— Попытаемся оформить вопрос несколько иным способом, — возвестил Грэхем. — Как ты думаешь, что именно есть Неоизм?
— Крупное авангардное арт-движение, — ответил Смит. — Величайшее событие в культурной жизни восьмидесятых, значительное развитие традиции, сводящее воедино футуризм, дадаизм, сюрреализм, ситуационизм и флуксус.
— Ах, — вздохнул Грэхем. — Ты совсем ничего не понял! Неоизм сам по себе не имеет смысла.
— Но по дороге сюда вы заявляли, что он — комета, которая будет гореть, гореть и ещё раз гореть! — возразил Спартак.
— Да, да, — нетерпеливо рявкнул Джок, — но ты вообще не понял, что я имею в виду. Почему средний арт-критик так интересуется леттризмом?
— Ну, — принялся юлить Смит, — сам по себе он не слишком интересен. Думаю, большая часть людей слышала о нём только как о предшественнике ситуационизма.
— Именно! — протрубил Грэхем. — И вот моё мнение о Неоизме: то, что продолжали делать те личности, которые когда-то были его членами, и делает движение столь значительным. Если бы Боб Джонс не стал центральной фигурой движений Плагиатистов и Арт-Забастовки, Неоизм бы тоже не представлял интереса. Только благодаря совершенно ложному отнесению Плагиатизма и Арт-Забастовки под рубрику Неоизма мы можем считать последнее движение значительным развитием авангардной традиции. Господи Боже! Если бы Боб Джонс не продолжал писать печально известные тексты под именем К.Л… Геенна огненная, вот же оно! Вот что грызло мне живот. Ты должен извинить меня, Стивен, мне надо срочно проверить важные записи.
Росс Макдональд, Джозеф Кэмпбелл и Юджин Де Фрейд наконец добрались до съемочной площадки статусного ток-шоу под названием «Высшая Дерзость». Его аудиторию составляли большей частью представители социальных категорий А, В, С1[35] и их домочадцы. Три члена Ложи сидели, как на иголках, пока микрофон оккупировала первая гостья Джереми Рольфа, известная леди Грета Боллинджерсендз-Гринсборо. Эта идиотка из высшего света двадцать минут восторгалась по поводу вышивки, которую только что заказала, чтобы заменить потрёпанную обивку бесценной фамильной коллекции мебели в стиле чиппендель.
— Наш следующий гость, — объявил Рольф, — наверняка знаком тем из вас, кто следит за развитием современной культуры. Это сэр Чарльз Брюстер, руководитель «Проекта Прогрессивных Искусств». Мы собираемся поговорить о новой крупной выставке картин сюрреалистов, что открывается в Лондоне на этой неделе. Сэр Чарльз, для начала объясните, чем новая выставка в «Лиль Геллериз» отличается от предшествующих демонстраций работ сюрреалистов.
— На этой выставке мы станем свидетелями нового подхода к группе, вот почему она называется «Понимание Мечты Сюрреалистов». Что сделали кураторы — взяли фрейдистские идеи, образующие теоретический хребет работ группы, и использовали их в исследовании содержания выставленных картин.
Три члена Ложи пихнули друг друга локтями, настало время вмешаться — если протянуть ещё чуть-чуть, будет поздно. Когда заговорщики вскочили с кресел, продюсер живого телешоу приказал одному из операторов дать молодых выскочек крупным планом.
— Поправьте меня, но, по-моему, это вполне очевидный подход к сюрреализму, — повёл атаку Рольф. — Я имею в виду, кто-нибудь должен был уже его воплотить, если не в Англии, то…
— Хватит этих древних отбросов! — прогремел Юджин Де Фрейд. — Хватит уже обсасывать кости сюрреализма, давайте лучше поговорим о Неоизме!
— Мерзавцы, ведите себя прилично! — сплюнул пенсионер из Челси, бросаясь на Де Фрейда.
Однако до цели он не добрался, он споткнулся о ноги женщины и приземлился лицом об пол. Старикашка упал с глухим шлепком и больше уже не поднялся, ибо потерял сознание.
— Старик-то живой? — спросил кто-то.
— Да не обращайте внимания на этого деда, — рыкнул Джозеф Кэмпбелл. — Сам виноват! Давайте поговорим о Культурном Заговоре Неоистов — это величайшая вещь на планете со времён фурора розенкрейцеров, когда Иоганн Валентин Андреа[36] написал «Славу Братства», «Исповедь Братства» и «Химическая Свадьба Кристиана Розенкрейца»!
— Но сэр Чарльз пришёл сюда как мой гость! — возразил Рольф. — И он специально приглашён, чтобы обсудить выставку сюрреалистов.
— Джереми, Джереми, — принялся уговаривать сэр Чарльз, — давайте проще относиться к жизни. Я знаю, эти ребята грубо вмешались в наш разговор — но молодёжь и должна вершить дела на скорую руку! Эти мальчики, несомненно, усвоят хорошие манеры, когда станут старше, а между тем, почему бы не проявить снисхождение к их интересу к Неоизму, давайте обсудим это волнующее и фактически неизвестное авангардное движение?
