: «Если не ошибаюсь, ваша галерея представляет моего лучшего друга Зевса». Подавался мягкий и твердый сыр, ставилась на стол чаша с солеными орешками, от которых так трудно оторваться. У Дорана возникло странное ощущение, что единственную женщину из восьми гостей пригласили сюда исключительно ради него. Так в свое время, тысячу лет назад, Вивьен Рельф приглашали на вечеринки для развлечения мужчин. Имелись ли какие-то препятствия? Если они и существовали, то были не выше ворот для игры в крикет. Тем не менее необходимо вести разговоры, вежливо улыбаться. Наконец все закончилось, и Доран мог усесться за стол. Конечно же, ему отвели место рядом с приглашенной одинокой дамой. Слава богу, что хоть напротив жены Полимуса, Вивьен Рельф.
Он поднял бокал в ее честь, испытывая желание пересесть поближе. О, если бы они могли перешептываться, касаясь друг друга головами.
— Мне казалось, что я без конца буду натыкаться на вас, — сказал он.
Вивьен лишь улыбнулась в ответ. В разговор вмешался ее муж, сидящий во главе стола.
— О чем это вы там шушукаетесь? — проговорил он громким начальственным голосом.
Нетерпение Дорана как-то воздействовало на его подсознание, заставляя вспоминать те далекие, незабываемые вечеринки. Интересно, кто еще на этой планете испытывает нужду воскрешать в памяти давно исчезнувший архипелаг, окутанный сигаретным дымом? Старомодные танцы под музыку в стиле диско и разговоры ни о чем. Древние вечеринки походили на радиосигналы, доходящие сюда из космоса. Так ему казалось.
— Ты трахалась с ним, Вив? — спросил Полимус. — Общество хочет знать.
— Нет, — отвечала Вивьен Рельф-Полимус. — Но мы, кажется, флиртовали. С тех пор прошло много лет.
Полимус и его жена вдруг оказались в центре внимания. Супругам это явно нравилось.
— С нами происходило нечто странное, — счел необходимым пояснить Доран. — Вы помните? У нас не было общих друзей. Мне вы казались знакомой, однако мы никогда раньше не встречались.
Шутливый тон Дорана вызвал дружелюбный смех гостей. Сам же он испытывал некую безысходность. Вандер Полимус хмурил брови, как будто видел перед собой плохо повешенную картину или решительно не соглашался с каким-то критическим замечанием.
— Я запомнила ваших ужасных друзей, — сказала Вивьен. — Они, не стесняясь, дали понять, что я вам не пара и не стоит тратить время понапрасну в моей компании. Как звали того высокого угрюмого парня?
— Топ, — ответил Доран, сам с трудом припоминая имя товарища. Он уже много лет не вспоминал о нем.
— Вы поссорились с вашей девушкой в тот вечер?
— Нет, — сказал Доран. — Ничего подобного. — Он забыл, что там происходило.
Ему хотелось закричать, что те друзья ничего для него не значили и тогда, а тем более теперь, десять лет спустя. Лишь она, Вивьен Рельф, представляет для него интерес. Разве она не понимает?
— Вы помните аэропорт? — спросил он.
