От этих слов меня аж затошнило.
— Вы имеете в виду, — сказала Лоррейн Ле Рой, — что они пришли сюда, чтобы снять с себя какую бы то ни было ответственность, верно? А с чего бы еще они прикатили сюда так быстро? Тело Ранча даже остыть не успело.
— Миссис Ле Рой, — неловко начал я, — позвольте заверить вас…
Ошибка! Лоррейн пронзила меня убийственным взглядом.
— Выведите их отсюда, мистер Мак-Лелланд. Тот посмотрел на нее.
— Лоррейн, мне кажется, ради себя и Ранча-младшего вы должны выслушать этих людей.
— Я не хочу видеть их здесь! — страстно произнесла Лоррейн.
— Поймите, мы вовсе не обязаны были приходить, — вежливо заметила Хонникер из Расчетного отдела.
— Тогда уходите.
— Моя коллега имеет в виду, — вмешался я, — что мы представляем здесь Пембрук-Холл и потому, хотя ваш супруг погиб в результате трагической, — на этом слове я поперхнулся, — случайности, мы все же в определенной мере чувствуем свою ответственность, поскольку именно мы запустили цепочку событий, которая привела к его смерти.
— Да что вы? — саркастически протянула Лоррейн.
— Лоррейн, душечка, — вступила мамуля Ле Рой, — давай выслушаем, что нам могут сказать эти люди.
Она поглядела на папулю Роя. Тот кивнул. Лоррейн тоже кивнула.
— Ну ладно. Ради вас.
— И маленького Ранча-младшего, — сказал папуля Рой.
— И маленького Ранча-младшего, — снизошла она.
Я откашлялся и чуть-чуть поерзал на сиденье, стараясь устроиться немного удобнее. Ничего не вышло.
— Мы понимаем всю зыбкость вашего положения. Собственно говоря, именно поэтому в первую очередь мы и наняли мистера Ле Роя. Он обладал талантом, который требовался для нашей рекламы, и мы знали, что средства, заработанные им на съемках, помогут развитию его бизнеса. Но теперь движущая сила этого бизнеса исчезла, оставив Лоррейн и Ранча-младшего без поддержки и опоры.
— Кроме, разве что, совсем крошечной страховки, — добавила Хонникер из Расчетного отдела.
— Как вы узнали… — выпалила мамуля Ле Рой, но папуля Рой сжал ее руку, а Кларенс Мак-Лелланд покачал головой.
— Вполне обоснованное предположение, — пояснила Хонникер.
— Всем известно о процессе против агента Ранча еще по годам «Малыша Нарко», — сказал я. — И нам кажется, что после смерти Ранча суд будет склонен отложить дело в дальний ящик, а то и вообще закрыть.
— Пытаетесь запугать моих клиентов? — ощерился Кларенс Мак-Лелланд. — Уж коли на то пошло, гибель Ранча лишь придала этому делу срочности.
— Вы адвокат со стороны Роя? — спросила Хонникер из Расчетного отдела.
Мак-Лелланд посмотрел на Ле Роев. — Да.
— И сколько получаете за участие в процессе возмещения убытков?
— Я работаю на сдельной основе.
— Но вы ведь получите свой процент, если сумеете добиться возмещения, верно? Так сколько же?
— Это не ваше…
— Пятьдесят пять процентов, — произнес папуля Ле Рой и поглядел на мамулю. Та кивнула.
— Интересная выходит ситуация, — заметила Хонникер, — потому что, если вы принимаете наше предложение, весьма вероятно, суд уже не склонен будет проявить особую щедрость, даже если и решит дело в вашу пользу, верно?
— Моя главная цель — помогать клиентам, — напыщенно заявил Мак-Лелланд. — В этой сессии я выступаю адвокатом на общественных началах.
— Но если бы мы не пришли сегодня, вы бы скорее всего подали на нас в суд за преступную безответственность. Верно?
— Постойте-ка, — встрепенулась Лоррейн. — Кто тут адвокат?
— Лоррейн, лапушка… — сказала мамуля Рой.
— А если вы это сделаете, то разве не получите своего процента с полученной суммы? Еще пятьдесят пять процентов из кармана Ле Роев? Так что, если мы даже и отдадим деньги, что вы затребуете по суду, все равно Ле Рои получат меньше, чем заслужили получить с самого начала. Так?
— Он посоветовал нам судиться, — сказала мамуля Рой. Папуля кивнул.
— Тогда вы увязнете в процессе на многие годы. И мы еще подадим апелляцию, точно как в том вашем процессе. — Хонникер поставила на стол ноутбук, открыла его и подключилась к спутнику. — Или же вы можете получить деньги прямо сегодня.
— Мы можем прямо сегодня не получить ничего! — воскликнула Лоррейн и разразилась слезами. — Мистер Мак-Лелланд предупреждал нас, что вы попытаетесь заставить нас что-то подписать. Предупреждал, что вы что-то предложите, но на самом деле это будет сплошная липа.
