Брет Эллис - Американский психопат

В то утро было прохладно, но когда я вышел из офиса, мне показалось, что на улице потеплело. На мне — шестипуговичный двубортный пиджак в полоску от Ralph Lauren и хлопчатобумажная рубашка в тонкую полоску с отложным воротничком и французскими манжетами от Sea Island. Я с удовольствием раздеваюсь в клубной раздевалке, где всегда работает кондиционер, и облачаюсь в спортивные шорты цвета воронова крыла (лайкра с хлопком) с белым поясом и белыми штрипками по бокам, и в майку без рукавов, тоже из лайкры. И то, и другое — от Wilkes, они занимают так мало места, что вполне умещаются в мой портфель. Я одеваюсь, прикрепляю к поясу шортов плейер и вставляю в уши наушники. Это сборник Стивена Бишопа и Кристофера Кросса, который мне сделал Тод Хантер. Перед тем, как идти в зал, я смотрюсь в зеркало. Мне не нравится, как я выгляжу, так что я возвращаюсь к портфелю, беру мусс и зачесываю волосы назад, потом мажу лицо увлажняющим кремом и намазываю лечебным маскирующим карандашом Clinique пятнышко, которое я заметил под нижней губой. Теперь я доволен. Включаю плейер на полную громкость и выхожу из раздевалки.

Шерил (ужасная девица, которая в меня влюблена) сидит за своей стойкой, записывает посетителей и попутно читает колонку светских сплетен в «Post». Когда она видит меня, ее лицо озаряется лучезарной улыбкой. Она здоровается со мной, но я быстро прохожу мимо, не задерживаясь ни на секунду, потому что сегодня нет очереди на тренажер Stairmaster, а обычно приходится ждать минут двадцать. Этот тренажер хорош тем, что на нем разрабатываешь самую большую группу мышц (между тазом и коленями) и за двадцать минут сжигаешь больше калорий, чем при любой другой аэробной тренировке, за исключением, пожалуй, беговых лыж.

Конечно, сначала стоило бы заняться растяжкой, но если бы я занялся растяжкой, мне пришлось бы ждать в очереди — за мной уже пристроился какой-то педик. Наверное, разглядывает мою спину, ягодицы и ноги. Сегодня здесь нет никаких аппетитных девиц. Только педики с Вест Сайда, может быть, безработные актеры или ночные официанты, и еще Малдвин Батнер из Sachs, с которым мы ходим учились в Эксетере. Он сейчас занимается на тренажере для укрепления бицепсов. На Батнере — спортивные шорты до колена из нейлона и лайкры с клетчатыми черно-белыми вставками, майка из лайкры и кожаные кроссовки Reebok. Я двадцать минут занимаюсь на Stairmaster, потом уступаю его перекачанному белобрысому, явно крашеному педику средних лет, а сам приступаю к упражнениям на растяжку. Пока я разминаюсь, мне вспоминается сегодняшнее Шоу Патти Винтерс. Тема была: «Большая грудь», и там выступала женщина, которая сделала себе операцию по уменьшению груди, потому что ей стукнуло в голову, что у нее слишком большие сиськи. Тупая сука. Я тут же позвонил Макдермотту, который тоже смотрел это шоу, и мы славно поиздевались над этой бабой, пока шел этот сюжет. Я занимаюсь растяжкой где-то пятнадцать минут, а потом направляюсь к тренажерам Nautilus.

Раньше я занимался с персональным тренером, которого мне порекомендовал Луис Керрутерс, но прошлой осенью он меня утомил, и я решил разработать собственную фитнес-программу, включающей в себя и аэробику, и тренажеры. Что касается силовой тренировки, то я стараюсь распределить нагрузку между свободными весами и тренажерами, в которых используется гидравлическое, пневматическое или электромеханическое сопротивление. Большинство тренажеров очень эффективны, потому что встроенные компьютеры позволяют регулировать нагрузку, не отрываясь от тренировки. И вот еще что хорошо в тренажерах: при правильном подходе мышцы после тренировок почти не болят, а вероятность получить травму во время тренировки практически равна нулю. Однако мне нравятся и гантели со штангой; эти снаряды дают возможность варьировать комплексы упражнений по собственному усмотрению, чего не сделаешь на тренажерах.