— Нельзя! — отрезал Рольф. — Если мы не поговорим про выставку сюрреалистов, я смело могу прощаться с конвертом от её спонсоров!
Ведущий ток-шоу шлёпнул себя по губам; в запале он сказал слишком много. Теперь, вместо того, чтобы отправиться за границу в двухнедельный отпуск, он вот-вот увидит закат своей карьеры. Наверняка это злоупотребление полномочиями представителя СМИ вызовет скандал.
— Охрана! — крикнул сэр Чарльз какому-то охраннику, наступающему на братьев по Фронту Семиотического Освобождения. — Оставьте этих юношей в покое. Джереми сильно побледнел, похоже, он не сможет продолжать вести шоу. Я прошу вас расчистить дорогу, чтобы трое парней, что там стоят, могли выйти на сцену. Потом я готов углубиться в детальный рассказ о Неоизме, и ни к чему друг на друга орать.
Руководитель «Проекта Прогрессивных Искусств» хорошо обращался со словами, и его приказы были выполнены незамедлительно. Рольф бежал со сцены, а члены Ложи расселись по трём креслам с богатой обивкой.
— Отлично, отлично, — бурчал себе под нос продюсер. — Теперь «Высшую Дерзость» хорошо обкатают в газетах, рейтинг взлетит до небес!
— Благодарю вас, сэр Чарльз, — сказал Росс Макдональд, протягивая руку. — Я говорю за себя и за своих друзей, мы считаем большой честью, что вы разрешили нам подняться на подмостки, чтобы поговорить о Неоизме.
— Нет, нет, — отказался Брюстер, — это я почту за честь. В мире искусства взятки недопустимы, он должен оставаться хранилищем великих духовных ценностей. Вы оказали нам всем услугу, разоблачив зловещую попытку манипуляции общественным мнением. Теперь, ради наших зрителей, начните, пожалуйста, с краткого определения Неоизма.
— Хорошо. — Макдональд ради драматического эффекта выдержал паузу. — Неоизм был культурным движением, на которое своё влияние оказали футуризм, дадаизм, флексус и панк, оно появилось из почтового арт-движения в конце семидесятых…
Битый час прождав триумфального возвращения Майкла Дугласа-Ханта в штаб-квартиру «Марксист Таймс» с наказанной и покорной Атимой Шиазан под мышкой, серый кардинал, контролирующий операцию, отправил бригаду из пяти амбалов искать заблудшего последователя.
— Надеюсь, Шиазан назначат сексуальное наказание, — ворчал первый амбал, пока он со товарищи топал по Уоррен-Стрит. — Здорово бы было возглавить групповуху, чтобы её оттрахал каждый в нашем взводе, а потом, в конце, опуститься на суку и вылизать молофью у неё из пизды.
— А я бы затолкал свой хуй Атиме в горло, — рыкнул второй. — Эту бабу надо наказать хотя бы за внешность, у меня член сочится от одного упоминания её имени.
— Пришли, — объявил третий. — Тут она и живёт. Ну что, будем звонить в дверь или вышибем её на фиг?
— Сначала звонить, — вставил четвёртый. — Если не ответят через тридцать секунд, спокойно прибегнем к более простым методам.
Джонни Махач высунул голову в окно секунду спустя после того, как пятый нажал на кнопку, связанную со звонком в квартире Атимы на верхнем этаже. Скинхеда отнюдь не испугала стоящая на улице бригада кретинов-коммунистов. Он точно знал, как разбираться с такими подонками.
— Чё надо? — спросил бутбой.
— Атиму, — ответил первый амбал. — Мы хотим, чтобы она немедленно спустилась.
— Она в душе, — объявил Ходжес. — И пока она не домоется, она не выйдет.
— Если она моментально не выскочит из ванной, — рявкнул второй амбал, — я поднимусь и вытащу её за волосы.
Джонни не стал утруждать себя словесным ответом, он просто выпрыгнул в окно. Амбалы первый и второй смялись, как картонные фигурки, когда подошвы сорок четвёртого размера «мартенов» Ходжеса врезались в их крепкие черепа. Бутбой был гибок, как кошка, и приземлился на ноги, сокрушив первых двух противников своим воздушным налётом. Тут же кулак вбил зубы в глотку третьему. Четвёртый амбал был уверен, что стоит броситься на Ходжеса сзади и дело в шляпе. Марксистский дурак не был готов к тому, что локоть ударит назад прямо ему под дых, и на правую ногу прессом опустится каблук. Пятый амбал сделал шаг назад на дорогу, надеясь выиграть время и место на подготовку к контратаке. К сожалению, Кодекс зелёного креста[37] ему в голову вдалбливали не так эффективно, как маоистскую пропаганду, — и кретина переехала машина.