— Прошу прощения, что вынуждена не согласиться с вами, — возразила Хонникер из Расчетного отдела, — в Пембрук-Холле мы такими методами не пользуемся. Если вы только преодолеете сопротивление своего адвоката и выслушаете моего коллегу, мы объясним, что хотели бы сделать для ваших семей.
— Тогда давайте послушаем, — заявил папуля, а мамуля кивнула.
— Хорошо, — начал я медленно, подбирая слова. — Как я уже говорил, мы не можем не чувствовать своей ответственности за гибель Ле Роя, хотя формально, разумеется, это не так. — На этой фразе я едва не подавился. — Реквизитом, в том числе тем, что унес жизнь Роя, занималась другая компания, нанятая нами по контракту. Если кого-то и надо судить, так это ту компанию и человека, непосредственно отвечавшего за оружие. Но мы знаем, через какой процесс приходится пройти, чтобы добиться законного удовлетворения, и знаем также, сколько горя вам предстоит пережить в ходе процесса. И еще знаем, сколько времени он у вас отнимет. Поэтому мы пришли сюда главным образом, чтобы… — Тут я не удержался и взглянул на Хонникер из Расчетного отдела. — Пришли сюда для того, чтобы поступить так, как надо.
Она кивнула.
— Тогда мы, в свою очередь, сумеем принять законные меры по отношению к подлинным виновникам трагедии. У нас больше возможностей, и нам легче оставаться платежеспособными во время дорогостоящих судебных заседаний. Иными словами, — закончил я, надеясь, что молния небесная не поразит меня на этом самом месте, — мы пришли снять эту ношу с ваших плеч, поскольку случившееся затрагивает нас в той же степени, что и вас.
— Ну да, — фыркнула Лоррейн. — Конечно.
— Ну ладно. Возможно…
— Мы не теряли возлюбленного, — вмешалась Хонникер из Расчетного отдела. — Мы не теряли друга, наперсника, отраду сердца, защитника, единственное средство к существованию.
— Но мы рискуем потерять репутацию, — сказал я. Мы с Хонникер кивнули.
— Итак, — проговорил папуля Ле Рой, — предположим, что мы согласимся…
— Постойте! — вскричал Кларенс Мак-Лелланд.
— Попридержи язык, — обрезал его папуля Рой. — Итак, предположим, что мы согласны. О каком соглашении вы тут толкуете?
— Пятнадцать… — начала Хонникер из Расчетного отдела.
— Двадцать, — перебил ее я.
— …миллиардов долларов. Папуля с мамулей кивнули.
— Без вычета процентов вашему адвокату, — подчеркнула Хонникер.
— Прекратите! — завопил Мак-Лелланд.
— А правосудие? Что мы получим?
— Мы планируем взять эту сторону на себя и пустить в ход все имеющиеся в нашем распоряжении средства, — солгала Хонникер из Расчетного отдела. — Вы сможете отслеживать наши действия в выпусках новостей. Собственно говоря, Лоррейн, мы хотим облегчить дело, дав вам то, что ожидаем получить сами, и переложив весь контроль на себя.
— Вы ожидаете получить от этого процесса двадцать миллиардов долларов? — спросила мамуля Рой.
— Да, — подтвердила Хонникер.
— А может, и больше, — добавил я. — Почему бы нет? А если выручим из процесса больше, то поделим все, что будет сверх двадцати миллиардов, между двумя вашими семьями — или иным образом, как вы втроем решите.
— Как замечательно, — протянул Мак-Лелланд. Голос его сочился сарказмом. — Истинное благородство с вашей стороны. Абсолютно бескорыстная компания — ну разве не то, что нам всем так нужно?
— К чему вы клоните, мистер Мак-Лелланд? — спросила Хонникер из Расчетного отдела.
— А вот к чему. Что, скажите на милость, вы потребуете у этих славных людей в обмен на свои деньги? Хотите обезопаситься от любых возможных обвинений на случай, если карающий перст укажет на вас?
— Вы что, пытаетесь снова отговорить нас брать деньги? — спросила мамуля Ле Рой.
— Тсс, мамуля, — шикнул на нее папуля Рой.
— Совершенно невероятно, что такое могло бы произойти, мистер Мак-Лелланд, — сказала Хонникер. — Хотя Пембрук-Холл и правда хотел попросить вас о кое-какой незначительной услуге из-за тех чудовищных расходов, на которые пошло агентство во время съемок последнего клипа Ранча. Мистер Боддеккер сейчас ознакомит вас с этим во всех подробностях.
Горло у меня сжалось. Да, последнее, данное нам Левином указание — то, добиться которого надлежит любой ценой. И выполнить которое невозможно. Я набрал в грудь побольше воздуха.