На тренажере для мышц ног я делаю пять подходов по десять раз, столько же — для спины. Я уже разогрелся, так что для мышц пресса я делаю шесть подходов по пятнадцать раз, а для бицепсов — семь подходов по десять раз. Прежде чем перейти к штанге, я провожу двадцать минут на велотренажере, параллельно читая последний номер журнала Money. Теперь — штанга. Три подхода по пятнадцать раз на растяжку и укрепление мышц ног, три подхода по двадцать подъемов — для укрепления дельтовидных мышц, упражнения с гантелями, три подхода по двадцать отжиманий и так далее. Для передних дельтовидных мышц — три комплекса боковых подъемов и упражнения на пресс. В конце — упражнения для трицепсов. Снова — растяжка, чтобы слегка охладиться, потом я по-быстрому принимаю горячий душ и иду в видеопрокат, чтобы вернуть две кассеты, которые брал в понедельник — Исправительная колония и Двойное тело. Я решаю взять Двойное тело ещё раз, чтобы пересмотреть его, хотя и знаю, что сегодня вечером у меня не будет времени помастурбировать и возбудиться от сцены, где женщину затрахивают до смерти при помощи электродрели, потому что сегодня в семь тридцать у меня свидание с Кортни в «Кафе Люксембург».

После тренировки в Xclusive и интенсивного массажа шиацу я останавливаюсь у газетного стенда возле своего дома, и, не снимая наушников, разглядываю порнографические издания. Мягкие мелодии Pachelbel's Canon каким-то образом дополняют яркие глянцевые фотографии в журналах, которые я листаю. Я покупаю Лесбиянки с вибраторами и Лобок к Лобку, а также свежий Sport Illustrated и последний Esquire, хоть я и подписался на них, и оба номера уже должны были прийти по почте. Подождав, пока у стенда разойдется народ, я расплачиваюсь за покупку. Передавая мне журналы вместе со сдачей, продавец что-то говорит, указывая на свой крючковатый нос. Сделав звук потише и приподняв один из наушников, я спрашиваю: «Что?» Вновь коснувшусь своего носа, он с сильным, почти неразборчивым акцентом, похоже, говорит: «У ваш ис носа хровь тещет». Я ставлю наземь дипломат Bottega Veneta и подношу к лицу палец. Палец оказывается красным, мокрым от крови. Сунув руку в свой плащ от Hugo Boss и вынув носовой платок Polo, я вытираю кровь, кивком благодарю его, надеваю темные авиаторские очки Wayfarer и ухожу. Ебаный иранец.

В вестибюле своего дома я останавливаюсь у окошка и пытаюсь привлечь внимание темнокожего вахтера-латиноса, которого я не узнаю. Он говорит по телефону со своей женой, или с дилером, или еще с каким-нибудь наркоманом. Он смотрит на меня, кивая; телефонная трубка утопает в преждевременно обвисшей шее. Когда до него доходит, что я хочу что-то спросить, он вздыхает, закатывает глаза и просит кого-то на другом конце подождать.

— Чо надо? — бурчит он.

— Послушайте, — начинаю я самым вежливым и мягким тоном, на который только способен. — Не могли бы вы, пожалуйста, передать управляющему, что у меня трещина в потолке и… — я замолкаю.

Он смотрит на меня так, словно я переступил какую-то невидимую границу. Я начинаю размышлять, что же могло его смутить: разумеется, не трещина, что же? Управляющий? Потолок? Может, пожалуйста?

— Чо вы хочете? — тяжело вздыхает он, грузно развалившись на стуле, по-прежнему глядя на меня.

Я смотрю себе под ноги, на мраморный пол, так же вздыхаю и говорю ему:

— Послушайте. Я не знаю. Просто передайте коменданту, что приходил Бэйтмен… с десятого этажа.

Когда я поднимаю голову — взглянуть, отложилось ли в его голове хоть что-нибудь, я вижу только маску, приклеенную к жирному, тупому лицу вахтера. «Я — всего лишь призрак для этого человека», — думаю я. Нечто нереальное, не совсем осязаемое, но все же неприятное. Он кивает и возвращается к телефону, возобновив разговор на абсолютно незнакомом мне диалекте.

Забрав почту, — каталог Polo, распечатку из American Express, июньский Playboy, приглашение на корпоративную вечеринку в новом клубе под названием «Бедлам», — я иду к лифту. Рассматривая каталог Ralph Lauren, нажимаю кнопку своего этажа и кнопку «Закрыть двери», но, перед тем как двери закрываются, в лифт входит кто-то еще, и я инстинктивно поворачиваюсь, чтобы поздороваться. Это актер Том Круз, который живет в пентхаузе. Из вежливости я не спрашиваю его, а сразу я нажимаю кнопку «Пентхауз». Он благодарит меня кивком, устремив взгляд на быстро загорающиеся в порядке возрастания цифры над дверьми. В жизни он совсем маленького роста, в таких же, как у меня, темных очках Wayfarer. На нем голубые джинсы, белая футболка и куртка Armani. Чтобы прервать неловкое молчание, я, откашлявшись, говорю:

— Мне кажется, вы отлично сыграли в «Бармене». Я думаю, это отличный фильм, и «Лучший Пистолет» тоже. Честное слово.

Он перестает следить за цифрами и переводит взгляд на меня.

— Он назывался «Коктейль», — тихо говорит Круз.

— Что-что? — смутившись, говорю я.